Всегда говори «всегда» – 2 - Татьяна Устинова

– Жаль, я тебя с Наташкой не познакомил. Ты где была?

– В кабинете спала, – ответила Надя.

С тем же вопросом налетела на нее на следующий день бухгалтерша, едва Кудряшова вошла в агентство.

– Ты где была?

– А что? Дима искал? – испугалась Надя.

По дороге на работу она решила заехать в магазин и обновить запасы косметики.

– Звонили тебе! Охранник из вашего дома!

– О, господи… – Надя схватилась за сердце, потому что охранник никогда просто так бы не позвонил.

Может, она воду в ванной не выключила и залила соседей? Или… чайник оставила на плите, и Димкина квартира горит синим пламенем?

– Ой, мама родная! – Надя бросилась к выходу, но откуда-то взявшаяся Дарья остановила ее:

– Да ничего страшного! К тебе приперлись какие-то люди. Охранник по телефону сказал, «с узлами», деревня деревней. Ну и… они сидят там под дверью. Ждут.

– Ой, мама родная… – Наде совсем поплохело. С этими передрягами – «лютики-ромашки, любит не любит» – она совсем забыла, что…

Надя сорвалась с места и, едва не растянувшись на скользком полу, выскочила из агентства.

– Дерганая какая-то, – пожала плечами бухгалтерша.

– Задергаешься тут, – усмехнулась Дарья, с удовольствием потянулась и пошла к себе.

Что ж, посмотрим, как Грозовский переживет нашествие деревенских родственников «с узлами».

Вечером, когда Ольга уже уложила Петю спать, вдруг зазвонил телефон.

Испугавшись, что сын проснется, она бросилась к трубке, схватив ее раньше, чем подоспел Барышев.

Сначала Ольга не поняла ничего.

Звонкий девичий голос сообщил ей, что у Кравцова тяжелое ранение.

Какой Кравцов?

Что за Дмитрий Иванович?

Потом вдруг вспомнила – Митяй! Снова привет из прошлого…

Сергей смотрел на нее вопросительно.

– Ошиблись, – дрогнувшим голосом сказала Ольга и по его потемневшему взгляду поняла – он догадался, что она соврала.

Грозовский пришел домой в отличном настроении и пораньше.

В планах был ужин, валяние на диване с книжкой, и на десерт – любовь, разумеется…

В прихожей он споткнулся о большие баулы.

«Опять, что ли, Надька шопинг устроила?» – с неудовольствием подумал Дима, но заметил, что баулы какие-то странные, не из супермаркета и уж тем более не из бутика.

– Надя! – крикнул он, переминаясь с ноги на ногу и не зная, как переступить через эти баррикады.

Она появилась в халате и с маской на лице.

– Что это? – Рядом с баулами обнаружились кирзовые сапоги и женские туфли образца восьмидесятых на белой подошве-«манке».

– Димочка, ничего страшного… Приехали дядя Толя и тетя Зина.

Надя невинно похлопала рыжими ресницами, пальцем смазала с лица что-то белое и облизала его.

– Ка…кие еще дядя Толя и тетя Зина?

– Мои… Ну, я же тебе рассказывала…

Дима убей не помнил ничего ни про дядю Толю, ни про тетю Зину. Наверное, Надя как-то… вскользь рассказала.

Он перелез через жуткий затор из тюков и обуви, заглянул в гостиную.

На его диване, его любимом месте перед плазменной панелью, лежал небритый мужик в тельняшке и хрустел огурцом.

Дядя Толя, наверное, догадался Грозовский. Тетя Зина, с красными волосами и в куцем халате, делала перестановку – журнальный столик тащила на место торшера, а торшер на место журнального столика.

Дима отпрыгнул в прихожую, пока его не заметили.

– Так! Немедленно, слышишь, я требую, чтобы эти люди немедленно покинули мой дом, – подчеркнуто спокойно и тихо сказал он.

– Ой! Господи, чего так грозно-то? Куда они пойдут-то, они первый раз в Москве, – прошептала Надя.

– Это не мое дело и не твое тоже. – Он не выдержал своего показного спокойствия и с позорной нервозностью пнул кирзовые сапоги. – Или, может, они теперь будут с нами жить?

– Нет, конечно, они уедут, но только… не прям сейчас. – Надя прижалась спиной к двери гостиной, словно желая грудью защитить дядю Толю и тетю Зину.

– Тогда «прям сейчас» уеду я! – заорал Грозовский.

– Тише, Димочка, – испугалась Надя. – Ну потерпи, ну, совсем-совсем немножечко… – Она хотела применить испытанный прием – поцелуй, – но он отшатнулся.

– Умойся!

– Это же сметана домашняя, для кожи самое то… Пойдем, я вас познакомлю!

– Нет! – всерьез испугавшись, отшатнулся он, но Надя все-таки ухватила его за руку и потащила в гостиную.

По телевизору шел футбол.

Перестановка была закончена, и тетя Зина по-хозяйски оглядывалась, что бы еще исправить в этом скучном интерьере.

Надя вытолкнула Грозовского перед собой.

– Вот. Вот это мой Дима. Знакомьтесь.

Дядя Толя, не отрывая глаз от футбола, протянул Грозовскому заскорузлую, с въевшейся грязью руку.

– Дядь Толь, – отрапортовал он. – Гол, мать твою!

– Грозовский. – Дима пожал протянутую руку с тем же чувством, с каким фотографировался в Таиланде со змеей на шее.

– Зинаида Васильевна мы, – ткнула его под дых тетя Зина и громко захохотала, когда Дима закашлялся.

– Вы садитесь, садитесь, пожалуйста, – выдавил он.

– Гол, мать твою… – Дядя Толя пультом выключил телевизор и действительно сел, уставившись на Диму. Пахнуло чесноком и дешевым одеколоном.

– Да куда ж тут сядешь-то, ни одного места мягкого нет! – Всплеснув руками, тетя Зина озабоченно выглянула в окно. – Это что же за жизнь-то! Ни одного деревца из окна не видать! Удавиться!

«Это точно», – подумал Грозовский и предложил светским тоном:

– Хотите чего-нибудь выпить?

…Как говорится, надо расслабиться и получить удовольствие.

– Выпить? – оживился дядя Толя. – Ну что ж, можно…

Грозовский сходил на кухню, принес бутылку виски и четыре рюмки.

Надя, вжавшись в стену, наблюдала за ним с веселым ужасом.

– Ну ты видала! – обратилась к ней тетя Зина. – Чуть что, сразу выпить! И твой такой же, смотрю.

«Да, я такой же», – с тихой яростью подумал Грозовский, разливая спиртное.

– А водки, стало быть, нет, – поскучнел родственничек, разглядывая бутылку. – Самогон пользуешь?

– Это виски, дядь Толь, – объяснила Надежда.

– Виски? Ну, со свиданьицем! – Дядя Толя поднял рюмку, но не стал ни с кем чокаться, нетерпеливо опрокинул ее в рот и сморщился. – Что ты мне мозги компостируешь? – набросился он на Надю. – Что я, самогон не отличу?