Долиной смертной тени - Дмитрий Володихин

– Где ты там?

– Я иду, Огородник. Не кричи.

Ой-ой!

Как он хитро устроил! Тут было много жилых блоков, он везде стены посносил, получилась одна очень большая комната. И крыши над комнатой нет совсем… Там сетка. Ме-еленькая такая. Но, наверное, прочная. Потому что зачем ему непрочная сетка? Непрочную сетку каждый порвет, а к нему, говорят, хотели-хотели залезть, но никто не смог. Значит, прочная сетка. Вот. Внизу у Огородника как бы маленькие вагончики стоят, все прозрачные. Внутри вагончиков земля набросана и растут растения. Это я знаю что такое. Это он мне говорил, что у него есть. Это называется Еплицы. Да. Правильно сказал. За еплицы Огородника и прозвали Огородником.

Хорошее прозвище. Протез – хуже. Таракан – совсем хуже. Зато Капрал – намного лучше, да.

И я полез в Огороднику в Еплицу. Влезаю, чувствую, очень тепло, аж в пот бросает…

А-ай!

А у него тут кот. Не кто-нибудь еще, а настоящий кот. Полосатый!

Кот большой. Забрался в зеленя, сидит на попе, вылизывает мох у себя на животе. Лапы расклячил и давай наяривать… Усы везде растут – белые, длинные: над пастью растут, из щек растут, из бровей растут… А из ушей растет у него шорсть. Нет, он не толстый, у нас тут совсем нет никаких толстых, он, наверное, худой кот. Но моха много у него, мохнатый очень, поэтому кажется, что вот – большой котище.

Вот он сидел сидел-сидел, а меня увидел и сразу – оп! – стоит на четырех лапах. Очень нервный. Глаза большие, круглые, темные, смотрит ими на меня, не мигает. И не только глаза, а весь кот застыл, один хвост по земле дыдынькает. Да, очень нервный кот. Морда тоже полосатая, но только наполовину, а наполовину белая. И лапы белые – там, где люди сапоги носят.

Очень плохо на меня смотрит. Наверное, думает, как бы ему укусить меня. Или еще как убежать от меня. Или сразу и то, и другое думает. Это он правильно думает. Вкусный кот. Один такой кот стоит банку мясных консервов. Правда, их всех давно съели, котов. Вот. Этого кота видели много раз и хотели поймать, но он не поймался. О нем рассказы рассказывают, до чего хитрая зверюга! Ишь ты, расслабился, к Огороднику забрел, а тут раз – и я. Не уйдешь, котюга.

И я стал ноги в коленях сгибать медленно-медленно, чтоб половчее прыгнуть.

– …Познакомься с моим котей, Капрал. Ты видишь его? Не правда ли, настоящий красавец!

Кот не убежал и драться не захотел. Кот зашипел и попятился на голос Огородника. Зашипел – это он сказал мне: «Вот, знаю все твои мысли черные». А попятился… это я не пойму никак. Что, Огородник котов не ест? Почему он кота своим назвал? Как может быть кот – чей-нибудь? До Мятежа коты были чьи-нибудь, а потом – всех. Вот. Всех, кто поймает…

И я растерялся. Прыгать не стал совсем.

Кот до Огородника допятился, развернулся ко мне хвостом, и дальше-дальше в зеленя затрусил. Напоследок пожаловался Огороднику:

– Мяк! Мяк мямяк!

Огородник – тут уж я его увидел – лицо недовольное сделал:

– Ты с ним, Капрал, обращайся повежливее. Он существо робкое и осторожное. Но как и все мы, котя нуждается в покое и простых земных радостях. Ты его испугаешь, он и приходить перестанет.

– Как же кот приходить перестанет, если кот теперь твой?

– А это сложный вопрос, кто чей. Возможно, он считает меня своим имуществом. Допустим, я имущество ценное, но ведь не настолько, чтобы рисковать жизнью и здоровьем ради пребывания рядом со мной, не так ли?

Совсем запутал меня.

– Ты совсем запутал меня, Огородник. Чего-то ты несешь, не пойми чего.

– Ладно. Просто не трогай его, и он с тобой, возможно, подружится. Я вот, например, дружбой с котей очень дорожу.

Я молчу. Вот же Огородник, совсем обалдел от кота своего. Но если хочет, не буду трогать его кота, хоть и вкусный.

Кругом я смотрю – зеленя, зеленя, зеленя на палочках, на шесточках и… с зеленей маленькие огурчики свисают.

Ой-ой!

Еда.

Рот сразу слюной наполнился.

Огородник смотрит на меня внимательно так, все видит.

– Сейчас поедим. Только я умоюсь, а то весь в земле. Вообще-то я рад, что ты зашел.

– Не-ет…

– Почему нет? Ты уже поел?

– Не-ет…

– Объясни толком, я не понимаю.

Умник тоже нашелся! Не понимает он.

– Я ничего своего не принес.

– Считай, угощаю.

Оох…

– Правда?

– Правда.

– Тогда очень большое спасибо.

– Пойдем.

Пошли тогда мы в его комнату-кухню, в его жилище. Там он умылся. А потом вынул из разных мест еду и тоже моет ее, чистит ее. А я от запахов просто помереть хочу, и слюни мои только что через уши не текут. У него тут огурчики, чеснок у него тут, лук, синтетический концентрат, который будто бы горох с мясом… Правда, констерват… ой… то есть концентрат, да… концентрат гороховый у всех бывает, когда терранцы дают. А еще у Огородника вареное месиво какое-то, он его называет kasha, это по-русски. Потому что Огородник с Терры-2, он терранец, а терранцы говорят либо по-русски, либо по-испански, либо по-поляцки. Иногда, правда, они еще как-то говорят, но никакого терранского языка нет, мне Таракан рассказал, а он наверняка знает. Он у них жил недолго. Я и сам знаю, только забыл. То есть да, вот я забыл, но помню, но расплывчато-расплывчато. Я еще до Мятежа у них был, давно, когда я летал же. В столице у них был, в Ольгиополе, да. В Латинском секторе у них я был, и в Русском секторе у них я был, а Огородник как раз оттуда.

Длинная мысль, я ее додумал и устал. Все так давно было, что будто бы ничего не было.

Пока он моет-чистит, я терплю. Потом он еду на стол ставит, и я ем-ем-ем. В самом начале – очень быстро ем. А потом р-раз, и я понял, что так только дикое зверье лопает, пегие крысы, например. Большие, больше обычной крысы намного, и пегие. Жрут все съедобное и несъедобное тоже жрут. Как только увидят, так и подскакивают. Нет, я так не буду. Я должен есть медленно и беседовать. Вот. Если кто-нибудь рядом ест, с ним лучше беседовать. Это мне Лудаш говорил.

– А скажи мне, Огородник, зачем твои терранцы просто еду не дают? Раньше же давали.

Он заулыбался-заулыбался.

– Умеешь ты вопросы задавать. Ладно. Я попробую ответить, только не в двух словах… Сначала мы просто сделали подарок. Вы умирали один за другим, надо было вас выручать, вот мы и прислали продукты. Это, по-моему естественно и понятно.

Лудаш говорил: «Добрые люди, пожалели». Это да. Лудаш меня сам пожалел. А потом почему жалеть перестали?

– …Вам полегчало. И тут бы вам самим устроить свое хозяйство. Конечно, химия тут… говорить нечего. Экология нарушена, климат сумасшедший, людей мало, все против вас. Но радиации такой, как на Равнине, нет. Да и вообще, по сравнению с тем, что на всем Совершенстве творится, вы, можно сказать, оазис благополучия…