Улей. Книга 3 - Алекс Джиллиан

Дверь в палату запирали, на окнах глухие ставни. Видимо то, что находилось снаружи — тайна за семью печатями. Не сказать, что мне было шибко интересно. Первые дни я вообще мало что понимала — так сильно выкручивало и лихорадило. Более-менее оклемалась где-то через десять суток.

Физически я восстанавливалась, но морально было так хреново, что хоть волком вой от одиночества и неопределённости. В голове круглосуточно плодились вопросы и роились смутные подозрения, развеять которые никто не спешил.

Черт, я была согласна даже с Эйнаром поболтать, хотя поначалу меня мучило другое желание — убить лживого ублюдка. Потом подумала, благо времени на это у меня был вагон, и решила, что повременю с расправой. Пусть сначала объяснится.

Когда Одинцов снова заявится, скажу ему, чтобы отправил ко мне Эя. Устрою сукину сыну допрос с пристрастием. Злость на него за прошедшие дни не утихла, но теперь я в состоянии себя контролировать и в голове ощутимо прояснилось.

До обещанного обеда успеваю проинспектировать все комнаты, залезть в каждый шкаф, дотошно изучив содержимое. Сколько раз я занималась подобным за последние месяцы? Эта мысль неожиданно приносит очередную порцию вселенской тоски, давящее чувство несправедливости и острое понимание, что не протяну я долго в таком темпе. Не протяну. Не вывезу.

Не хочу даже думать, куда властителям Корпорации приспичит отправить меня завтра или через неделю. Какие у них, вообще, на меня планы? А у Дэрила? Почему, блядь, он до сих пор не нарисовался? Знает же про Полигон. Сам мне про него рассказывал. С логическим мышлением и теорией вероятностей у Дэрила всегда был полный порядок, так в чем же дело? Сколько мне еще здесь торчать? Ускорился бы, что ли, а то я уже сомневаться начинаю в его суперспособностях. Может, он вовсе не так хорош, как прикидывался.

Закрываю глаза, восстанавливая в памяти четкие черты лица, пронзительный нечитаемый взгляд, кривящиеся в снисходительной улыбке губы.

«Ты забыла. В этой игре нет никаких правил.»

Сердце сжимается от боли, в носу предательской щиплет.

Нет. Не прикидывался.

Идеальный. Монстр.

Мой монстр.

Мой же?

Хочу к нему дико. Взглянуть хоть одним глазком, убедиться, что живой…

Понимаю, что, возможно, больна на всю голову, но сделать ничего не могу. Он словно прописал свой код в моем ДНК и живет теперь в каждой клетке, не планируя никуда уходить.

Бессердечное чудовище. Как же меня угораздило так вляпаться? Почему из всех мужиков на планете примагнитило именно к этому? Инстинкт самосохранения? Стокгольмский Синдром?

Оба варианта логически уместны.

Выбирать сильнейшего самца из стаи хищников — это естественно, нормально.

Или я себя утешаю, потому что не хочу верить в нездоровую зависимость.

Заканчиваю осмотр с неоднозначными результатами. Судя по наличию теплых вещей и незапертым дверям в изоляции держать меня не намерены, но и свободно перемещаться по Полигону никто не даст. Вокруг коттеджа выставлено оцепление вооруженных до зубов солдат. Охраняют, как королеву, хотя, на минуточку, я она и есть. Странно. Зачем в таком случае, Одинцов запретил перемещаться без сопровождения? Думает, смогу улизнуть? Так я вроде не прозрачная. Похудела, конечно, но не критично.

Пожав плечами, иду в ванную. Минут двадцать отмокаю в горячей воде, смывая с себя больничную вонь. Генерал доставил меня в мои новые хоромы прямиком из лечебного бокса в чем была. Даже одеться нормально не дал.

Пока я отмокаю и привожу себя в порядок, мне доставляют еду. Натянув джинсы и свитер, устало плетусь на вкусные запахи. Расслабленное после водных процедур тело не слушается, требуя полноценно отдыха в просторной постели на чистом белье, но разыгрывавшийся аппетит перебивает все остальные потребности организма. Сон придется отложить до ночи, а перед этим надо еще как-то выдержать визит Одинцова. Свои планы использовать на генерале женские чары засовываю куда подальше. Дурацкая идея. Никаких шансов.

Добравшись до кухни, усаживаюсь за стол, и, заглядывая в тарелки, жадно вдыхаю умопомрачительные ароматы. Рацион на Полигоне выгодно отличается от того, чем кормили в Улье. Сытно, просто, вкусно, питательно. Мясо, овощи, фрукты, свежая выпечка, бокал красного вина, графин с соком и даже горячий американо. Сметаю все за считанные минуты. Затем перебираюсь на удобный диван в гостиной, позволяю себе на пару минут прикрыть глаза и… открываю их глубокой ночью, в кромешной темноте.

Черт, все-таки вырубилась. Потянув затекшие мышцы, медленно принимаю сидячее положение. За окном кружит снежная пурга, бросая в стекла белые гроздья, зловеще воет ветер, сквозь звуки бушующей стихии доносятся возбужденные голоса переговаривающихся военных и грохот моторных двигателей. Я чувствую вибрацию от перемещения тяжелой техники. Снаружи явно что-то намечается. До того, как я уснула, было гораздо тише.

Заметив боковым зрением какое-то движение, резко поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на высокую мускулистую фигуру мужчины, небрежно привалившегося к стене. В темноте невозможно рассмотреть лицо, но я и так знаю, кто это. Узнаю по комплекции.

— Выспалась, детка? — только один человек использует это дурацкое обращение. Эй.

— Какого хрена ты тут забыл? — огрызаюсь с недовольством, забыв, что еще недавно собиралась попросить генерала устроит мне встречу с Эйнаром.

— Что, совсем не соскучилась? — протяжено выдыхает незваный гость. Наверняка с наглой ухмылкой, которую я, к счастью, не вижу.

— Где Одинцов? Он должен был зайти.

— Я за него, — невозмутимо отвечает Эйнар.

— Мне не до шуток, Эй.

— Я и не думал шутить. Генерал попросил меня присмотреть за тобой, — поясняет спокойным тоном.

Я внутренне напрягаюсь. Не нравится мне это. И Эй ведет себя как-то странно. Впрочем, с того момента как мы спустились с ним в бункер, он только и делает, что удивляет меня неизвестными гранями своей, как оказалось, далеко не примитивной личности.

— А он чем занят? — резко спрашиваю я. Окружающая нас темнота усиливает неприятные ощущения. Мне не то, чтобы страшно, но точно некомфортно. И холодного душа под рукой нет, чтобы если что остудить разгорячённого поклонника. Поклонника… Ну я выдала. Самой смешно.

— Учения, — пожав плечами, Эйнар отрывается от стены и вальяжной походкой направляется ко мне. Градус напряжения мгновенно возрастает. Меня бьет статическими разрядами, кожа покрывается мурашками, сердечный ритм зашкаливает. Надеюсь, он… хмм… доходчиво уяснил, что не получится у нас с ним горизонтальных отношений.

— Какие еще к черту учения? — облизав пересохшие губы, нервно спрашиваю я.

— Военные, — расслабленно поясняет Эй, опускаясь рядом со мной. Закидывает руку на спинку дивана. Кончики его пальцев словно невзначай касаются моего затылка. — Прогонят технику, постреляют, повзрывают и разойдутся по казармам. Обычное дело, детка, — склоняет голову в мою сторону,