Бухта надежды. Задача - выжить - Галина Громова

Два следующих тоже отказались пустыми, а вот кабинет УЗИ был заперт изнутри. Хотя Виктор мог поклясться, что слышал шум по ту сторону двери, но никто не отзывался и открывать дверь спасателям не спешил.

– Вить, что там дальше по коридору?

– Слева дверь, за ней предбанничек с секретарем и два кабинета, справа по коридору – комната торжественной выписки, чуть дальше – регистратура, да и все, пожалуй.

– Ну, может, с начальства и начнем? – кивнул налево Толян.

– Ты не отвлекайся, за коридором присматривай, – вернул того на грешную землю капитан. – Юля, будь внимательнее, в тылах лестница, и неизвестно, что там на ней творится. Поехали!

Парков мягко повернул ручку и дернул дешевую китайскую дверь в сторону. Приемная, в которую ввалился Виктор со стволом наперевес, была со следами недавнего ремонта, с огромным фикусом в деревянной кадушке справа от входа. Напротив дверей, чуть левее от окна, виднелась стойка, за которой обычно сидела девочка-секретарь, а справа – кожаный диван для ожидающих посетителей. Но, конечно, никаких визитеров не было, как и самого секретаря, а вот в кабинете справа послышался шум.

– Эй, есть кто живой? Выходи, руки в гору. Милиция! – Ответа не последовало. – Стреляем без предупреждения!

Виктор глянул на Серегу, а потом на Толяна. Последний пожал плечами и занял более устойчивую и удобную позицию для стрельбы. Капитан осторожно сделал несколько шагов к двери, шум не прекращался, будто стул скрежетал по полу. Никитин шагнул в проем – из-за стола пыталась подняться женщина в светло-зеленом медицинском костюме, но ей не удавалось отодвинуть офисное кресло. Она была средних лет, немного полноватой, с растрепанной укладкой коротких волос и… мертвой. Это было видно сразу – кожа мертвенно-бледная, лицо как восковое, левая рука в районе кисти и предплечья перевязана бинтом, пропитавшимся кровью. Мертвячиха мерзко скалила рот, издавая сиплый звук. Она уставилась белесыми глазами на капитана, увидев которого начала дергаться резвее. Но что-то ей не давало сделать шаг, мешало, а что – непонятно.

– Поднимите руки и отойдите от стола! – попытал счастья Виктор.

– Ну что там?! – поинтересовался Серега, зайдя вслед за Виктором. – Ох, ешкин кот!!! Ты чего медлишь-то? Вали ее!

– Не каркай под руку, – скривился Виктор и выстрелил, попав в переносицу с первого раза.

Женщина тряпичной куклой осела на кресло.

– Надо глянуть, что с ней.

– Что-что? Прижмурилась она. Дважды. Вон видишь, руки перевязаны – скорее всего, ее укусила одна из этих тварей. Слушай, давай потом. У нас еще весь роддом впереди, а мы прошли только несколько кабинетов первого этажа.

– Не стреляйте!!! – послышался визг, в кабинете напротив распахнулась дверь, и оттуда прямо в руки опешившему лейтенанту вывалилась зареванная девушка. – Не стреляйте! Я живая!

Девчонка была еще совсем молоденькой – лет двадцати – двадцати трех, с потекшей тушью и дрожащими руками. Она вцепилась в Толика, как утопающий в спасательный круг, как жена в моряка, когда тот на полгода уходит в море, или как алкаш в заветную чекушку утром после доброй пьянки.

– Эй, девушка, поспокойнее! – отодвинул ее Анатолий. – Цела?

– Д-да, – закивала та как китайский болванчик, хлопая слипшимися ресницами. – Я так испугалась! Тут такое было!

– Давайте вы поделитесь своими впечатлениями потом. – Виктор непроизвольно заглянул в кабинет, откуда вывалилось это чудо. – Хорошо? Толян, сейчас быстренько отводишь барышню к водилам, пусть сидит там, а потом бегом обратно. Понял? Только быстро, не тяни кота за причиндалы – догоняй.

– В смысле? – не поняла зареванная девица. – Чьи причиндалы?

– Барышня, не расстраивайтесь, не ваши. Это выражение такое. Толян!

– Ага. Так, пойдемте. Где ваша сумочка?

– А? Что? – не сразу поняла вопрос девушка. – А, сумочка? Вот! – продемонстрировала она правую руку, в которой крепко была зажата небольшая женская сумка размером с кошелек. Вот же ж женщины, на подсознательном инстинкте, крепко-накрепко вбитом в подкорку, кошелки свои хватают!

Виктор вышел из кабинета.

– Одна живая, идем дальше. Нужно поторопиться!

– Вроде идет кто-то! – пробормотал огэсэошник, прозванный «высоким». – Слышите?

И впрямь, на лестнице напротив центрального входа, к которому уже подобрались мужчины, были слышны звуки шагов, вернее, не шагов, а как будто кто-то топтался на одном месте.

– Эй, если кто живой – отзовитесь! Милиция! – прокричал Виктор, а потом уже тише добавил: – Блин. Нужно было у Михалыча громкоговоритель попросить – проорали бы с улицы, что мы здесь, и не пришлось бы каждый раз глотку рвать.

Но ответа не последовало. Вывод напрашивался сам собой.

– Антон, приглядывай за лестницей, а мы пока эти два кабинета осмотрим.

В комнате торжественной выписки, украшенной аистами с пухлыми младенцами в гипертрофированных клювах и воздушными шариками, никого не оказалось, все вещи, мебель, техника стояли на своих местах.

– Давайте дальше. Тоха, как там?

– Пока спокойно. Если что, вы услышите!

– Не сомневаюсь… – хмыкнул Никитин.

Регистратура оказалась закрытой, но, когда Виктор заглянул в небольшое стеклянное окошко, чуть не обделался самым постыдным образом – на него кинулась мертвая медсестра. Вернее, умершая, а потом воскреснувшая. И если бы не размеры окошка и не стекло, упыриха уже обгладывала бы капитану лицо.

– Черт! – отпрянул Никитин и дважды выстрелил. Руки затряслись, а сердце бешено заколотилось от переизбытка адреналина в крови. – И напугала же меня, стервь дохлая!

– Блин! – только и успел крикнуть кто-то из тройки Николаева, а может, и он сам, и тут же уши заложило от гулких звуков выстрелов, отражающихся от стен и потолка помещения.

– Юля, тылы! – успел выкрикнуть Виктор и прыгнул на подмогу, занимая выгодную позицию для отстрела противника.

Со стороны широкой центральной лестницы перло около десятка упырей. Людьми их назвать язык не поворачивался. Да и трудно было соотнести с людьми эти окровавленные фигуры, в которые попадали пули, не причиняя никакого дискомфорта. Ну а че? Если им собственная смерть не причиняет дискомфорта, то куда уж там девяти граммам свинца? Парни в первые мгновения растерялись, руки ходили ходуном, и было очень сложно прицельно попасть в голову – ведь только так можно упокоить этих беспокойников.

– Пустой! Прикройте! – крикнул «высокий» и отскочил назад перезаряжаться.

Никитин старался стрелять прицельно, зря патроны не тратить, но все равно нещадно мазал. Не то чтобы он не попадал, просто не каждая пуля ложилась точно в цель. Те упыри, которым посчастливилось словить пулю головушкой, скатывались по лестнице практически под ноги стреляющим.