Самый чувственный год - Рэйчел Стюарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Очевидно, я ниже поставщика провизии. — Я сдавленно усмехаюсь.
— Ты хозяйка бала. А она просто не может справиться со своей горечью.
Я морщусь.
— Я только ухудшила все, да?
— Ты и не смогла выиграть. Если бы ее не пригласила, это бы ее разозлило тоже. — Он смотрит мне в глаза. — Не позволяй моей матери портить сегодняшний вечер. Я серьезно, принцесса. — Он оставляет легчайший поцелуй у моего уха. — Забудь о ней, наслаждайся балом. Все остальные так и делают.
Я окидываю взглядом зал и улыбаюсь.
— Знаешь, я могла бы к этому привыкнуть.
— К чему?
— К тому, что ты называешь меня принцессой.
— Останься здесь надолго, и я буду называть тебя как тебе угодно.
Мое сердце колотится от страсти в его голосе. Он дразнит, верно?
Почему это кажется своего рода предложением? Требованием? Желанием, чтобы это стало чем-то большим?
Насколько большим?
Я прижимаюсь щекой к его груди, прячу от него глаза, растворяюсь в музыке и ровном биении его сердца.
Его мать продолжает парить на окраине, как назойливая муха, которая жужжит без устали достаточно близко, чтобы ее можно было услышать, но недостаточно близко, чтобы убрать.
Я больше не тот испуганный подросток, который убегал от ее резких слов, могу постоять за себя. Хотя это не значит, что мое место рядом с ее сыном.
Сейчас я прижимаюсь ближе к нему, позволяя его теплу прогнать холод.
И пока могу держаться за это чувство, пережить сегодняшнюю ночь, и завтра, и послезавтра… Пока не настанет день, когда мне придется попрощаться.
— Ты готова произнести речь? — интересуется он.
— Публичные выступления не самая сильная моя сторона.
— Ты справишься, — улыбается он. — Я собираюсь представить тебя, и это твой бал, не хочу красть у тебя славу.
— Ну, когда ты так ставишь вопрос…
Он подводит меня к музыкальной группе, берет микрофон. Дрожь внутри меня усиливается.
«Ты можешь это сделать, — убеждаю я себя. — Просто говори от чистого сердца, и это все, что нужно сделать».
Эдвард стучит по микрофону. Музыка прекращается, шум в комнате тоже. Обслуживающий персонал раздает бокалы с шампанским. Все прислушиваются к глубокому, резонирующему голосу Эдварда. Он смотрит на меня, протягивает руку.
— Леди и джентльмены, принцессы и принцы, рыцари и…
— Феи! — кричит маленькая девочка.
— И феи. Прошу вас, приветствуйте женщину, которая сделала все это возможным. Саммер Эванс!
Я подхожу к нему и на автопилоте беру бокал с шампанским с подноса проходящей мимо официантки.
— Пожалуйста, принеси мне пакет, Руперт. Меня сейчас стошнит.
— Тише, дорогая, люди услышат.
— Думаешь, меня это волнует?
Я замедляю шаг, бокал трясется в моей руке. Смотрю Эдварду в глаза и вижу в них теплоту и восхищение.
Беру микрофон из его рук.
— У тебя все получится, — шепчет он мне, когда я занимаю его место и нацепляю самую широкую и теплую из своих улыбок.
Я сосредотачиваю взгляд на детях.
— Спасибо всем, что пришли. — И поднимаю бокал в знак приветствия. — Приняв этот вызов месяц назад, я не была уверена, что справлюсь с этим. Но имя Кэтрин открыло множество дверей так же, как она открыла многие наши сердца, включая мое. Я слышала ее голос, он вселял уверенность в том, что я могу сделать все, что захочу. Немногие были готовы принять вызов, который я бросила в детстве, а она приняла. Приняла меня в своем доме, дала безопасное пространство, чтобы жить, учиться, любить и расти. Она верила, что ее цель в жизни — дать другим то, чего у них не было. Без нее я не знаю, где бы сейчас оказалась. Иметь возможность продолжать доброе дело Кэтрин от ее имени означает абсолютный мир. Большое вам спасибо за вашу щедрость. Ваши пожертвования превзошли наши самые смелые ожидания. Спасибо всем за столь потрясающий вечер. Пожалуйста, продолжайте веселиться и наслаждаться вечером. Нам доставляет огромное удовольствие развлекать вас здесь, в Гленробине. Мы обязательно повторим все это в следующем году! За детей!
Я поднимаю бокал, все следуют моему примеру. Раздаются радостные возгласы.
Вау! Я сделала это!
Я отдаю микрофон солисту музыкальной группы и понимаю, что меня окружает много людей, желающих поблагодарить и поздравить. Это чудесно! А где Эдвард? Я хочу, чтобы он был рядом. Разделил этот момент со мной.
Меня окликает репортер.
— Мисс Эванс, как насчет того, чтобы сфотографироваться с кем-нибудь из детей?
— Да, конечно.
Но я продолжаю стоять, выискивая в толпе Эдварда. И наконец, я вижу его. Со своими родителями. Его мать оживлена, лицо раскраснелось, глаза сверкают даже на расстоянии. И Эдвард…
Если бы взгляды могли убивать.
— Вот здесь.
— А?
Это репортер, он указывает на группу детей.
— Да, хорошо.
Я поспешно иду к детям, на лице широкая улыбка, хотя сердце сжимается от страха, даже паники. Я не отвожу взгляда от Эдварда и его родителей.
— А теперь, если вы повернетесь ко мне лицом и улыбнетесь…
Именно тогда его мать дает ему пощечину. Я застываю. Мне кажется или все в комнате застыли?
Да как она смеет! Меня трясет от ярости.
— Мисс Эванс! Мисс Эванс!
Журналист обращается ко мне. Я моргаю, фокусируясь. По-прежнему играет музыка, разговаривают люди.
Оглядываюсь на Эдварда и вижу, что он решительно выводит свою мать из комнаты, отец плетется позади. Похоже, никто ничего не заметил. Большинство взглядов приковано ко мне и детям, нас фотографируют.
Если сейчас же не возьму себя в руки, все поймут, что что-то не так.
Я заставляю себя широко улыбнуться.
— Давайте попробуем еще раз, хорошо?
Я опускаюсь на корточки и обнимаю детей. У меня есть работа, и ее нужно делать.
Я принцесса, и этот бал для них… Я разберусь со злой мачехой позже.
И я обязательно сделаю. В свое время.
Глава 14
Эдвард
— Ты действительно хочешь устроить сцену? Чтобы это зафиксировала пресса? С ума сошла? — Послушай, сынок…
Отец пытается встать между нами, но я настолько зол, что готов вышвырнуть ее прямо сейчас.
— Не думаю, что это поможет.
Я даже не смотрю на него. Моя ярость направлена на мать.
— Поможет? Какой человек примет приглашение на бал, цель которого — собрать деньги для детей из малообеспеченных семей, и будет вести себя так, как ты. Смотришь на все свысока, постоянно ворчишь,
