Гангутское сражение. Морская сила - Иван Фирсов

Однако миль за восемь до острова лоцманы забеспокоились, то и дело вскидывали подзорную трубу:

— Какое-то наваждение, господин вице-адмирал, прошлой осенью море было чистым, а теперь какая-то цитадель объявилась.

Адмирал схватил трубу. Лоцман определил верно. Так и есть. На взморье, прямо на воде, возвышалась круглая массивная башня. Из ее бойниц торчали пушки, на цоколе развевался русский флаг.

— Поднять сигнал, — скомандовал де Пруа, — убрать паруса, стать на якорь!

Между цитаделью и островом просматривались какие-то две внушительные галеры, еще какие-то корабли, на острове виднелись сооружения. Но у него, слава Богу, линейный корабль, восемь фрегатов, еще восемь вымпелов. На борту корабля десант — тысяча двести отборных пехотинцев. Со стороны Выборга, согласно плану, в устье Невы вот-вот должен атаковать русских генерал Майдель…

— Собрать капитанов! — распорядился де Пруа.

На совете решили начать высадку десанта на остров, пока позволяет погода, а потом разрушить цитадель,

Ни то ни другое не удалось. Едва шлюпки с десантом направились к берегу, их встретил шквал картечи. Тем, кто сумел высадиться, пришлось спешно ретироваться, оставляя убитых. Контратака преображенцев Толбухина была неотразима…

Ни одно ядро сотен шведских корабельных пушек не коснулось стен Кроншлота. Все действия шведской эскадры оказались бесполезными. А генерала Майде-ля русские войска отбросили от невских рубежей.

На суше шведа опять потеснили в Дерпте и Нарве, русские войска медленно, но верно отвоевывали исконные берега Балтики.

Четыре года не исчезала у царя досада за первое поражение от шведов. В этот раз противники поменялись ролями. Обложив Нарву со всех сторон, Петр предлагал генералу Горну избежать кровопролития, сдать крепость на почетных условиях. Высокомерный швед ответил издевательским отказом: мол, русских уже били под Нарвой… Десятидневная канонада и жестокая атака были ответом. Последний штурм длился всего три четверти часа. Разъяренные потерями и наглостью шведов, русские солдаты ворвались в крепость и били всех подряд, пленных не брали…

Утихомирив атакующих, царь вложил шпагу в ножны:

— Иного быть не могло. Нарву, которая четыре года нарывала, слава Богу, прорвало.

Не задерживаясь в войсках, Петр опять спешил к морю, трудился на Олонецкой верфи. 24 сентября там дважды стреляли пушки. На воду спускали че-тырнадцатипушечную шняву «Мункер», а следом с соседнего стапеля скользнуло первое детище Федора Салтыкова — двадцатипушечный фрегат «Флигель Фам». Чуть поодаль, кучно, борт о борт, достраивались на плаву полдюжины «новоизобретенных» Скляевым бригантин.

С легкой руки Петра, эти галеры прозвали скампа-веями. Небольшой длины, метров тридцати, с двумя мачтами для парусов и дюжиной пар весел, они были вооружены пушками, вмещали больше сотни солдат для абордажа. Возле скампавей деловито суетился новоиспеченный шаутбенахт[27]Иван Боцис. В прошлом году по протекции Крюйса царь принял на службу опытного капитана венецианского флота, выходца из Далмации.

— Ты в галерах смыслишь больше всех, будешь начальствовать галерным флотом, — определил Петр должность Боцису.

Достраивали корабли и в дождь, и в снег. Спешили выскочить в море, а тут еще заштормила Ладога.

Боцис первым повел галерную эскадру в Петербург. Следом за ним пришли на парусах фрегат и шнявы. Соскучился царь по морю. Как не выйти под занавес кампании на простор волн! Благо теперь впервые за многие столетия распахнулись свои, родные ворота на Балтику.

В Кроншлоте царю докладывали генерал-адмирал Головин, Меншиков и Степан Толбухин о том, как отбивались от неприятеля. Выслушав их, Петр сказал:

— Ждите по весне опять шведов, они море так просто не сдадут. — Петр подошел к амбразуре, погладил медную пушку. — Однако мы здесь навеки. Знаменита сия победа у Варяжского моря. Ныне земли наши отвоевали, которые наследно короне российской принадлежали.

В Петербурге, или, как прозвал его шутливо Петр, Парадизе, готовились к торжеству.

На левом берегу Невы, напротив Василия Корчмина острова, где стояли батареи, устроили главную верфь — Адмиралтейство.

Все лето урывками работал Петр, составляя проект и чертеж будущего Адмиралтейского дома. Здания еще не было, а в сентябре вместе со Скляевым Петр заложил и строил на стапелях полдюжины новых бригантин, галер-скампавей.

Закладывая Адмиралтейство, Петр объявил Кикину, Скляеву, Меншикову, губернатору:

— Здесь пока будем строить галеры. Они потребны сей день. Фрегаты и шнявы на Ладожских верфях. Ты, Данилыч, будешь за главного адмиралтейца, Апраксин-то далече. Кикин в ответе за Питербурхскую верфь, а ты, Федосей, за каждое судно.

Меншиков продолжил мысль:

— Дозволь, Петр Лексеич? На суда капитанов бы надо, присматривали бы каждый за своей посудиной.

— Верно кумекаешь, — похвалил Петр. — Нынче в Москву еду. Крюйс дожидается. Почитай, сотню капитанов, поручиков, боцманов прихватил из Голландии к нам на службу.

Второй месяц ожидал царя в Москве Крюйс. В самом деле, по его заданию навербовал в Голландии семнадцать капитанов, пятьдесят три поручика, пятьдесят штурманов, пятьдесят пять боцманов.

Петр в присутствии Головина разговор вел с каждым. Представлял их вице-адмирал Корнелий Крюйс:

— Капитан Петр Сиверс, капитан Витус Беринг, капитан Ян Нельсон…

Сразу же решили семейных отправить в Воронеж, холостых — на Балтику, в Петербург. Крюйс получил от Петра особое назначение:

— Новоявленный флот рождается на Балтийском море. Езжай туда без промедления. Все тебе Меншиков расскажет. Принимай под единое начало и крепость Кроншлотскую, и корабли.

Возвращение Ингрии в лоно России, выход к морю было заветной мечтой Петра I пять лет назад, когда он вступил в войну со шведами. Завоеванное теперь следовало удержать, конца войны не предвиделось. Поневоле действия противника в какой-то мере способствовали стратегическим успехам русских войск. Основные силы неприятеля в ту пору преследовали по пятам саксонскую армию. В те дни, когда пала Нарва, войска Карла XII победно вступили в древний Львов. Упоенный успехами молодой король двинулся в Речь Посполитую. Вскоре польский трон поменял своего патрона. Под диктовку Карла XII поляки низвергли Августа II, и престол занял Станислав Лещинский, «мягкий, уступчивый» по-знанский юноша, пришедшийся по вкусу королю Швеции. Не одного шляхтича тащили на этот троя шведы, но не каждый соглашался занять довольно шаткое место… Устроив дела в Варшаве, Карл начал погоню за саксонским войском, но с досадой понял, что в самую Саксонию ему путь перекрыли морские державы.

Как-то совпало по времени занятие русскими Нарвы, вступление шведов во Львов и разгром французов при Гохштадте английским корпусом под командой Мальборо. Но герцог слыл не только искусным воякой, но и способным дипломатом. Прослышав, что французы пытаются восстановить свою силу прусскими войсками, Мальборо, бросив все дела, опередил их и оказался в Берлине. За большие деньги он уговорил Фридриха I выделить англичанам 8 тысяч отборного войска. Кроме платы деньгами, Англия и Голландия стали гарантами границ Пруссии и Саксонии. Хотя до границ Саксонии было далеко, но, узнав об этом, Карл XII взбесился: