Великие заблуждения человечества. 100 непреложенных истин, в которые верили все - Сергей Мазуркевич

В своем интервью газете «Труд» Гулрухсор Сафиева отмечает: «Во время работы у меня было немало неожиданных открытий. Например, обнаружила явно женские рубаи, приписываемые Хайяму. Всегда подозревала, что не может мужчина так сказать: «Словно тюльпан, мои щеки, словно кипарис, мой стан».

Взяла все словари, проверила каждое слово, воспевающее красоту. Что бы ни говорили, но под мужской щетиной не могу представить щеку, как тюльпан.

По моему мнению, часть стихов, приписываемых сегодня Хайяму, написала его современница, известная в истории персидской культуры поэтесса Махасти Ганджави. Читаю ее сборник и нахожу рубаи Хайяма. Потом беру Хайяма и нахожу четверостишия, которые опубликованы в сборнике Махасти».

В качестве примера рубаи, приписываемого Хайяму, таджикская поэтесса приводит следующее:

Сафиева комментирует его следующим образом: «Поверьте человеку, для которого язык Хайяма – это родной язык. В оригинале ни потех, ни утех у Хайяма нет. Вообще в древнеиранской поэзии подобными словами не играли, тем более такие мудрецы, как Хайям. Мы на самолетах летаем, а на фарси стихи об этом не пишутся. По телефону говорим, а поэтический персидский язык термин «телефон» до сих пор не принимает».

Отмечает Гулрухсор Сафиева и тот факт, что в иранской литературе не было традиции упоминать в стихах свою фамилию. А потому весьма сомнительным представляется, что Хайямом было написано следующее четверостишие:

Многолетнее изучение наследия Хайяма позволило таджикской поэтессе сделать следующий вывод: «В разных сборниках в мире опубликовано почти пять тысяч рубаи Хайяма. Просто фантастическая цифра. Жаль, что большинство ученых-хайямоведов до сих пор с этим авторством соглашаются. Ведь часто нет ни рифмы, ни ритма, ни, главное, игры мысли и образа – ничего от Хайяма. Я отобрала лишь 340 рубаи, потом еще 10, но сомневаюсь, что и это все тоже его».

Многие из нас уверены, что Хайям посвящал много стихов своим возлюбленным. Этот вывод часто делается на основании того, что многие приписываемые ему рубаи относятся к классике мировой любовной лирики. Но во-первых, как уже отмечалось выше, далеко не все то, что приписывается Хайяму, было написано им самим. А во-вторых, для поэтов-суфиев[35], каковым был и Палаточник, понятие «возлюбленная» было символом Бога, и обращались они именно к Богу, а не к конкретной любимой женщине. А вино в его стихах являлось символом мистического постижения истины.

Как отмечает Маис Назарли, кандидат искусствоведения, «…если Хайям пишет:

то это можно понимать так: опьянение – экстатическое состояние адепта, душистые локоны – завесы, отделяющие человека от истины, растрепанный тюрбан – растерянность суфия перед абсолютной истиной, которая и есть Бог. Основной смысл стиха – так называемая «ностальгия по скрытому», традиционная тема суфийской поэзии».

А можно ли считать Омара Хайяма литературным классиком мусульманского мира? Конечно можно – таково общепринятое мнение. В действительности же настоящими классиками мусульманской поэзии можно назвать Хафиза, Фирдоуси, Низами, Саади, Джами и некоторых других. Популярность Хайяма – это скорее феномен западной культуры. Сам же он считал себя в первую очередь ученым, а не поэтом.

Король Англии Ричард Львиное Сердце отличался благородством. Так можно подумать, если судить о нем по книгам Вальтера Скотта. Реальный же Ричард особым благородством не отличался. Известно, что после взятия одной из сарацинских крепостей он приказал вспороть животы нескольким сотням пленников, чтобы проверить, не проглотили ли они драгоценности[37].

Один из хронистов сообщает о Ричарде: «Король так же часто заключал условия, как брал их обратно, он постоянно менял уже принятые решения или предъявлял новые затруднения, только что он давал слово, как брал его обратно, и когда он требовал сохранения тайны, то сам ее нарушал».

Кстати, и прозвище свое Ричард получил вовсе не за свое великое мужество. В том, что английский король был человеком мужественным, нет сомнений. Но прозвище он получил не за это, а за не совсем благородный, а точнее, совсем не благородный, поступок. После падения Агры Саладин[38] должен был в определенный срок выплатить 200 тысяч марок золотом. Однако вовремя сделать это он не успел. Тогда Ричард в порыве гнева приказал вывести и заколоть перед воротами Агры более двух тысяч мусульманских заложников. За это он и получил свое прозвище и вдобавок не получил, естественно, обещанных денег.

Отметим и то, что главному противнику Ричарда египетскому султану Салах-ад-Дину (Саладину) как раз было свойственно благородство[39]. Поведение английского короля вызывало у него по меньшей мере недоумение, но сам он от своего слова не отказывался. И когда Саладин не успел выполнить поставленные ему Ричардом условия, а Ричард устроил кровавую резню, Саладин от ответной резни удержался, и ни один европейский заложник убит не был.