Дар оборотней - Василина Лебедева

Отстранившись, расстегнул ширинку, даже не утруждаясь чтобы стянуть брюки – она этого не достойна! И крепко схватив её бёдра, одним рывком вошёл в такую долгожданную глубину, срывая с её губ крик. На миг, всего лишь краткий как вспышка миг, промелькнуло удовольствие, чуть не сорвав с губ стон, но тут же растворилось в ярости, стоило только представить, как ещё совсем недавно в это же самое лоно вонзался член другого самца. Перед глазами мелькнула картинка как она выгибаясь стонет под другим, двигается навстречу его движениям и закатив глаза, кусая припухшие губы срывается в оргазм, отчего её тело выгибается дугой открывая взору прекрасную грудь, которая покачивается вслед волнам удовольствия охватывающим её тело. Зарычав, вышел из лона и тут же резко двинув бёдрами, фактически насадил на себя, опять срывая с её губ вскрик, но теперь уже прозвучавший глухо, в подушку, в которую она уткнулась.

– Давай же, кричи! Как настоящая продажная тварь тут же увлажнилась для меня! Или ты так же увлажняешься, течёшь для всех? А, Лия?– Сильно обхватив бёдра руками, двигался как заведённый, старательно не обращая внимания на довольное рычание своего зверя, который в отличие от человеческой стороны сейчас был доволен происходящим и осознанием скорого экстаза, которого он так долго ждал, чтобы пометить пару. От его желаний было тошно, и я срывал своё зло хотя бы в словах, которые озлобленно срывались с губ:

– Где же я так согрешил? Моя мать была шлюхой, но Создатели мне послали такую же пару! А, Лия?

Ещё сильнее обхватив бёдра так, что пальцы впились в нежную плоть, яростными ударами вонзался в её тело, старательно отгоняя мысли о том, что причиняю ей физическую боль. Слишком она тугая, жаркая и сейчас так необходимая для меня – остановиться я бы уже не смог. Чувствуя её, только её запах и старательно отрешаясь и не вчитываясь в испытываемые ею эмоции, сосредоточился на своих ощущениях, пока наконец не почувствовал приближающуюся разрядку. Зверь внутри подобрался и вырывая с моего горла рычание потребовал пометить пару, начиная частичную трансформацию. Я не стал ему противиться: резко наклонившись, обхватил её горло ладонью и подтянув вверх сомкнул зубы между шеёй и плечом. Трансформировано удлинившийся в этот момент клык наткнулся на преграду, и я сжал челюсть сильнее, что-то ломая, наверняка одновременно с этим и свой клык, но остановиться уже не в силах: вкус, запах крови самки, попавшие на язык, затопили эйфорией разум. Не ощущая ничего вокруг, не слыша, не видя – втянул капли крови в рот, сглотнув, понял, что проваливаюсь в самый безумный в моей жизни оргазм. Тело прошила судорога и не сдерживаясь более, выгнулся, крепко держа Лию и изливаясь в её тело закричал. Сколько я так простоял – не знаю, тело моей пары обмякло подо мною, но крепко удерживаемые мною бёдра я всё ещё судорожно вжимал в свой пах, стараясь максимально заполнить её собою. Отпустил руки и она опустилась вниз, а я приподняв ладони смотрел на них – они до сих пор подрагивали. Перевёл взгляд на Лию, обвёл её взглядом и с горькой усмешкой пронеслось: «Это должен был стать одним из самых счастливых моментов нашей жизни!», но тут же мотнув головою, встал и застегнул штаны. Отдышавшись подошёл ближе и не сдержавшись наклонился к её голове, убрал прядки волос за ухо, в глупом порыве эмоций провёл тыльной стороной ладони по щеке, но мотнув головою, словно сбрасывая наваждение, прежде чем уйти проговорил:

– Ты будешь моей персональной шлюхой! Никогда, никогда ты не узнаешь, что такое быть матерью! Я не дам тебе и шанса этого узнать, а любого, кто окажется рядом с тобою в непозволительной близости, я порву на куски! На тебе моя метка и она будет получше пояса верности, потому что каждому в стае я донесу мысль – не приближаться к тебе! От тебя будут шарахаться как от прокажённой, но ты будешь жить! Жить здесь! И каждый раз послушно раздвигать ноги передо мною! Это единственное для чего ты достойна!

На улице воцарилась ночь, только одиноко стоящий фонарь, рядом с домом рассеивал тьму опустившуюся на посёлок. Оглянувшись вокруг, не зная куда идти в таком состоянии принял, казалось единственное на данный момент правильное решение: направился в сторону леса и только когда ушёл подальше, где уже царила непроглядная для человеческого глаза темень, только тогда сорвав одежду, обернулся зверем и понёсся вглубь. Волк рыча, скалясь, иногда срываясь на вой, бежал вперёд. Им овладели противоречивые ощущения: обретение пары и метка на её теле – радовали, но человеческое сознание пульсировало яростью, которая через некоторое время полностью разрушило его собственные чувства. По глупому стечению обстоятельств, в чаще, он столкнулся с группой молодых оборотней, которые не успели убраться подальше от излучающего гнев зверя. Глядя на то, как молодые самцы старательно сдерживая поскуливание гнутся к земле, а сопровождающие их самки, не сдерживаясь падают на брюхо, склоняя в стороны морды и открывая беззащитные участки шеи, понял: идея оборота была не самой лучшей. Едва сдерживаясь, чтобы в порыве не хлестануть наотмашь силой по так некстати появившемуся молодняку, но не отказывая себе в слабости: оскалился и рыкнув напоследок сорвался совершенно в противоположную от изначального направления сторону.

Достигнув «Красного» дома волк вошёл через распахнутые двери террасы внутрь. Пройдя коридорами достигнул кухни, где не обращая внимание на жавшихся к стене девушек-помощниц и кухарку подошёл к тяжёлой дубовой двери. В оглушительной тишине отчётливо звучал хруст выворачивающихся и меняющих положение при обороте суставов. Из выгибающегося тела волка хлынула в стороны невидимой волной сила альфы и втянулась обратно уже в человеческое тело. Не обращая внимания на наготу, сначала посмотрел на смущающихся и вспыхнувших лицами девушек, коротко отдал указания:

– Одежду мне, штаны.

Тут же перевёл взгляд на кухарку:

– Открой дверь.

И тут же женщины пришли в движение: девушки, причём сразу обе кинулись из кухни, при этом отметил, что обе перед уходом обернулись, скользнули взглядами по моему телу и только потом скрылись из виду. Кухарка же, женщина уже имеющая пару и детишек, молча метнулась к шкафам, выдвинув ящик, достала связку ключей и дрожащими руками только с третьего раза попала в замочную скважину массивной, основательной двери. Рывком распахнув дверь, спускаясь вниз по лестнице в подвал распорядился:

– Рутилова Иннокентия ко мне. Быстро.

Дом альфы хоть и выглядел современно как снаружи, так и внутри, но вот подвалу его была не одна сотня лет. Ведя ладонью по каменной кладке спустился вниз, дёрнул за шнур выключателя, освещая тусклым светом подземное помещение и прошёл к стеллажам с запыленными бутылками. Не обращая внимания на этикетки, выхватил из ряда первую попавшуюся, откупорил и тут же сделал несколько больших глотков янтарной жидкости. Алкогольная коллекция здесь была хорошая – веками собирали альфы не только для себя, но и для своих потомков. Мне же сейчас было всё равно на год, розлив и вообще на то, что в бутылке – главное покрепче. Выпить, единственное чего сейчас хотелось, но я прекрасно осознавал, что сдержать зверя при опьянении не смогу, да и себя тоже, поэтому пришёл сюда. Приподнимая бутылку для новой порции глотков, услышал шаги на лестнице и звонкий девичий голосок разнёсся по помещению подвала эхом отскакивая от каменных стен: