Школа для толстушек - Наталья Нестерова

– Весьма любопытно, – говорил Лева по телефону, – что даже в стае, где одни суки, роли четко распределяются.

– В какой стае? Как ты ее назвал? – удивленно переспросил Марк.

Лева понял, какое слово насторожило отца, и объяснил:

– В кинологии принято самок называть суками, а самцов ( кобелями. У нас одни суки. Причем у собак женского пола нет разделения, как у людей, на женщин и девушек. Сара, Дуня и Лиза вязались, а у Джери и Евы еще течки не было.

– Ты меня потряс своими специфическими знаниями.

– Да, пожалуй, половой вопрос меня сейчас интересует более всего. Почему, например, женские особи уделяют столько внимания внешнему облику, ведь у самцов сексуальный инстинкт выражен гораздо сильнее? Мама и ее подруги просто издеваются над собой, чтобы хорошо выглядеть. Но есть и исключения. Оперение селезня красивее, чем утицы.

– Мама? Селезень? Я заказываю билет на Москву. О дате и номере рейса вам сообщу.

Лева счел за благо не рассказывать маме, какой предмет беседы вызвал скоропалительное решение папы приехать на родину.

Четвертый год Марк и родители Ирины жили в Денвере, штат Колорадо. Пройдя через сложный период адаптации, они закрепились на американской земле. Марк получил лабораторию, свидетельством его успеха служили многочисленные долги – кредиты за дом, мебель, автомобиль. Родители Иры занимали скромные, в сравнении с Москвой, должности, но несравненно лучше оплачиваемые. Единственный недостатком их тихой, провинциальной научной жизни было отсутствие Ирины и Левы. Они отчаянно скучали. Виделись два раза в год, на поездки уходили все сбережения.

Марк всегда любил Ирину. Не сходил с ума, не совершал романтических безумств, но любил ее всегда. И совершенно точно знал за что. Ирина – это вселенная, бесконечная, интересная и неповторимая. Знания она усваивала с невероятной быстротой. Они причудливым образом вплетались в аналогии, теории и гипотезы, которые роились у Ирины в голове. И получалась вселенная – редкостный внутренний мир, открытый только Марку. Если бы его спросили, хороша ли она собой, он бы ответил – безусловно. Но это была бы дань галантности, а не искренности. Он бы не врал, а просто не знал правильного ответа. Лицо Ирины, знакомое и привычное Марку с детства, менялось, как и его собственное отражение в зеркале, – при постоянном наблюдении отличия не заметны. Для Марка подходить к жене с мерками женской смазливости – значило почти унижать Ирину. Хорошеньких женщин пруд пруди, а Ирина единственная.

Марк никогда не испытывал зависти к интеллектуальным способностям Ирины, превосходящим его собственные. Напротив, загадочные процессы, протекавшие у нее в голове, вызывали восхищение сродни чувственному. Они работали в смежных областях, их научные интересы не пересекались, но были достаточны, чтобы оценить успехи друг друга или поделиться идеями.

Он сознательно брал на себя повышенную ответственность за семью, потому что Ирина в бытовых вопросах проявляла стойкую беспомощность. Марк работал как каторжный, знал высокие полеты научного вдохновения, но всегда возвращался на землю. На первом месте стояли интересы семьи, которой он обязан обеспечить достойное существование. Именно забота о семье отправила его за океан – в страну, где ученые не голодают, не унижаются, выпрашивая оборудование и реактивы, не мухлюют со студенческими билетами в метро и не кусают локти, вынужденные работать вполсилы.

И вот теперь, когда он совершил, казалось бы, невозможное, когда они могли жить припеваючи, Марк неожиданно столкнулся с молчаливым сопротивлением Ирины. Она, конечно, не отказывалась эмигрировать, тосковала без родителей и мужа, но при этом находила тысячи причин отложить отъезд. Более того, у нее появились странные подруги, обремененные собаками. И даже жила она нынче не дома, а на чужой даче. Со всем этим следовало разобраться.

Марк удивился, что Ирина не встречает его в аэропорту. Вытянувшийся, загорелый и весьма упитанный Лева бросился отцу на шею. А следом его обняла высокая девушка с короткой стрижкой. Марк растерялся – он не помнил эту родственницу.

– Дорогой! Как я рада! Как я соскучилась! – восклицала девушка и целовала его лицо.

Марк еще больше опешил, механически отвечая на поцелуи, беспомощно посмотрел на Леву.

– Мама! – весело рассмеялся сын. – Папа тебя не узнал! Класс! Во эффект!

– Правда? – не менее счастливо смеялась Ирина, глядя на растерянного мужа.

Это была его жена! Марк посмотрел на ее ноги – высоченные каблуки, она в жизни на таких не ходила. Джинсы и легкомысленная футболка на вызывающе сексапильном, как у Мэрилин Монро, теле. Светлые волосы, подведенные глаза, губная помада и отсутствие очков, которые сидели у нее на носу с колыбели. Если бы Марк встретил ее на улице, то оглянулся, заинтересованный, и никогда бы не признал в этой девушке свою жену. Он не знал, как относиться к переменам в Ирине. Но они его не радовали. Определенно.

Изменилась и речь супруги, прежде правильно книжная. Теперь она болтала как простушка:

– Мы не можем поехать домой, потому что там живет сестра Полины Марина. Всего их двенадцать братьев и сестер. Представляешь? Марина пятая с конца, между Вероникой и Сашей. Я заподозрила у ее дочери порок сердца, и он, к сожалению, подтвердился. Девочке сделали операцию, а ее семья пока живет в нашей квартире. Но в загородном доме Ксюши, это другая моя подруга, тебе понравится. Правда, Лева, у нас замечательно? А повезет нас Ксюша на современнейшем джипе. Ты не волнуйся, потому что рядом с ней будет сидеть опытный водитель Олег. Сейчас я вас познакомлю.

Из потока имен Марк запомнил лишь два последних, и только потому, что его познакомили с их обладателями. Жизнерадостные лица сына и жены никак не соответствовали мрачному настроению Марка, на которого сыпались отрицательные впечатления. Чего стоило заявление Ксюши: «Замечательно, что вы приехали. Вовремя». Вовремя для чего? Мало того что они не могут находиться в собственной квартире, так еще вынуждены подвергать свою жизнь опасности. «Не дергайся. Перестраивайся. Не дави на газ. Сцепление. Тормоз», – командовал Ксюшиным неумелым вождением Олег, а Марк покрывался испариной.

Он прошел через процедуру знакомства с собаками, то есть придирчивого обнюхивания. А Полина наивно-доброжелательно заявила ему:

– Вы как полностью еврей, наверное, свинины не едите, поэтому я телятину приготовила.

Перелеты из Денвера в Нью-Йорк и затем в Москву в общей сложности длились двенадцать часов. Разница во времени с Америкой – восемь. Марк валился с ног от усталости, перегруженная странными впечатлениями голова отказывалась работать. Найти логику и выслушать объяснения он решил завтра. Извинился перед присутствующими и, сопровождаемый Левой, отправился в спальню. Когда Ирина забралась к нему под одеяло, Марк крепко спал.

Утром большой дом встретил Марка гулкой тишиной. Ни женщин, ни Левы, ни собак. На кухне он обнаружил завтрак под салфеткой и записку от жены.