Лесная невеста - Лариса Петровичева

Вот оно что! Теперь, когда я знала, что всему виной не моя подспудная робость и неумение сражаться со страхами, а влияние заклинания, мне было намного проще.

Я оценивающе посмотрела на Виланда. По остроносому лицу Тиля ван Хутена сложно было судить о чувствах Выродка Арна. Он выглядел вполне спокойным, лишь в глубине глаз плескалось что-то темное, словно рыба проплывала на глубине.

— Вы тоже все это чувствуете? — спросила я, в общем-то, не ожидая ответа. Однако Виланд кивнул и признался:

— Да. Хочется убежать, чтоб с собаками не нашли. Но ничего, сядем в поезд, и я уберу заклинание.

Я понимающе кивнула.

— В отличие от меня, вы прекрасно держитесь.

Виланд улыбнулся. Мне хотелось верить, что тепло в его улыбке было вполне искренним. Даже не знаю, почему.

Сейчас в Виланде было что-то, к чему я потянулась. Что-то очень настоящее, давным-давно скрытое во тьме мыслей и сомнений, что-то ожившее.

Мне хотелось к этому прикоснуться. Очень хотелось.

— Вы тоже молодец, — ободряюще произнес Виланд, и в этот момент диктор объявил о прибытии нашего поезда. — Идемте, мне не терпится сбросить эту дрянь.

* * *

Когда проводник проверил наши билеты и принес чай, дверь в купе закрылась, а поезд мягко качнулся и поплыл вперед, я наконец-то смогла вздохнуть с облегчением. Виланд запер дверь, и на мгновение купе погрузилось в непроницаемую тьму, пахнувшую пеплом.

Когда она развеялась, то воздух сделался настолько свежим и чистым, словно мы попали на курорт где-нибудь в горах. Несколько минут я просто дышала им и не могла надышаться. Виланд вытянулся на своей полке, небрежно сунув под голову подушку, и сообщил:

— Как же я устал, вы не представляете.

— Почему же? — я размешала сахар в стакане с чаем и сделала первый глоток. Крепкий и сладкий, он взбодрил, заставил встряхнуться. — Заклинания отнимают много сил? Или вы о другом?

Я подозревала, что именно Виланд имеет в виду. Он всю сознательную жизнь ненавидел ведьм и сражался с ними. Ему доставляло удовольствие причинять им страдания. А сейчас ему приходится действовать заодно с ведьмой, с которой он собственноручно снял печать. Да, цель оправдывает средства — но иногда эта цель слишком много весит, и под тяжестью этого груза можно согнуться и сломаться.

Виланд хорошо справлялся — пока еще. Но ему было тяжело, и эта подспудная тяжесть могла плохо кончиться и для него, и для меня.

— Обо всем, — сказал Виланд. — Постоянно думаю о Кире. Об Ульрихе, — он бросил быстрый взгляд в мою сторону и подчеркнуто равнодушно сообщил: — И о вас.

— Надеюсь, только хорошее? — с улыбкой поинтересовалась я. Виланд кивнул — и тотчас же хмыкнул, словно не мог определиться со своими мыслями.

— Я никогда так близко не общался с ведьмой, — признался он. — Знаете, это очень странное чувство. Мне неприятно, потому что вы ведьма, к тому же, незарегистрированная. Иногда меня просто переворачивает, когда вы рядом.

Я понимающе кивнула. Именно этого я и ожидала — Виланд еще долго продержался, не говоря о своем чувстве и сдерживая его. И не делая ничего такого, что могло бы навредить мне.

— Это профессиональное, — сдержанно сказала я. — Было бы странно, если бы вы сохраняли спокойствие.

Виланд улыбнулся правой стороной рта. Его лицо стало похоже на плохо слепленную трагическую маску.

— Иногда я почти хватаю себя за руку, чтобы не ударить вас, — глухо сообщил он. — Понимаю, что рядом ведьма, и уже хочу ее смять. Раздавить, надеть ошейник, чтоб не дергалась. Чтоб дышать не могла. А потом вижу, что это вы. И мне… и мне делается очень стыдно. Потому что вы помогаете мне, вы ищете Киру. Если бы не я, с вами не случилось бы всего этого.

Я снова улыбнулась, стараясь держаться непринужденно и ровно. Все правильно. Арн Виланд инквизитор, который надевал на ведьм ошейники. Он и не может чувствовать ничего другого. Я его враг.

И ему неприятно было признаваться в этом. Чувства, которые теперь в нем жили, были гораздо острее и глубже ненависти. Они терзали и мучили, они не давали ему дышать.

Все правильно. Начинать жить по-настоящему — всегда больно.

— Знаете, мне кажется, вы больше никогда не вернетесь в инквизицию, — сказала я. — Вы слишком изменились, Арн.

Птичье лицо Тиля ван Хутена обрело угрюмый вид. Я прикоснулась к открытой ране.

— Пожалуй, вы правы, — ответил он. — Боюсь, что в каждой ведьме я теперь буду видеть вас.

Это прозвучало почти как признание в любви. Я с грустью подумала, что такие, как Виланд, вряд ли кого-то полюбят по-настоящему. Это просто им не дано.

Они другие.

— По-моему, это не так уж и плохо, — сказала я. — Прежде всего для вас, Арн.

Виланд оценивающе посмотрел на меня, словно пытался понять, можно ли мне верить и в какой степени.

— Мне неприятно это признавать, — сказал он, — но вы правы. Осталось только понять, как с этим жить. Это непросто.

За окном мелькали поля и перелески. Проплыла синяя гладь величавого озера с заросшими камышом берегами. Странное это дело — дороги и вагонные разговоры. Все словно бы зависает вне времени и пространства. Ни там, ни тут.

И это позволяет быть искренним до конца. В первую очередь с самим собой.

— Сначала вы видели во мне врага, как и во всякой ведьме, — негромко сказала я, внимательно рассматривая пальцы Клары ван Хутен. — Но были вынуждены прибегнуть к моей помощи, и я стала вашим инструментом. А потом, после всего, что мы успели пережить за эти дни…

Виланд сел. Энергично провел ладонями по лицу, словно пытался прогнать дремоту и усталость. Казалось, в нем засветился и поплыл маленький, но очень яркий огонек.

— И что потом? — спросил он, испытующе глядя на меня. Должно быть, когда он так смотрел на ведьм, несчастные женщины признавались во всем, что делали и не делали.

И у меня что-то дрогнуло и зазвенело в глубине души. В той самой тьме, которая сгустилась во мне однажды солнечным днем в больнице, когда врач говорил о моем ребенке, а мужчина, которого я любила больше жизни, убегал навсегда. Темные рыбы поплыли в глубокой воде, я наконец-то почувствовала себя живой, я наконец-то была собой, а не кем-то.

Мне хотелось надеяться, что Виланд ничего не заметил. Что он не уловил тайного движения моей души. Что он…

— Потом мы увидели друг в друге людей, — негромко ответила я. — Людей, а не охотника и жертву. Я уже не раз вам об этом говорила. Но мне кажется, вы окончательно это приняли только сейчас.

Виланд кивнул. Его взгляд потеплел.

— Я рад, что мы встретились, Инга, — признался он. — И поверьте, я не хотел разрушить вашу жизнь. Не знаю, что будет потом, но я в любом случае не оставлю вас.