Любишь – беги - Алиса Эмс

— Конечно, — растерянно кивнул Тьери.

— Тогда идем! — сорвалась я с места.

Тьери закрыл дом, забрал у меня чемодан и пошел к машине. Второпях я раскрыла сумочку и достала записную книжку. Страничка вырвалась неровно, ее верхний край как будто кто-то выгрыз, но сейчас мне было не до эстетики. Я прислонила листок к стене, чтобы мои выступившие слезы не закапали его, и торопливо вывела всего три коротких предложения. Три убийственных предложения: «Я никогда не буду с тобой. Прости, пожалуйста. Прощай, Арделл».

Сложив листок, я сунула записку в дверную щель.

Тьери уже погрузил мои вещи и терпеливо ждал меня, раскрыв дверцу машины. Я в последний раз оглянулась на красно-желтый дом Валери Маршан, едва различимый в ночи. К горлу подступил горький ком, потому я поспешно села в машину и покинула эту тихую улочку и этот старинный город.

Глубокой ночью я вновь летела в самолете, и снова в Россию.

Мое сердце гулко стучало, распадаясь на части. В иллюминаторе была непроглядная черная бездна, такая же, какая образовалась в моей душе.

Я чувствовала себя низким предателем, и, конечно, заслуживала страданий. Ведь я поступила ничуть не лучше, чем русская жена Ародара. Только я нашла в себе силы не перейти грань и не сломать жизнь эльфа, но сейчас это было слабое утешение. Оказывается, я способна вонзить нож в спину, и вряд ли мои благородные побуждения могут оправдать или хотя бы смягчить этот подлый удар. Я выбрала самый простой путь, чтобы расстаться, но не самый правильный, и это жгло меня изнутри и разрывало в клочья.

Черная мгла за окном только сгущалась, мы летели на восток в самое сердце ночи. Я беспрестанно дрожала. Пассажиры бросали на меня подозрительные и беспокойные взгляды, а стюардессы предлагали свою помощь. Я же отрешенно лила слезы, тихие, горькие и совершенно бесконечные.

В захудалой гостинице на окраине Омска я провела целую неделю. С какой радостью я вычеркнула бы эти семь дней из своей жизни! Кроме неиссякаемых слез, гнетущих мук совести и опустошающей боли в них не было ничего. Все мои мысли были только об Арделле. Казалось, мое сердце осталось далеко во Франции, оставив вместо себя кромешную пустоту в груди. Все эти дни я чувствовала внутри черную дыру, засасывающую меня в беспросветную бездну. Вместе с Арделлом я словно лишилась кислорода, весь мир стал бесцветным и бессмысленным. С течением времени разрывающая меня боль не становилась тише, а только росла, если ей вообще было куда расти. В этом я смогла убедиться, просуществовав следующие две недели.

На моей банковской карте почти не осталось денег, и, вспомнив, что у меня все-таки есть дом, я собралась, наконец, покинуть гостиницу. Валери уже давно должна была уехать из Омска.

В моей квартире все было по-прежнему, как будто я никуда и не уезжала. Я прошлась по комнатам и, добравшись до кухни, включила чайник. Это простое действие вызвало во мне новый приступ отчаянной боли. Безысходная тоска тисками сдавила грудь, и я не сразу услышала настойчивый трезвон дверного звонка. Увидев в глазок взволнованное лицо Максима, я открыла дверь.

— Эмма?! — воскликнул он одновременно удивленно и яростно.

— Привет, — улыбнулась я безжизненной улыбкой и отступила на шаг, впуская его.

— Где тебя носило?! — с ходу накинулся на меня Макс, — Я звоню тебе уже вторую неделю! Почему твой мобильный отключен?!

— Отключила, — бесстрастно ответила я.

— Отключила?! На две недели?!

— Чего ты кричишь?

— Чего кричу? — оторопел Макс и снова взорвался: — Ты могла хотя бы сообщить, где ты находишься? Я чуть с ума не сошел! Я отправил тебя во Францию, я! А ты не вернулась вовремя, пропала, и как мне реагировать? Чего я только не передумал! И несчастной смс-ки со словами «Все нормально», по-твоему, было достаточно, чтобы не беспокоиться?!

— Я считала, что достаточно.

— А я вот так не считаю!

— Извини.

— Это все, что ты можешь сказать?!

Да, это было все, что я могла сказать, поэтому я молчала, глядя на его раскрасневшееся лицо.

Максим всплеснул руками, всем своим видом дав мне понять, насколько я неблагодарна, бездушна и как бешу его сейчас.

— Я не узнаю тебя, Эм!

— Как твои дела? — вежливо поинтересовалась я, стараясь походить на прежнюю Эмму.

Он только красноречиво усмехнулся, покачав головой. Я прекрасно понимала состояние Макса, и была полностью согласна с его мнением относительно меня, но я не могла держать телефон включенным, опасаясь, что мой номер может узнать Арделл. Мне было очень жаль, что мое бегство заставило поволноваться еще и Макса.

— Извини, — снова повторила я уже более осознанно и искренне. — Я не думала, что все так выйдет и уж точно не хотела, чтобы ты злился на меня.

— Ладно, я не злюсь, — вздохнул Максим и спросил гораздо спокойнее: — Так, где ты все-таки была?

— Здесь, в городе. В гостинице.

— Что ты там делала? — удивился он.

— Скрывалась от… эльфа. — Я поморщилась, чувствуя жгучую ненависть к самой себе.

Макс невесело хохотнул, а потом тяжело вздохнул:

— Мозги у тебя набекрень, Эмма. И с юмором плохо. Ну, по крайней мере, с тобой ничего не случилось.

— Конечно, — подавленно согласилась я. — Будешь чай?

— Наливай! — махнул рукой он.

Мы не разговаривали до тех пор, пока Макс, выпив две огромные кружки крепкого чая, окончательно не успокоился. Цвет его лица вернулся к норме, а губы тронула благодушная улыбка. Только тогда я решилась нарушить тишину:

— Валери осталась довольна сибиряками?

— Да, она много ездила по районам. То есть, я ее возил. О, Эмма!.. — загадочно воскликнул он. Его вид и мечтательно остановившийся взгляд о многом говорили. — Эмма!..

— Макс?..

Он блаженно вздохнул и нараспев произнес:

— Ва-ле-ри!

— У нас такая игра — «Назови знакомые имена»?

Максим тряхнул головой и, снова краснея, поделился со мною:

— Валери — лучшая из женщин. Я…мы…поняли, что нужны друг другу…Знаешь, Эм, Валери практически не жила в твоей квартире. Она предпочла жить со мной.

— Здорово, — улыбнулась я от всей своей опустевшей души. — Рада за вас обоих.

— Я-то в свои тридцать считал себя закоренелым холостяком, — продолжал откровенничать Макс. — И вот вам — случилось!

— Но… она ведь…уехала, — запинаясь, напомнила я.

Макс, прищурившись, хитро улыбнулся и хвастливо заявил:

— Так ведь возвращается!

— Сюда? К тебе? — не поверила я, совсем не ожидая такого поворота событий.