Унесенные ураганом - Барбара Уоллес

– Если так, может, ты просто его недослушала или неправильно поняла? – старалась утешить подругу Хлоя. – Может, он просто увлекся этой девушкой и из-за этого почувствовал себя виноватым? Уверена, если ты позвонишь ему…

– Он сказал: «Я не хочу жениться». Что здесь непонятного?

Не найдя что сказать, Хлоя опустилась на диван рядом с подругой. Кларисса была самим воплощением доброты, вежливости, красоты. Как Том мог ее бросить?

– Я ничего не понимаю.

– Я тоже. Все шло так гладко, даже слишком. Мы распланировали свадьбу… Боже, свадьба! Что я теперь буду делать? – Кларисса снова расплакалась. – Почему так случилось, Хлоя?

«Потому что мужчины уходят», – подумала Хлоя, гладя подругу по спине. Независимо ни от чего, рано или поздно они уходят. И лучшее, что может сделать женщина, – это уйти первой, прежде чем мужчина причинит ей боль.

– Я так и знал, что ты все равно поступишь по-своему. Ты вообще хоть иногда прислушиваешься к чужим советам?

– Не стоит читать мне нотаций, Джек. Я и так уже понял, что совершил ошибку. – Йен потер виски кончиками пальцев в надежде, что головная боль отступит. – Я был нетерпелив. Да что объяснять! Ты сам прекрасно знаешь, я не могу себя контролировать.

– Проблема тут вовсе не в самоконтроле. Проблема в твоем упрямстве, – тяжело вздохнул Джек на том конце провода.

– Ты забыл упомянуть еще и мой эгоизм, – добавил Йен, поднося к губам стакан с кофе.

– Где ты сейчас?

– А ты как думаешь? Мне нужно было расслабиться, а ехать домой у меня нет желания, – произнес Йен, осматриваясь по сторонам.

Ему всегда казалось, что в его кофейне очень уютно. Но теперь… яркие, теплые цвета стен словно смеялись над ним, напоминая о локонах Хлои и о том, как они сидели у камина. Странно, что он подумал о Хлое, а не о сыне. Мэтт был для него всем. Он был его плотью и кровью. Единственное его стоящее достижение за всю жизнь. Однако сейчас Йен корил себя в первую очередь за то, что сделал больно прекрасной девушке, которую знал всего неделю и которая так сильно запала ему в сердце.

– Вот видишь. Что я говорил? С самоконтролем у тебя все в порядке, – произнес Джек. – Ты ведь мог оказаться в баре, поддавшись искушению.

– Это вовсе не значит, что я не хочу там быть. Я действительно наломал дров в эти выходные. Я догадывался, что он будет злиться, но… я слишком зациклился на себе.

Йен понял, что по-настоящему не задумывался о чувствах Мэтта. Реакция Хлои наконец открыла ему глаза. Он помнил, как отчаянно она молила его пойти за сыном, пыталась заставить его изменить свое решение. И что же он сделал? Потерял над собой контроль. В очередной раз причинил боль своим близким. Правда, на этот раз винить он мог только себя, а не алкоголь.

– Так что ты собираешься делать дальше? – спросил Джек.

– Отпустить ее.

– Ты хотел сказать «его»?

– Ну да. А что я могу? Извиниться перед ним?

– Но ты ведь извинялся. В самом первом письме, помнишь?

Йен помнил.

– Я не все ему рассказал. Я умолчал о проблемах с алкоголем и что не упускал его из вида, пока он рос.

«Он должен знать, что ты не забывал о нем…» Разве не это сказала ему Хлоя?

На другом конце провода Джек снова тяжело вздохнул. Верный знак того, что он собирается опять прочитать ему лекцию.

– Ты помнишь о девятом шаге?

– Ты знаешь, что помню. Я следую этим шагам последние восемнадцать месяцев.

– Я знаю. Как одержимый.

– Что это значит?

Еще один тяжелый вздох.

– Я хочу сказать, что ты не должен строго придерживаться правил, Йен. Нужно продолжать пытаться, не опускать руки.

– А если попытка окажется неудачной?

– Тогда надо продолжать жить той жизнью, которой живешь. Делать добрые дела и надеяться, что однажды судьба предоставит тебе еще один шанс.

– Иными словами, я не могу контролировать абсолютно все.

– Все-таки ты кое-чему научился.

Слишком поздно. Мэтт не желает его видеть, а Хлоя… Как, черт возьми, как ему загладить свою вину перед ней?

Должно быть, он вздохнул, потому что Джек спросил:

– Что?

– Да так, ничего. – Йен невесело рассмеялся. – Ты поверишь, если я скажу, что у меня проблема с девушкой?

– Так вот почему ты оговорился, когда мы беседовали о Мэтте.

Его куратор чертовски проницателен.

– Она отличается от всех остальных женщин, Джек. Она такая милая, такая невинная и чуткая.

– Звучит так, будто она и впрямь особенная.

– Да. – А еще она слишком хороша для такого, как он.

– Так в чем проблема?

– Ты все равно никак не поможешь, к сожалению. Этот вопрос я должен решить сам. – И тут он вспомнил о чехле с платьем Хлои. Он по-прежнему лежал на заднем сиденье его автомобиля.

Судьба предоставила ему шанс.

Хлоя не спала до пяти утра и была не рада услышать дверной звонок в девять тридцать. Она с трудом встала с кровати, покосилась на Клер и прошла в прихожую. Наверное, это Делия, обеспокоенная тем, что две ее лучшие подруги одновременно взяли больничный на сегодня.

– Могла бы позвонить по телефону, – буркнула Хлоя в динамик домофона.

– Я не знал твоего домашнего номера.

Йен? Хлоя была так удивлена, что позабыла обо всем.

– Что ты тут делаешь?

– Может, впустишь меня? Нам надо поговорить.

Хлое совсем не хотелось говорить с ним. Все их разговоры должны были закончиться после того, как они простились вчера вечером. Что бы он сейчас ни сказал, будет только хуже. Но что, если она ошибается? «Ты просто мазохистка, Хлоя Абрамс!» – подумала она, открывая Йену дверь. Она бросилась в ванную комнату, чтобы почистить зубы и привести в порядок непослушные кудри. Как только она закончила, Йен постучал в дверь. Он был в привычной кожаной куртке и свитере. В его взгляде читалось сожаление, и от этого все внутри Хлои неприятно сжалось. В глубине души она все же надеялась… Впрочем, к черту романтику. Выражение его лица говорило само за себя.

Хлоя прикрыла дверь в спальню, чтобы Клер случайно не услышала их голоса.

– Так зачем ты пришел?

– Когда сегодня утром я не увидел тебя в кофейне, то позвонил в твой офис, и мне сказали, что ты взяла больничный. С тобой все в порядке?

– Ты заметил, что я не пришла вовремя?

Это могло значить только одно: Йен ее ждал.

– Ты заходила в кафе каждое утро в течение нескольких месяцев. Конечно, я заметил, что ты не пришла. Ты же знаешь, тебя трудно не заметить, – добавил он, слегка улыбнувшись.