Двойное похищение - Дана Хадсон

Не спрашивая разрешения, он решительно отодвинул ее в сторону и плотно закрыл за собой дверь. Кристин почувствовала, как на спине между лопатками потекли холодные струйки пота. Когда-то, давным-давно, она много раз представляла эту встречу, но в последние годы, успокоившись и решив, что она в безопасности, старалась о нем не вспоминать.

Мрачно усмехнувшись, Джордан прошел в комнату, сел на диван и сказал:

– Не смотри на меня, как на свой сбывшийся худший кошмар, Кристи. Я пришел с миром.

Заметив, что все еще держит в руке чашечку из-под кофе, Кристин поставила ее на столик и тоже села на самый краешек удобного глубокого кресла напротив нежданного гостя, выпрямившись и напрягшись, будто готовясь сбежать в первый же подходящий момент.

Он молча разглядывал ее неожиданно мягким, чуть ли не ласкающим, взглядом. Ожидающая по меньшей мере жестоких упреков Кристин сидела неподвижно, с высоко поднятой головой. Никакой особой вины она за собой не чувствовала и оправдываться не собиралась.

– Ты стала еще красивей, чем я тебя помнил, Кристи. Но как ты могла так безжалостно меня бросить, да еще увезти с собой нашу дочь? – его голос дрожал от переполнявших его чувств.

Она удивилась. Безжалостно бросить? Она просто ушла, чтобы Джордан смог жить так, как ему хочется.

– Я не хотела тебе мешать.

– Мешать? Ты так воспринимала нашу совместную жизнь?

В его голосе звучали страдальческие ноты, и Кристин сердито покачала головой, не желая принимать на себя несуществующую вину.

– А как я еще должна была ее воспринимать? Ты женился на мне под влиянием минутной похоти и даже не счел нужным менять свой образ жизни. Тебе было все равно, что я чувствовала, когда ты демонстративно уходил к своим любовницам. А когда мне сказали, что ты отправился поддержать свою рожающую содержанку, я просто ушла. Не хотела больше унижаться. И мешать тебе жить так, как тебе хочется.

Он закрыл лицо руками, будто Кристин больно его оскорбила.

– Я женился на тебе не по минутной похоти, а по любви. Но ты была так холодна и равнодушна, что я был уверен, тебе все равно, где я и с кем. Ты же ни разу мне даже не улыбнулась. Я считал, что тебе нужно только положение, что давал тебе брак со мной, и деньги, что ты могла тратить, не задумываясь.

Подняв голову, он горячо потребовал:

– Но, если бы ты хоть словом, или жестом, намекнула, что тебе не все равно, я бы тотчас оставил всех своих любовниц и был верен только тебе!

Кристин легонько взмахнула изящной рукой, отметая его претензии.

– Какая ерунда! Да ни один бы любящий муж не стал бы подвергать свою жену таким унижениям, как ты! Вспомни, как я с Софи встретилась с тобой в Джексонвилле, когда ты выгуливал свою беременную любовницу!

На щеках у Джексона появились красные пятна.

– Прости. Но я так надеялся, что ты устроишь сцену после этой встречи, пусть даже пощечину мне влепишь, и у меня появится надежда на взаимность. Но ты вела себя так отстраненно, будто ничего особенного не произошло, и я уверился, что тебе совершенно все равно, где я, и с кем я, лишь бы не с тобой.

Кристин скованно призналась:

– Да я ночи потом не могла спать, чувствуя свою ущербность. Мне было ужасно больно. А в чем я тебя могла упрекать? Ты же всегда относился ко мне, как к недоразвитому ребенку. Все, что я пыталась тебе говорить, ты воспринимал с такой язвительностью, что я вообще старалась с тобой не разговаривать.

Он простонал:

– Бедная девочка! Что же ты чувствовала?! Но, может быть, тебя утешит то, что и мне было не легче? Я любил тебя, но считал, что моя любовь безответна. И вся моя грубость – это от безысходности. Хуже нет, когда твоя любовь безответна. После родов ты отказала мне в близости, и я принялся искать утешения у своих подруг. А что мне еще оставалось делать?

– Просто сказать мне о своей любви, только и всего.

Он мрачно расхохотался.

– Только и всего? А если бы ты приподняла свою прелестную бровь и сказала мне, что я тебе безразличен? В каком бы положении я оказался? Я так боялся услышать слово «нет», даже не боялся, а был уверен, что услышу именно его, что решил сохранить хотя бы свою гордость.

Кристин отвернулась к окну.

– Да уж, гордость мужчины-южанина – это нечто, не так ли? Она позволяет ему третировать жену и выставлять напоказ своих любовниц.

В ее голосе звучали такие боль и обида, не ушедшие с годами, что ему ужасно захотелось сесть с ней рядом и утешить хорошо известным ему способом. Но было еще слишком рано. Перед ним сидела оскорбленная им и страдающая женщина, не скрывающая больше от него своих чувств, и нужно было время, чтобы убедить ее в своей любви и преданности. А иначе для чего ему жить?

– Но ты увезла с собой и нашу дочь, лишив ее положенных ей по праву рождения привилегий.

Кристин разъяренно вскинулась.

– Привилегий? Каких привилегий? Знать, что ее отец пренебрегает ее матерью? Что слуги смеются им вслед? Знать, что ее содержат из милости? Нет уж! Деньги – это далеко не любовь и заменить доброго отношения не в силах. Она выросла доброй и отзывчивой девочкой, зная, что родная мать любит ее больше жизни. У нас с ней все хорошо!

У Кристин на глазах появились слезы, и Джаром внезапно гибким кошачьим движением опустился перед ней на колени. Взяв в свои руки ее безвольно лежавшие ладони, поднес к губам. Целуя, виновато бормотал:

– Прости, прости меня, моя милая! Клянусь, я все исправлю! Ты никогда больше не будешь чувствовать себя ненужной!

Кристина сердито отобрала от него свои ладони.

– Конечно, не буду! Мне гораздо лучше жить без тебя, чем с тобой. И не надо давать пустых обещаний. Ты столько лет прожил без меня, что совершенно спокойно проживешь еще столько же. Уверена, у тебя есть утешительницы.

Он посмотрел ей в глаза долгим завораживающим взором.

– Я никогда не давал тебе пустых обещаний. И никаких утешительниц у меня нет. После твоего побега я сразу принялся тебя искать, но ты как сквозь землю провалилась. Я прочесал все Штаты, но вас не было. И только сейчас, после случайной встречи с дочерью, я узнал, где ты и что с тобой было. Я никогда и не предполагал, что из тебя получится такая прекрасная конспираторша.

Кристин из этой речи запомнила только одно.

– Софи знает, кто ты?

– Думаю, что теперь знает. Она в нашем поместье под Джексонвиллем.

Кристин скептически поправила:

– В твоем поместье.

Он отрицательно покачал головой.

– В нашем. Мы не разведены, брачного контракта мы не составляли, поэтому у нас все имущество общее. Вы богатая женщина, миссис Джаром.

Кристин скептически посмотрела на его склоненную голову и заметила: