Не герой - Андрей Максимушкин

Сейчас в Пустошах не жарко, это еще так, цветочки. Настоящее веселье начнется после вендского контрудара. А посему, что надо делать умному, ориентирующемуся в тактической обстановке, уверенному в себе человеку? Да, вот именно! Спокойненько себе выбираться с будущей арены жестоких схваток маневренных групп и залечь на дно.

Выбор нового маршрута невелик. Идти на юг к берегу Ежавы – это извращенная форма самоубийства, обе стороны будут стараться удержать за собой судоходную речную артерию и перебросить по ней максимальный объем грузов. Драка на берегах будет жуткая. Прорываться через кайсацкие маневренные отряды к Свияжску тоже опасно – если не попадешься степнякам, так влетишь на острие вендского контрудара. А там можешь не успеть поднять руки вверх. Солдаты в наступлении прекрасно знают, что впереди своих нет, на флангах своих тоже нет, и стреляют на любой звук, любое движение, на любой намек на опасность.

Остается одно: выдвигаться к северу, найти себе подходящее логово, устроиться и ждать, пока не закончится сражение за Пустоши. О том, как он узнает, что сражение закончилось и Пустоши остались за вендами, Васёк и не подумал. Решил отложить технические вопросы на потом.

За последние дни он освоился в лесу, научился чувствовать направление. До зимы еще далеко. Осенью, к листопаду, война закончится, и можно будет выходить к людям. Хотя планы – это всего лишь планы… Недаром говорят, что еще ни один план наступления не пережил начала атаки.

Шел молодой человек медленно. Ориентиров, вроде дорог или идущей в нужном направлении реки, не было. Приходилось обходить болота и непролазные заросли. Кроме того, запасы продовольствия не бесконечны, на охоту тратилось время. И не всегда охота была удачной. Васёк старался выискивать некрупную травоядную дичь. Все равно большую тушу на себе не унести, жить рядом с забитым лосем нельзя, со всех сторон волки и медведи сбегутся.

Студент уже пару раз встречался с мишками. Дело не для слабонервных. За медведем интересно наблюдать в зоопарке, когда тебя от зверя отделяет решетка. В природе встреча с рассерженным, вставшим на дыбки мифологическим предком может стоить жизни даже вооруженному автоматом человеку. Не всегда успеваешь прицелиться и нажать на спуск. И нет гарантии, что автоматная пуля остановит зверя. От лба она может просто отрикошетить. Надо бить в грудь и учитывать то, что не все пули достигнут сердца, часть завязнет в мышцах и костях.

Однако стрелять в медведя Васе пока не приходилось. И так патронов мало. Нужно было беречь каждый, понапрасну не тратить. По дичи парень бил одиночными, тщательно прицелившись, только когда был уверен, что патрон не пропадет впустую. Кроме того, меню разнообразила рыба и всякая другая речная живность.

Васёк пару раз серьезно подумывал: а не вернуться ли в зону боевых действий, не разжиться ли патронами и оружием? Но здравый смысл восторжествовал над эмоциями. Один раз повезло подстрелить кайсака, в следующий раз удача может оказаться на стороне степняков. Не стоит рисковать без особой надобности.

В один прекрасный день тропинка вывела молодого человека на охотничью заимку. При виде примостившегося к склону пологого холма строения Василий изумленно приподнял бровь и негромко присвистнул. Натуральная избушка на курьих ножках посреди девственного леса. Нет, ног у избы не было, сруб врос в землю, но вид этого архитектурного шедевра пробуждал в глубинах памяти древнейшие, еще неолитические архетипы.

Врытая в землю и врезанная в склон холма бревенчатая полуземлянка с дерновой кровлей. Дверь в половину человеческого роста, окна больше всего напоминают пулеметные амбразуры. Света от них немного. На коньке над дверью висит лосиный череп с огромными ветвистыми рогами. Вся площадь заимки огорожена частоколом, ворот нет, пустой проем охраняют два волчьих или собачьих черепа на кольях. Дальше на частоколе висит еще с полдюжины черепов разной лесной живности.

– Неплохо. Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом, – пробормотал студент, останавливаясь в проеме ограды.

Никто ему не ответил, чуда не произошло. Только сидевшая на лосином черепе ворона с громким граем перелетела на ближайшее дерево. Еще раз подивившись художественным вкусам строителей заимки, студент положил на землю сумку и открыл дверь в избу.

Вася ожидал найти в доме все что угодно – здоровенный медный котел с похлебкой из несчастного лесного путника, связки сушеных мышей и змей, чучело крокодила под потолком, коллекцию человеческих черепов на полках, хрустальный гроб со спящей принцессой, скелет натурального орка в обнимку с чучелом эльфа, наконец. Действительность оказалась куда прозаичнее.

Первое, что попалось Васе на глаза, был сколоченный из толстых тесаных досок стол. Слева от двери расположилась обмазанная глиной печь-каменка. Вдоль стен шли широкие лавки. С балок над стеной свисали связки… нет, не мышей, а сушеных трав, головок чеснока, лука, корней дикого хрена.

Вася оставил дверь открытой и спустился в дом. От порога вниз вели деревянные ступеньки. Пол чистый, глиняный. Пока глаза привыкали к царившему в доме полумраку, студент отыскал на стенах задвижки окон. Стало немного светлее. Люди здесь бывали, жили, хранили припасы. В ларях под скамьями обнаружились холщовые и полиэтиленовые мешки с мукой, крупами, немного сахара и соли. Рядом с печкой нашлись топор, пила, чугунная сковорода. На полке лежали восковые спички, коробка свечей, кусок мыла.

– Здесь мы и будем жить, – пробормотал Васёк, опустившись на скамейку.

Немного отдохнуть и заняться обустройством жилища. Первым делом студент обошел двор. Чисто, пусто, только сухие листья и трава под ногами. В укромном уголке близ забора, за кустом калины, нашелся обустроенный, вытекающий из холма ручеек. Вода есть, и это хорошо. Жить можно.

Осталось отнести сумку в дом и отправляться в лес за дровами. Топор был острым, на добротном топорище. Рубить им лес одно удовольствие. Васёк незаметно для себя увлекся работой, да так, что опомнился только тогда, когда на дворе выросли две внушительные кучи дров и хвороста. Студент просто подыскивал подходящую сухую лесину, валил ее, рубил на транспортабельные куски и волок это дело к избушке. Распиловку и колку он решил отложить на следующий день. И так набрал достаточно сучьев, измельчить их топором – и хватит на пару ночей.

Печь молодой человек разжигал по всем правилам. Сначала выгреб золу, убрал с отверстия сковороду, надрал бересты, наломал мелких сухих веточек, притащил в дом дрова. Занялось хорошо. А потом из печи повалил дым.

– Мать твою за ногу!!! – в горле запершило, на глаза навернулись слезы.

Печка топилась по-черному, трубы не было. Пришлось быстренько накидать в топку дров и бежать во двор. Василий раньше и не знал, что от печи бывает не только тепло, но и неудобства. Пришлось привыкать.

Зато этой ночью он впервые за долгое время спал по-человечески. Проем в ограде Васёк перегородил парой суковатых лесин. Если кто пожалует в гости, так пока перелезет через баррикаду, понаделает шума. Дверь закрывалась на щеколду и засов. Можно спать спокойно, не вздрагивая от каждого лесного шороха или треска веток.