Девять месяцев по контракту - Ольга Джокер

От этой догадки мне становится не по себе. Я совершенно не подумала об этом. Когда дочь была маленькой, я часто отлучалась, ездила на занятия в университет, потому что продолжала обучение на заочном факультете. Лизка никогда не противилась груди и бутылочке, но с чего я взяла, что Артурчик тоже такой?

— Ох и намучается с ним Тимур Каримович за время твоего отсутствия, — хихикает Людмила. — Попросит тебя переехать к нему насовсем.

Краска приливает к лицу, а руки начинают дрожать от напряжения.

— Думаю, что всё будет хорошо. Он отец и точно справится.

Дальше разговор мы не продолжаем. Я доедаю свой завтрак, поднимаюсь в детскую и делаю Артюше лёгкий массаж. Пока он спит, перебираю вещи, из которых он вырос, отношу грязную одежду в стирку. А потом мы гуляем. Ничего сложного, и всё просто как дважды два. Я заново переживаю материнство с несколькими отличиями — это не мой ребёнок и это моя работа, за которую мне платят.

После прогулки размещаю малыша на развивающем коврике в гостиной и устраиваюсь рядышком. С каждым днём его взросления я отчётливее вижу в Артюше черты, схожие с моей дочерью, поэтому не могу относиться к нему равнодушно. Моё сердце откликается на его улыбку и его плач. Два дня мы проведем отдельно, и я понимаю, что буду скучать.

Поднимаюсь с места, пока Артюша увлеченно смотрит на карусельку игрушек, и прохожу по гостиной. Начинаю рассматривать причудливые статуэтки и картины, расставленные вдоль стены. Не знаю, что всё это означает и символизирует, но смотреть любопытно.

На тумбе стоит статуэтка из стекла в форме куба. Я приседаю, рассматриваю её с разных сторон и осторожно касаюсь кончиками пальцев острого края. В квартире у Багримова можно обнаружить много удивительных вещиц.

— Осторожно!

Я вздрагиваю.

— Это любимая статуэтка Тимура Каримовича, — продолжает Людмила за моей спиной. — Хозяин сто раз предупреждал меня, чтобы я осторожно вытирала её от пыли. Поэтому не рекомендую тебе…

Она не успевает договорить, как конструкция пошатывается и падает на пол. Слышится звон стекла — куб разлетается на кусочки. Я закрываю рот ладонью, чтобы сдержать собственный крик, рвущийся наружу. Страшно представить, сколько стоит эта штуковина и как сильно будет злиться Тимур.

— Боже… что же будет… — причитает Людмила. — Сейчас пылесос принесу.

Я осторожно собираю осколки в одну кучу.

Дергаюсь, когда слышу звук открывающейся входной двери и тут же поднимаюсь с места. Убедившись в том, что Артюшка лежит в безопасности и по-прежнему мирно наблюдает за каруселькой, бросаюсь в прихожую.

— Тимур Каримович, я не хотела! Можете вычесть из моей зарплаты…

Я замолкаю, потому что на пороге стоит вовсе не Багримов. Светловолосый мужчина с добрыми голубыми глазами. Он приветливо улыбается мне и закрывает за собой дверь.

— Она была не заперта, — произносит бархатным голосом. — Я к Тимуру. Друг его, Антон.

Внезапно в моё сознание врывается воспоминание из прошлого. Ночной клуб, неоновые огни и громкая музыка. В моей жизни было мало интересного, поэтому тот день я запомнила до мельчайших деталей. Я точно видела этого мужчину раньше. Он был тогда в клубе в компании Багримова.

* * *

— Тимур не сообщал, в котором часу вернется? — спрашивает Антон, располагаясь за барной стойкой.

— Нет, — пожимаю плечами. — Но обещал, что не станет задерживаться.

После того, как друг Тимура вошёл в квартиру, я отнесла Артюшу в детскую комнату, покормила его грудью и переложила в кроватку, потому что он уснул.

С минуты на минуту должен приехать Багримов, после чего я могу быть свободна на целые выходные. Проведу время с пользой: подыщу квартиру и уделю время дочери. Я безумно по ней соскучилась.

— Могу предложить вам чай, — говорю для того, чтобы сгладить молчание между нами с Антоном. — Кофе не предлагаю, потому что так и не научилась пользоваться кофейным аппаратом.

Неожиданно друг Тимура смеется. Открыто так, по-настоящему. И я сама немного расслабляюсь в его присутствии и начинаю улыбаться в ответ.

— Давайте чай, Яна, — соглашается Антон, после того как его задорный смех утихает. — Только без сахара.

Нахожу на верхней полке упаковку печенья и чай с бергамотом. Заливаю чашки кипятком и в это же время ощущаю на себе пытливый взгляд гостя. Кажется, Антон на меня смотрит. Не без интереса смотрит.

— Возьмите, — ставлю чашку возле него.

Антон симпатичный. Мягкие черты лица, светлые волосы и яркие голубые глаза. Он весёлый и харизматичный мужчина. Уверена, что у него нет отбоя от женщин. Оно и немудрено. Несмотря на то, что они с Багримовым кардинально отличаются внешне, оба излучают мужскую силу и мощь, перед которой сложно устоять.

У меня отличная память на лица. Несмотря на то, что прошло целых семь лет с того момента, как я встретилась с Тимуром, я до сих пор помню его друзей, с которыми он сидел за столом. К сожалению, я всё до деталей помню — ту ночь и то утро, которое изменило мою жизнь. Антон точно был в числе друзей Багримова в тот день.

— Давно работаете на Тимура? — спрашивает он.

— Пять дней. Относительно недавно.

— Как вы терпите его невыносимый характер, Яна? — вновь улыбается Антон.

У него замашки настоящего ловеласа и дамского угодника. Именно от таких я приказывала себе держаться подальше. Только вот перед Багримовым не устояла.

— Можете ничего не говорить! — продолжает улыбаться Антон. — Я читаю по вашим глазам, Яна.

Ставлю свою чашку с горячим чаем на мраморную столешницу и пытаюсь забраться на высокий стул напротив него. Пытаюсь сделать это ловко и быстро, да только выходит как всегда нелепо. Чашка слегка пошатывается, и брызги воды обжигают мне руку.

Я вскрикиваю, потому что чай очень горячий. Касаюсь тыльной стороной ладони губ и тихо стону.

— Обожглись? — спрашивает обеспокоенно Антон.

Киваю ему и чувствую, как в уголках глаз собирается влага. Сегодняшний день не задался с самого утра, начиная с того момента, когда я проснулась у Багримова дома, затем разбила его любимую статуэтку и в конце концов сильно обожглась.

— Покажите мне руку, — мягко предлагает Антон.

Отрицательно мотаю головой и часто моргаю, чтобы сдержать накатившие слёзы.

— Яна, не подумайте, что я пристаю. Просто посмотрю.

С давних пор касания мужчин меня пугают. Вот и сейчас я с опаской протягиваю руку Антону и закусываю нижнюю губу, когда его пальцы касаются моей кожи.

— Кажется, ничего страшного, но на всякий случай можно поискать мазь от ожогов.

В коридоре слышатся тяжелые шаги. Не успеваю я одернуть руку, как на пороге показывается Тимур. Он удивленно смотрит сначала на меня, затем на Антона. Вскидывает брови и медленным шагом проходит по кухне. Я только и успеваю, что одёрнуть руку. Ещё подумает, что я кручу романы прямо на рабочем месте. Причем с его друзьями.