Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч - Егор Чекрыгин

Так, а это что за хрень? Какие-то палочки с привязанными к ним кучей тонкий веревочек, на каждой из которых навязана куча разных узлов. Узелковое письмо?! Как в джеклондоновском «Сердца четырех»? Очень похоже. Их тут штук двадцать мотков. Кстати, если присмотреться, можно предположить, что те иероглифы на пластине похожи на узлы. Пофантазируем? Пивасик – адъютант главнокомандующего. Разъезжает с донесениями и указаниями по войскам, имея пайцзу в качестве пропуска или для подтверждения своих полномочий. И это, кстати, объясняет то, что он оказался там на озере один и в неурочное время. И что так разорался, когда я все эти донесения и пайцзу вывалил на землю, для него это небось святотатством было. И, кстати, то, что вез он их в отдельной сумке, повешенной на собственных плечах, а не притороченной к седлу, тоже говорит о важности содержимого сумки. И что это нам дает? А дает это нам беспрепятственный проход через войско верблюжатников! Ага! Щазз!!! Не зная языка, не зная обычаев, одним размахиванием бронзовой пластинкой, чье истинное значение я толком не понимаю, откроет только один проход – кола в мою задницу… или как там принято у верблюжатников казнить особо наглых преступников? Так что стоит поумерить фантазии и быть более реалистичным. Или, может, как-то проверить, что дает мне обладание этой пластиной?

Начало весны, как всегда в этих краях, было бурным и стремительным. Казалось бы, только вчера еще с неба шел нескончаемо-унылый промозглый дождик, вбивающий пожелтевшую траву в раскисшую землю, а сегодня травка уже вовсю зеленеет, вспыхивая праздничными салютами появившихся за одну ночь цветов, а с того же самого неба льется ощутимый поток тепла…

Особенно ощутимый, если лежишь в плотном шерстяном халате, накинутом поверх кожаного доспеха из толстой кожи. А под ним еще и шерстяная рубаха. Лежишь, уныло поглядывая вдаль и томясь ожиданием. И тот факт, что Лга’нхи сейчас, пожалуй, еще поганей, чем мне, почему-то отнюдь не успокаивает. Его-то специально учили часами лежать в засадах, не выдавая себя ни единым движением, а я…

Да и мысли, роящиеся в голове, доставляли исключительно негативные ощущения. Это Лга’нхи хорошо, он инструкции получил, и дальше его уже ничего не беспокоит, он, как и все его соплеменники, – отмороженный фаталист. Живет по принципу – «Как будет, так будет, и нечего себе голову ломать». Тут иначе и не прожить, потому что опасности подстерегают на каждом шагу, и, если начать о них задумываться, за порог чума не вылезешь. Так и помрешь в нем с голодухи. Да. Ему хорошо. А ты тут сиди, вооруженный могучим интеллектом жителя XXI века, и переживай – все ли ты продумал, так ли все рассчитал… Что ни говори, а затея была той еще авантюрой. И если Лга’нхи хоть чуток оплошает, мне точно конец. Я задумчиво посмотрел на пятно песка, лежащее в сотне метров ниже по склону холма, почти у самой воды.

– Да не получится без этого! Это ты от обычного человека в траве спрячешься. А с верблюда тебя за милую душу заметят.

М-да, уговорить моего суперконсервативного приятеля Лга’нхи попробовать хоть какую-то новинку, «без которой его дедушки и так нормально жили», это как вагон угля разгрузить. Всего-то и делов, лечь в небольшую ложбинку и накрыться одеялом, поверх которого я накидаю травы и разного мусора… А воплей и крику до небес. И главное, основной аргумент не то, что будет жарко, неуютно или все тело сведет от долгого лежания. Нет. Все это опытный охотник и воин Лга’нхи принимал как должное. Просто дедушки ничего подобного не делали.

А я еще поначалу вообще сдуру предложил яму выкопать и сверху срезанным дерном прикрыться, как это показывают в фильмах про спецназовцев. Щаз-з! С таким же успехом я мог ему предложить построить батискаф или самолет. Лга’нхи всю жизнь учился сливаться с местностью и подстраиваться под окружающий ландшафт, так что сама идея просто изменить этот ландшафт под свои нужды и потребности казалась ему абсолютно нереальной. Да и землю копать!!! Это я, который с детства копал грядки на даче и вырыл пару траншей на добровольно-принудительных субботниках в школе и технаре, считаю копание земли чем-то само собой разумеющимся. А Лга’нхи, выросший в мире, где самой сложной технологией было присоединение камня к палке, был свято уверен, что если такое и возможно в принципе, то займет немыслимо долгое количество времени и трудозатрат. Да, племя Лга’нхи по земле ходило, а не копало ее… А Осакат, которая наверняка про копание земли должна была знать и слышать (как-то же они руду добывают), предпочла промолчать. То ли решила, что составление воинских стратегий не ее бабье дело, то ли обиделась, что мы ее тут оставляем, то ли просто решила не перечить своему любимчику, вставая на мою, столь ненавистную ей сторону. А скорее всего, от каждого варианта понемножку, но «обиделась» в первую очередь. Я, конечно, ее понимаю, одной в степи страшно. Но тигров в округе сейчас почти нету. Даже наш остроглазый друг-следопыт последнее время их следов не обнаруживал, видно, войско верблюжатников их изрядно распугало. Да и не должно их тут сейчас быть много, обычно тигры следуют за стадами овцебыков, а те сейчас по большей части на юг откочевали. Но на всякий случай мы ей оборудовали надежную лежку, такую, чтобы и верблюжатники не заметили, даже если проедут буквально над самой ее головой, да и тигры бы могли только с одной стороны подобраться. А на это счет я ей свой дротик оставил с новым наконечником.

Может, не предложи я вариант с копанием земли, Лга’нхи на «маскировочное одеяло» согласился бы без проблем. Но выиграв первый спор, он уперся рогом и сдвинуть его можно было только бульдозером. Такой бульдозер у меня был, но пускать его в ход я опасался, потому что назывался он – «А иначе я все сделаю сам». А делать все сам, после своей эпопеи с Пивасиком, я дико боялся. Так что пришлось долго и нудно уговаривать. Уговорил. А потом уговаривал еще раз, еще и еще… Пока мы вновь бежали в сторону гор и расположившейся перед ними вражеской армией.

Суть моей идеи была проста и основана на предположении, что перед нами именно армия. Еще прячась в засаде возле того озерка, я долго раздумывал и присматривался, пытаясь понять, с чем же мы имеем дело. Хреново, конечно, что я не специалист и про армию знаю только из фильмов. Но сдается мне, что управлять такой толпой народа, да еще и разбросанной на немалой территории небольшими отрядами, можно только при наличии дисциплины. Причем дисциплины, поддерживаемой весьма жесткими и суровыми методами. Вроде как у Чингисхана было: один проштрафился, казнят весь десяток, облажался десяток – сотню, и так далее. Но все это были предположения и догадки, проверкой которых и стала эта наша вылазка. Идея была проста: остановить небольшой патруль, человека три, показать им пайцзу и посмотреть, как они на нее прореагируют. Если положительно – хорошо, а если драться полезут – …ну, думаю, Лга’нхи, да еще и напавший из засады, с парочкой управится. А уж одного-то я небось тоже сделаю или хотя бы свяжу дракой достаточно долгое время, чтобы дать возможность своему товарищу прийти мне на помощь.

А как же язык, вы меня спрашиваете? Как я буду объясняться с патрульными, зная на верблюжачьем языке только одно слово, предположительно означающее верблюда? А вы что, никогда в кино не ходили и книжек не читали? Берем куски материи, мажем их в крови невинноубиенной зверушки и обматываем голову и челюсть, будто меня конкретно шарахнули по голове и говорить я не способен. Это же будет объяснять и отсутствие верблюда у столь важной особы. (Кстати, Лга’нхи сказал, что эта тварь крутится возле нашего стойбища, но в руки не дается.) Опять же, при виде окровавленного и израненного соплеменника супостаты наверняка расслабятся и потеряют бдительность. Тут-то Лга’нхи и выскочит из засады, и замочит их всех! А мочить по-любому придется, иначе они притащат из чисто дружеских побуждений меня к себе в лагерь, где обман быстро откроется. Конечно, поднимется переполох. Но и это учтено в моем плане. Мы отойдем на сотню километров в сторону, так что, пока нас будут искать там, мы спокойненько предпримем попытку пробраться по кратчайшему пути к горам. Кстати, это одна из главных причин, почему мы не берем с собой Осакат, – ей даже за мной не угнаться, не говоря уж о скоростях Лга’нхи. Впрочем, бежать-то мы будем все равно с моей скоростью. А значит, на сотню километров убежим где-то за полтора дня. Тут главное не строить из себя олимпийского чемпиона и не пытаться ставить рекорды. Пробежал с десяток километров, еще один пешочком прошел, потом еще десяток, потом… и так далее. Впрочем, для моего приятеля и это была абсолютно черепашья скорость. Он бы без труда пробежал сотню км часов за 5–6 (от Аффтыря – мировой рекорд в беге на 100 км – 6 часов 10 минут 20 секунд)… потому-то ему и нести все то барахло, что придется взять с собой. А именно – панцирь, шлем, щит, парадные штаны с халатом и, конечно же, одеяло.