Любовь по переписке - Джинджер Хэнсон

Он остановился перед коваными железными воротами у входа на землю Шампьонов. Ворота были сломаны и висели на одной петле. Анджела остановилась рядом с ним.

– Похоже, кто-то собирался их сломать и унести отсюда.

– Ты никогда не видела поместье Шампьонов?

– У меня такое ощущение, как будто я тут уже бывала. Сабрина так подробно мне все рассказывала, когда вернулась после своего визита к твоим родным.

– Этим деревьям столько же лет, сколько моему брату Джонни. Их посадили в ознаменование рождения наследника дома Шампьонов.

Два ряда больших старых американских вязов были высажены по бокам дороги, ведущей к дому. В каждом ряду было много пропусков, много недостающих деревьев, так же, как было много исчезнувших людей во многих американских семьях за время войны.

Анджела взяла его за руку, и этот неожиданный жест, выражающий поддержку, немного успокоил его. Он сжал ее маленькую ручку, ощущая мозоли, которых не должно быть. Что-то заставило его приложить ее руку к губам, поцеловать костяшки ее пальцев, чувствуя, какой маленькой и уязвимой она выглядела по сравнению с его большой и сильной рукой.

Он видел, что она наблюдала за ним.

Зрачки ее глаз невероятно расширились, губы раскрылись. Она сколько угодно могла разумно говорить о разводе, но ее тело, все ее существо реагировало на его малейшее прикосновение. Он не помнил всех подробностей единственной ночи, проведенной ими вместе, но он легко мог вспомнить ее пылкую ответную реакцию.

Рэнсом был очень рад их взаимному физическому влечению. Они оказались втянутыми в сложную ситуацию, и произошло все помимо их желания, но это по крайней мере сделает их жизнь не такой уж невыносимой. Если он и усвоил что-нибудь за последние несколько лет, то это было убеждение в том, что жизнь несправедлива. И женитьба на сестре единственной женщины, которую он любил, была также несправедливостью. Но жизнь также научила его довольствоваться тем, что она ему предоставляла.

Она предназначила ему в жены Анджелу. И если им повезет, они окажутся сегодня в одной постели впервые после того, как они обвенчались.

Анджела хмурилась, было видно, что она нервничает. И это отвлекло его от легкомысленных представлений о предстоящей ночи.

– Ты волнуешься из-за встречи с моими родителями? – спросил он, полагая, что ее смущает платье, в котором она была. Юбка и блузка были не только измяты после путешествия в сумке, привязанной к седлу лошади, но и покрылись пылью, пока они добирались сюда пешком.

– Немного, – согласилась она. – Я только надеюсь, что радость увидеть тебя живым окажется сильнее, чем огорчение от того, что я окажусь их невесткой.

Сабрина совсем не нервничала бы перед такой встречей, так как она очаровала всю его семью своей красотой, уравновешенностью и улыбкой.

– Ты уверен, что не хочешь отвести меня в Мемфис, – опять вернулась к этой теме Анджела, – и дать мне достаточно денег, чтобы я могла добраться до Пенсильвании?

Ее вопрос сразу отвлек его от мыслей о Сабрине. Неужели Анджела никогда не откажется от своей мечты о медицинской школе?

– Если мы разведемся, – продолжала она, – они никогда не узнают о том, что мы были женаты.

Он привлек ее поближе к себе не для того, чтобы поцеловать, а для того, чтобы придать ей уверенность в себе. Не больше дюйма отделяли края их башмаков. Рэнсом положил свою руку, в которой все еще находилась ее рука, себе на грудь. Она не возражала, и ему это было приятно.

– Я уже говорил тебе, что не хочу развода. И если правда то, что я прочитал в газете, ты не должна попадать в Мемфис ни при каких обстоятельствах. Город небезопасен для белых южан, женщин или мужчин. В нем полно солдат, освободившихся рабов и всяких политиканов.

– Газеты всегда преувеличивают опасности.

– Конечно, преувеличивают, но нет дыма без огня, какая-то доля правды в этом есть, иначе бы они не писали.

Он не мог сдержаться и погладил ее левой рукой.

– Мы не можем задерживаться здесь больше, чем на один или два дня, – сказал он. – Как только Сейлер узнает, кто я такой и где живет моя семья, он пришлет за тобой. – Рэнсом сжал ее руку. – Я обещал защищать тебя. Пожалуйста, больше не проси меня нарушать свое слово и быть обманщиком.

– Хорошо, я не буду.

– Договорились. А теперь сообщим моей семье, что мы обвенчались? – неуверенно спросил он.

Анджела не могла хорошо рассмотреть все здание, пока они не миновали последний поворот. Издали оно выглядело величественным прекрасным строением, но чем ближе они подходили, тем яснее видны были последствия войны. Облупившаяся краска, переросший кустарник, заросшие травой клумбы, искривившиеся ставни – все свидетельствовало о том, что за домом некому было ухаживать.

Но кто-то позвонил в колокольчик на веранде второго этажа, низким глубоким звоном возвестив об их приходе. И к тому времени, когда они подошли к дому, на пороге стояло несколько человек белых и чернокожих.

На верхней ступеньке стояла пожилая белая женщина. Одной рукой она приподнимала все свои юбки, которые мешали ей быстро передвигаться, другая рука была прижата к горлу.

– Рэнсом, неужели это ты? Это действительно правда? Слава Богу, он сохранил моего сына! – Миссис Шампьон первой подошла к сыну, но через секунду он оказался окружен мужчинами и женщинами, которые хотели коснуться его, чтобы убедиться в том, что он действительно жив.

– А нам сообщили, что вы погибли!

– Масса Рэнсом совсем живой!

– Слава Всемогущему Господу, он вернул нашей миссус ее сына.

Рэнсом заключил грузную женщину в свои медвежьи объятия и закружил, что заставило ее испуганно вскрикнуть:

– Рэнсом Ламар! Отпусти меня немедленно!

Он опустил ее на пол, поцеловал в щеку и обернулся к стоявшей рядом тоненькой чернокожей женщине, глаза которой блестели от счастливых слез, и поднял ее.

– Зилла!

– Масса Рэнсом, вы так просто раздавите меня, – запротестовала старая женщина.

Счастливая улыбка появилась на его лице, и только в этот момент Анджела поняла, как редко она видела его улыбающимся с тех пор, как он вернулся. Он выглядел моложе, очень похожим на свой портрет на медальоне. Она дотронулась до ворота своей блузки, почувствовала под ней медальон и подумала о том, будет ли когда-нибудь существовать тот беззаботный молодой человек, который изображен на портрете.

– Зилла, я поверить не могу, что ты действительно здесь, – сказал он и поставил ее на ноги.

– А где, ты думал, я могла бы быть? – Пожилая женщина с чувством собственного достоинства поправила свою юбку: – Разве я не помогла родиться на свет трем поколениям Шампьонов? Когда миссус объявила, что я могу идти, куда захочу, я сказала, что останусь тут. – Она застенчиво усмехнулась. – А теперь мисс Ханна учит меня читать Библию.