Комбат. Механик для легионера - Андрей Воронин

– Ладно, гости, занимайте комнату и отдыхайте. За столом наговоритесь, – решительно сказала жена Широкова.

Вечером все четверо собрались в большой комнате. Комбат выставил бутылку водки и привезенные из Москвы деликатесы, но они как-то затерялись среди приготовленных супругой Ильи блюд. Мужчины разлили сорокоградусную, слабый пол предпочел самодельное вино. Тут же бывшие однополчане начали вспоминать о былом, женщины какое-то время терпеливо молчали, а потом супруга Широкова заметила:

– А вы с племянницей похожи. Вот что значит порода!

Откровенно говоря, Комбат особого сходства между собой и Светланой не наблюдал, за исключением роста, но, конечно же, промолчал. Зачем выдавать их маленькую тайну!

А девушка, воспользовавшись кратковременным затишьем, удивленно спросила:

– Дядя Боря, неужели все это было на самом деле?

– Узнаю Комбата! Он даже близким людям не рассказывает о своих подвигах! – тут же отозвался Широков. – Да, милая девушка, все, что вы слышали, – чистая правда. Причем это – обычные афганские будни, на счету вашего дяди множество куда более героических поступков!

– Илья, не преувеличивай. Геройствовали рядовые и младшие офицеры вроде тебя, а я отсиживался на задней линии.

– Отсиживался он! – фыркнул Широков. – Вот я могу точно вспомнить три случая, когда ты своим знаменитым метательным ножом бесшумно снимал духов, поскольку лучше тебя этого в батальоне никто делать не мог! Или скажешь, что нож тоже бросал с задней линии?

– Чаще духи снимали нас ножами, чем мы их, – заметил Комбат.

– Не спорю, но твоему умению любой дух позавидовал бы. И у нас разговор чуточку о другом. Если бы собрать наших ребят, каждый из них вспомнил бы, как ты оказывался в самой гуще боя.

– Ладно, Илья, заговорились мы, наливай. Лучше расскажи, как вы живете.

– Нормально живем. Вот когда ты в прошлый раз приезжал, было тяжело. Предприятия закрылись, работу днем с огнем не найдешь, кругом бандиты. Сейчас жизнь устаканилась, пусть медленно, но становится лучше.

– А будет совсем замечательной, если китайцы все не вывезут, – добавила супруга Ильи.

– Мешают вам?

– Как сказать? Они вроде тихие, трезвые, но, когда их замечаешь, подсознательно чувствуешь тревогу.

– А когда просачивается информация об очередной партии леса, нелегально вывезенного в Китай, понимаешь, что эта тревога вполне обоснованна, – добавил Широков.

– Наши южные гости готовы утащить в свои норки все ценное, чем наградила нас природа, а взамен поставить свой убогий, зато дешевый ширпотреб. Недавно в местной газете напечатали статью о сходке китайцев, организующих экспансию в Россию. Те якобы раскололись на два лагеря. Одни требуют вывозить от нас все подчистую, оставляя после себя пустыню. А другие призывают относиться к местной природе бережно, утверждая, будто скоро Сибирь окажется китайской территорией.

– У нас тоже иногда возникают споры насчет китайцев, – заметил Комбат.

– Москва далеко, до вас доходят практически угасшие волны шторма. Только годик пожив тут, в эпицентре событий, начнешь понимать, насколько высока китайская угроза, – ответил Широков.

До островка можно было добраться на пароме или гидросамолетом. Владимир без колебаний выбрал второе. Зачем тащиться несколько часов по океану в толпе аборигенов, когда можно за двадцать минут оказаться на месте? Проблема заключалась в одном: самолет улетал, только когда набиралось достаточно пассажиров. Драгун решил ее просто, оплатив свободные места. Он уселся в кресло, придерживая рукой снаряжение аквалангиста.

Впервые Владимир отважился погрузиться в море на Багамах. Но сначала была обычная экскурсия, во время которой Драгун увидел коралловый риф. Владимира покорила его неземная красота. Он быстро прошел курсы и отправился к рифу. Тот под водой оказался еще прекраснее, чем сверху. Кораллы множества форм и расцветок, яркие рыбки складывались в удивительно гармоничную картину. Плавающие рядом серые акулы разбавляли излишне пеструю гамму мрачными тонами, придавая ей завершенность. Акул Владимир не боялся: ему объяснили, что этот вид людьми не питается.

Увы, их отдых подходил к концу, и Драгуну пришлось вернуться домой. Его ждала учеба, а отец был строг, он бы никогда не позволил сыну пренебречь ею ради своего нового увлечения.

Только после сессии Владимиру удалось вернуться к своей страсти. Братья удивленно хмыкали, узнав, что он летит в Египет. Такой отдых Михаил с Олегом считали плебейским. Они же не знали, что в Красном море находятся самые красивые рифы Северного полушария.

Десять дней пролетели, как одно мгновение. Отец, каким-то чудом успевавший кроме своих дел вникать и в дела сыновей, приставил к отпрыску опытного человека, многому научившего Владимира и спасшего его от крупных неприятностей. Ведь до чего трудно соблюдать основной закон ныряльщика: ничего не трогать руками. Как удержаться от соблазна, если рядом с тобой существо фантастической красоты? О крылатке Драгун узнал из книжки, и старался держаться на почтительном расстоянии от этой опасной рыбы. А вот проползавший рядом моллюск с полосками фиолетового и алого цветов был так хорош, что Владимиру захотелось рассмотреть его поближе. Инструктор очень своевременно остановил своего подопечного, а на берегу рассказал об одной весьма досадной особенности моллюска. Его слизь подобно кислоте или щелочи проникает даже через перчатки ныряльщика. Ничего фатального, но боль от ожога напоминает о себе почти целый месяц.

Через неделю Драгун знал о рифах Красного моря почти все, мог без запинки назвать самых опасных и самых красивых (по его мнению) обитателей. Теперь у Владимира появилась новая мечта. Он хотел отправиться на Большой Барьерный риф – Мекку аквалангистов всего мира. Путешествие Драгун запланировал на август, когда в Южном полушарии заканчивалась зима. Он уже забронировал билеты, и тут стало известно о болезни отца. О Большом Барьерном пришлось на время забыть. Иногда, на секундочку забывая о цели своей поездки, Владимир думал, что Чагос – это компенсация за сорванное путешествие, причем очень жалкая компенсация.

Показался остров. Сверху он выглядел довольно занятно. Его словно поделили на две почти равные части. Одну занимал тропический лес, вторую – деревенька с прилегающими к ней полями. Когда они опустились ниже, Драгун успел заметить несколько бунгало. Очевидно, на острове останавливались туристы, ценившие тишину и покой.

Самолет приводнился в бухте, где почти отсутствовало волнение. К ним подошел катер, на его корму спустили трап. Абориген, подскочивший к трапу, принял вещи так ловко, словно катер стоял на твердой земле, а не покачивался в такт волнам. Владимир занял свое место и подумал о том, куда ему деть свой багаж. Нелепо колесить по острову в поисках указателя, таская за собой сумку и снаряжение ныряльщика. Он вспомнил о бунгало. Там должен быть административный домик, где кучкуется персонал. Домика не оказалось, слишком жирно было его держать всего на десяток постояльцев. Зато нашелся сам администратор, в свободное от общения с туристами время находившийся в своем доме. С помощью замечательного разговорника и двадцати баксов Владимир уболтал его приютить на время свое имущество.