Блондинка в цветочек - Кристин Лестер

Удобно устроив голову на его широком плече, улыбаясь чему-то своему счастливой детской улыбкой, Вики крепко спала.

Еще не решив, как к этому относиться, он аккуратно положил ее на покрывало широкой двуспальной кровати, снял единственную туфлю и, усевшись рядом, вздохнул:

– Ну что ж, по крайней мере принца ты себе уже нашла. И, похоже, он от тебя ни-ку-да не денется.

В ответ на это Вики тихо застонала, причмокнула и, перевернувшись на бок, уютно свернулась калачиком…

Через несколько часов наступило утро – самое страшное и позорное утро за всю ее жизнь. Она ничего не помнила! Она выпила за вчерашний вечер, наверное, больше бутылки шампанского. Это неслыханно! Неужели между ней и Ником что-то произошло? Но она ничего не помнила! Сначала они целовались на верхней палубе, а потом вдруг – утро. А что было после поцелуя?.. В общем, она никогда не сможет смотреть Нику в глаза!

А Ник, в свою очередь, тоже переживал самое ужасное утро в своей жизни: этой ночью с ним произошло нечто очень важное, чего раньше, за все тридцать лет, он никогда не испытывал. Вчера он почти признался в любви этой девушке и теперь в напряжении ждал ответа. Ему было заранее обидно и страшно, но больше всего мучила навязчивая мысль: а может, для нее это не имеет значения? Может, она привыкла получать такие признания на каждом шагу и попросту забыла о нем? Нет. Та Вики, с которой он разговаривал сегодня ночью, не может так поступить. Скорее всего, она тоже чего-то боится, вот и молчит…

В абсолютной тишине, избегая смотреть друг другу в глаза, они вернулись в Нью-Йорк и разошлись прямо на пристани. Вики поймала такси и исчезла, даже не попрощавшись…

– Вики! Я узнала, где мы видели его фамилию! – взволнованно говорила Алиса в трубку.

– Подожди, для меня это уже не важно. У меня раскалывается голова.

– Важно!

– Алиса, сегодня ночью такое было!

– Вы пере…

– Я не помню!!! – с надрывом прокричала она подруге. – Я НИЧЕГО не помню! Я напилась до беспамятства!

– Ну ты даешь! – Алиса захохотала. – Так-таки и не помнишь?

– Нет!!! Мы целовались, а потом… Не помню. И о чем говорили, когда я напилась, тоже не помню. Хоть убей! Ну что, что я ему втирала?

– Ну ты даешь! – повторила шокированная Алиса.

– Я ему что-то рассказывала про себя. Но что? Алиса! Я этого не переживу!

– Ну успокойся. Это бывает. Поспи, потом что-то, возможно, прояснится. Может, у него спросить?

– Ты шутишь! Я больше ему не смогу показаться на глаза! Это конец! Это провал! Это позор! Алиса! Я пропала! Что мне делать? Ты срочно должна дать мне совет!

– Подожди, подожди. Во-первых, я звоню с работы. А во-вторых, тебе все-таки сказать, где значится его фамилия?

– Да-да, говори быстрей, и я пойду плакать дальше.

– Так вот, Николас Бертли является владельцем десяти процентов акций нашей любимой корпорации. Во всех документах он значится соучредителем, вместе с твоим отцом.

– Чт… Что-о-о?

– Я сама в шоке. А теперь извини, мне пора.

Она долго сидела в оцепенении, глядя в одну точку, пытаясь сообразить хоть что-нибудь. Не получалось.

Ник ее обманывает? Да. Во-первых, он говорил, что ни разу не был знаком с журналистами. Это вранье.

Во-вторых, он расспрашивал про ее отца, как будто ничего не знал. Вранье номер два.

И наконец, он рассказывал о себе и упоминал строительный бизнес, а об их корпорации – ни слова. Третий промах. Если человек работает с ее отцом, он не может всего этого… Он вообще не должен так себя вести! Он должен был с самого начала во всем признаться и не морочить ей голову. Неужели она казалась ему такой глупой и наивной… Нет. Тут что-то еще. Если он морочил ей голову, значит, он ставил такую цель: морочить ей голову. По-другому и быть не может! С этой мыслью она накапала себе успокоительного, чокнулась с зеркалом, поздравила себя с наступающим алкоголизмом и легла спать.

В шесть часов вечера ее разбудил звонок в дверь. Отец, веселый и светлый, как погода за окном, предлагал прогуляться и поужинать. На улице плясало мартовское солнце, субботний вечер только начинался, и ему хотелось провести время весело и по-семейному, то есть с ней.

– Кроме того, дорогая, у тебя через неделю день рождения, – балагурил папа. – Мы будем обсуждать, что тебе подарить… Дай-ка я переоденусь. На улице – такая жара!

– Какой еще день рождения?

– Тридцать первое марта, дочка! – Он стягивал осеннее пальто, водружая на себя слегка помятый кожаный френч.

Вики смотрела на него с презрительной улыбкой:

– Фу, папа, ты похож на толстопузого буржуа. Надень что-нибудь другое. Бери пример с меня. Я одеваюсь просто и демократично.

– Да, я заметил. Что с тобой? Ты перестала интересоваться деньгами. Вики, ты не больна?

– Нет. Ну… после вчерашнего, конечно, болит голова. И все.

– Не надо было так много… Кстати, где ты была всю ночь?

– На катере. То есть на теплоходе.

– Опять? А если бы он утонул?

Она посмотрела на него озадаченно. А ведь и правда: было бы забавно снова утонуть в компании Ника.

– Кстати, папа, я хотела поговорить с тобой про Николаса Бертли. Ты мне должен кое-что объяснить…

Отец замер с плащом в руке.

– Про… кого?

– Папа! Ты в порядке?.. Папа!

– Откуда ты про него знаешь? – спросил отец чужим голосом, бледный как полотно.

– Я ничего еще про него не знаю. Как раз хочу узнать, кто он такой.

– Он… мой… давний знакомый.

– Знакомый?!! – У Вики стало такое лицо, словно ее ограбили.

– Да, я должен был догадаться, что когда-нибудь он всплывет, – пробормотал отец.

– А что такого?.. Что наделал этот негодяй?!

Он молчал, глядя себе под ноги.

– Ну, пап!.. Ну скажи хоть что-нибудь!

Отец грузно опустился на диван в прихожей, провел платком по вспотевшему лбу и бледными губами сказал:

– Да видишь ли, Вики… В каком-то смысле… Негодяй – это я.

Через три часа от солнечного мартовского вечера уже не осталось и следа. Кое-где стали зажигаться огоньки фонарей, хотя было еще светло; воздух стал зябким, и Вики, сгорбившись под тяжестью пальто и переживаний, ускорила шаг. В дешевом кафе на краю парка ее ждала Алиса, которая перед отъездом в Европу работала без выходных и сейчас освободилась, чтобы выбраться в город.

Отец только что рассказал удивительную историю восьмилетней давности, как он ловко украл у молодого Ника его первый бизнес. Нику было тогда всего двадцать три. Как ей сейчас… Конечно, Ник потом поднялся, ему помогла его богатая семья. Конечно, он быстро добрал потерянные деньги, но уже на другом поприще. И все-таки… И все-таки он оставил у себя эти десять процентов акций своей бывшей корпорации. Зачем? Чтобы отомстить через много лет?