Самая шикарная свадьба - Анна Богданова

Когда прошел еще час, я не на шутку разволновалась и решила позвонить ему, но тщетно. Я прождала еще полчаса – без толку.

С ним что-то случилось! Такого еще никогда не было – Влас пунктуальный человек, и если задерживался на десять минут, всегда предупреждал меня. Я металась по квартире как загнанный зверь, вылетала на балкон, пристально глядя вдаль, надеясь узреть его машину, но бесполезно. В воображении рисовались страшные картинки того, что с ним могло произойти.

Сначала я представила, как он едет после работы ко мне, попадает в аварию – три машины всмятку, Влас весь в крови уперся головой в лобовое стекло… Потом я вспомнила подстроенное нами похищение Михаила и решила, что Власа тоже могли похитить его конкуренты, – вообразила его связанным по рукам и ногам с кляпом во рту в квартире Иннокентия. «А вдруг это действительно конкуренты?!» – кричало внутри меня. И тут я увидела мысленным взором, как Власа сажают в незнакомую машину, завязывают ему черной тряпкой глаза и везут в неизвестном направлении. Привозят в незнакомый полуразваленный подмосковный дом, который одиноко стоит на пустыре, или нет, лучше в дремучем лесу. Его тащат по земле в этот дом, пытают, бьют, заставляя подписать бумаги о добровольной передаче прав на владение всего движимого и недвижимого имущества на имя злодея, что сидит рядом на стуле и с издевательской ухмылкой смотрит на него свысока. Влас сопротивляется, «Не видать вам моей подписи!» – кричит он. Тогда человек на стуле приказывает своим людям (а они в моем воображении непременно одеты в черное) применить к Власу самую страшную пытку – утюгом. Один из мучителей, здоровый и жирный, берет с полки чугунный утюг, засыпает в него из печки раскаленные угли и после слов: «Сейчас мы тебя погладим! Нежно! Ха! Ха! Ха!», опускает утюг на живот Власа.

На письменный стол сначала упали две слезинки, а потом я дала волю своим чувствам и разревелась по-настоящему. Мне было так жаль Власа! Если бы только я была там! Я бы схватила утюг с живота жениха и «разгладила» бы задницу этому жирдяю так, что он бы долго не смог сидеть, потом отыскала бы увесистую дубинку и принялась бы размахивать ею вокруг, крича: «Не подходи!» Избив и покалечив злодеев, я отвязала бы Власа, дотащила на себе до машины, которую завела, соединив проводки, и вывезла бы его по лесным кочкам на шоссе. Но меня там нет, и ему некому помочь! Когда я поняла это окончательно, заревела с новой силой, и в эту минуту в дверь кто-то позвонил. «Наверное, те самые душегубы, что похитили его, пришли просить выкуп», – решила я и, не колеблясь, направилась к двери, смело повернула ключ – я была готова к испытаниям. На пороге стоял Влас – живой и невредимый, даже со здоровым румянцем на щеках.

– Что с тобой, Машенька? – беспокойно спросил он. – Почему ты плачешь? Кто тебя обидел?

– Ты! Ты! – воскликнула я сквозь слезы, захлебываясь соплями. – Одиннадцатый час! Ты никогда так поздно не приезжал! Я думала, тебя похитили, пытают, я уже собралась морги обзванивать! Где ты был?!

– Что ты! Что ты! Девочка моя! Ты беспокоилась? Беспокоилась обо мне? – в его голосе слышалась радость. – Сегодня совершенно неожиданно Илья Андреевич приехал ко мне с несколькими владельцами автосалонов, и мы обсуждали наше положение в свете последних событий на международном торговом рынке. У меня не было возможности предупредить тебя, они приехали внезапно, и Илья Андреевич попросил всех отключить телефоны, чтобы не отвлекаться. Ты его скоро увидишь. Это премилый человек!

На следующее утро мы с Власом отправились в ЗАГС.

Желающих сочетаться законным браком оказалось немного – мы да еще пара, сидевшая в кабинете. Зато в противоположный кабинет народу было пруд пруди – разочарованные семейной жизнью супруги жаждали немедленно развестись. Некоторые, как я поняла, те, которые вчера не успели этого сделать, пришли сегодня рано утром и, видимо, долгое время стояли на улице – ждали, когда откроется ЗАГС. Некоторые пары, те, что, казалось, на дух друг друга не переносили, теперь объединились и в один голос доказывали другим (тоже объединившимся парам, которые пытались пролезть без очереди), что пришли раньше.

– А мы вообще со вчерашнего вечера тут! – возмутилась сухопарая женщина лет сорока с крашеными волосами цвета насыщенно разведенной марганцовки.

– Позвольте, позвольте! Вы что, выходит, всю ночь тут возле двери дежурили? – поинтересовался мужчина средних лет в голубой тенниске.

– Представьте себе! На лавочке ночевали! Ну что ты молчишь? – И женщина с марганцовочными волосами сильно ткнула указательным пальцем между лопаток маленького человечка в белой кепке. – Вечно ты молчишь! Даже сейчас не можешь постоять за себя!

Из кабинета вышла дама в строгом сером костюме.

– Ну разведите нас! Ну разведите! – подлетев к ней, кричала девица лет двадцати пяти. – Нам нечего делить: ни детей, ни имущества! Разведите нас сейчас, я с ним все равно жить не буду!

– Сегодня заполните анкету, а через месяц придете, – выдавила из себя женщина в строгом сером костюме.

– Люся! Может, не надо? – канючил долговязый парень – видимо, муж этой самой девицы.

– Надо, Вася, надо! Я устала с утра до вечера подбирать твои грязные носки и трусы по всей квартире! Мне надоело, что ты все время забываешь после себя смывать в туалете…

– Хватит! Ты мне тоже надоела! – крикнул долговязый, пытаясь, очевидно, заглушить жену и не дать ей сказать, что именно после себя он забывает смывать в туалете. – Язва! Ты из меня всю кровь выпила!

– А я, представляете, без зубов, – ни с того ни с сего прошепелявила полная женщина, обращаясь к особе с марганцовочными волосами. – Да, был пародонтоз, и я потеряла все зубы, а сейчас появился новый метод. В десны совершенно безболезненно вживляют такие капсулки, а через месяц…

– Зубы вырастают? – не удержавшись, восхищенно спросила я.

– Да нет, что вы, девушка…

– Маша, пойдем, наша очередь! – радостно воскликнул Влас и потащил меня в кабинет, где сидела женщина, очень похожая на ту, что выбежала из противоположного кабинета.

– Стало быть, вы хотите оформить свои отношения, – задумчиво проговорила она, внимательно изучая многочисленные штампы о регистрации и расторжении браков в моем паспорте. – Девушка, а вы уверены в правильности своего решения? У вас и печать некуда ставить!

– Да как вы смеете?! – взорвался Влас.

– Уверена, уверена, – отмахнулась я, после чего сотрудница ЗАГСа спросила нас, не собираемся ли мы заключить брачный контракт, и, получив отрицательный ответ, дала заполнить анкету. Потом, напряженно улыбнувшись дежурной улыбкой, снабдила нас буклетами с фотографиями моделей в свадебных платьях и адресами ресторанов, где можно отметить сие незабываемое предстоящее событие, и, назначив бракосочетание через месяц, пожелала напоследок счастья фальшивым голосом.

Мы наконец вышли из кабинета. Люсе каким-то образом снова удалось поймать женщину в строгом сером костюме.

– Ну разведите нас! Разведите! – кричала она. – Иначе кончится смертоубийством! Не вводите меня в грех! Не хочу я из-за этого дурака в тюрьме сидеть! Ну разведите нас!