Упавшие в Зону. Учебка - Андрей Буторин

– И к чему ты ведешь? – невольно поторопил он.

– А к тому, что нам с тобой не дано знать, как у арги эта разборка Зоны идет. И можем ли мы все оценить да измерить людскими-то мерками? Что, если мы вот за этот кусок зацепились, да и то, вероятно, случайно, а другие вместе с убранными кусками тоже из жизни убраны? Вот мы оставили господ ученых, а их, может быть, теперь и в виде атомов не существует. Либо, напротив, они на таком сейчас куске остались, что и катаклизма не приметили; потрясло чуток и баста.

– Небо все равно должно измениться, – вставил косморазведчик.

– Кому должно? Тебе откуда это известно? Да и что с того, если небо сменилось? Я-то о людях…

Илона замолчала и насупилась. И только теперь до Плюха дошло:

– Ты за отца переживаешь?

– А что теперь переживать? – сверкнула на него взглядом девушка. Разведчику показалось, что глаза ее блестят сильнее обычного. – Ежели они и уцелели, то надолго ли? Не отвезет их поезд домой, паровоз отцеплен.

– Может, – осторожно начал Егор, – их стоит…

– Позвать с нами? – резко закончила за него Илона. – Бесполезно. И глупо. Дважды, трижды глупо. Первое – пойдем мы сейчас к ним, время потратим, а там – пусто. И вернуться не успеем, сгинем. Глупо? Глупо. Либо там они, но идти с нами откажутся… А они откажутся, поскольку не поверят нам, а то и вовсе слушать не станут – шлепнут. Опять-таки глупо. Ну и коли представить, что и на месте мы «имперцев» застанем и с нами они идти согласятся, а мы их приводим, а там… – Она замолчала, но и без того было ясно, что хотела сказать.

Плюх лишь вздохнул.

– Ну так что? Дальше тогда идем?

– Идем. Давай, становись теперь ты первым, ежели хочешь.

Плюх уточнил у Блямса направление и пошел в авангарде. Впрочем, это было не совсем верно; зеленый друг часто упрыгивал далеко вперед, возвращался, недолго скакал сзади, потом снова упрыгивал. О недавнем ранении он, казалось, совершенно забыл, и косморазведчик в очередной раз подивился и позавидовал такой способности «богомольего» организма к регенерации.

Вокруг по-прежнему были сплошные камни – ни кустика, ни травинки, ни хоть чего-то, на чем можно было бы задержать взгляд. Но вот Плюху привиделось, что один из камней метрах в сорока впереди дрогнул и сместился. Разведчик протер глаза: вот ведь, от однообразия-то мерещится уже!

Но замер и прыгающий впереди «богомол».

– Блямс! – встревоженно повернул он голову.

– Шевелится? – недоверчиво повторил Плюх то, что ему перевело устройство. – Камень шевелится?

– Блямс! – подтвердил зеленый друг.

– Но камни не могут шевели… – начал косморазведчик и отчетливо вдруг увидел, что подозрительный камень не просто шевелится, а вполне уверенно и целеустремленно, пусть и весьма медленно, ползет в их сторону.

У Плюха возникло отчетливое чувство дежавю – где-то он подобное видел. И тут он ахнул: ёхи-блохи! Никакое не дежавю, он это действительно видел! И едва не погиб![11]

– «Каменелон»! – завопил он, машинально сдергивая с плеча «Печенгу». – Блямс, назад! Прячься за камни!

Зеленый друг не понял, вероятно, где и в чем Плюх увидел угрозу, а потому задергался на месте и заблямкал. А «ползун», как при первой встрече назвал это создание Егор, раскрылся вдруг, словно двухметровая каменная раковина, обнажив ярко-пурпурное нутро. Что-то коротко треснуло, и в сторону «богомола» вылетела молния. Тот отпрыгнул в последний миг. Молния ударила в камень метрах в трех от него, который тут же разлетелся мелкими брызгами, достав на излете крошкой и самого разведчика.

Забияка тоже сняла свой «Никель» и открыла по «каменелону» огонь. Тот, снова сомкнувшись, по-прежнему двигался к ним. Плюх, вспомнив, что смог одолеть «ползуна» лишь выстрелом в его нутро из бластера, крикнул:

– Не трать патроны, бесполезно! Дай мне пару гранат, и убегайте с Блямсом!

– Куда нам бежать, очумел? А с гранатами я лучше тебя обращаюсь. Отвлеки его!

– Но бросать нужно внутрь! Дай, я!

– Не учи меня! Я в Зоне дольше тебя. «Камнюков» не видела, что ли? Беги, стреляй, отвлекай, он опять раскрывается!

Как ни было косморазведчику страшно за девушку, он понимал, что, тратя время на спор, лишь помогает «ползуну». Поэтому, застонав от досады, Плюх, видя, что Блямс наконец-то отбежал за один из камней, побежал и сам в другую сторону, громко вопя и стреляя из винтовки. Он даже не целился в «каменелона», это и впрямь было совершенно бесполезно, но так он надеялся отвлечь его внимание.

И это ему удалось. Смертоносная каменюка развернулась и раскрыла пурпурную «пасть» уже в его направлении. Плюх невольно зажмурился, но успел перед этим заметить, как к «ползуну» метнулась девичья фигурка. Разведчик распахнул глаза. Илона кувыркалась уже по земле с другой от «каменелона» стороны. «Успела ли бросить гранату?.. – тревожился Егор. – Вот чего я зажмурился?!..» Но долго распекать себя не пришлось. «Камнюк», как назвала его Забияка, все-таки выплюнул молнию, но не прицельно, слишком уж высоко, а потом, с грохотом выпустив столб пламени, развалился на дымящиеся ярко-красные куски, которые сразу же начали стремительно тускнеть и в полминуты превратились в самые обычные камни, и без того в изобилии заполнявшие равнину.

Дальше двигались куда осторожнее. Но вокруг были только самые обыкновенные камни. Во всяком случае, они не ползали, не прыгали, не плевались молниями. А отсутствие молний на небе было не только непривычным, но и создавало ощущение полной тишины, ведь и ветра́ там изначально не дули. И эта самая тишина действовала на нервы. Зона казалась теперь большим павильоном с розовым почему-то потолком; фальшивым миром, куда насыпали земли и песка, набросали камней – вот вам обстановочка, сойдет, все равно ненадолго.

А еще такое однообразие полностью скрадывало расстояние. Было непонятно, сколько они прошли. На сухом твердом грунте следов не оставалось, так что и оглянешься – ничего не увидишь. И неясно, идешь ты куда-то вообще, или топчешься на одном месте.

– Блямс, – обратился к зеленому другу Плюх. – Мы точно правильно идем?

– Как по мне, так мы лишь круги нарезаем, – высказала Забияка ту же мысль, что тревожила и косморазведчика.

– Блямс-блямс-блямс! – ответил «богомол». В его «речи» проскользнули нотки обиды.

– Говорит, что правильно, – перевел Плюх. – И что он бы не стал нас по одному месту кругами водить, он же нам не враг, а друг.

– Прости, Блямс, – сказала Илона и, подойдя к «богомолу», обняла его.

– Блямс-блямс, – почти промурлыкал тот.

– Что?.. – глянула на разведчика девушка.

– Блямс-блямс, – ответил Егор.