Любовь — азартная игра - Линда Холл

Машинально ее рука потянулась к газете, она развернула ее и прочитала заголовок: «Обвинение против врача». Взгляд Синди упал на первый абзац статьи:

«В прошлую пятницу психотерапевт Эрик Сантон, обвиненный двумя бывшими клиентками в сексуальных домогательствах во время медицинского осмотра, дал интервью репортеру нашей газеты».

Руки Синди задрожали, и она уронила газету на пол.

Эрик Сантон. Это имя эхом отозвалось у нее в памяти. Она с отвращением еще раз взглянула на фотографию.

— Синди? — встревожился Эйнджел. — Что стряслось?

Она подняла голову, но взгляд ее был устремлен куда-то в сторону и казался отрешенным. Она представила, что находится в душной, плохо освещенной комнате, где муха, досаждающая своим непрерывным жужжанием, тщетно пытается выбраться на свободу через опущенные жалюзи. А в это время Эрик Сантон, положив свою руку ей на колено и сочувственно глядя в глаза, говорит:

— В этом мире нет ничего невозможного. И фригидность, в принципе, излечимая болезнь. Я могу вам помочь…

— Синди? — снова услышала она. Глаза, расположенные напротив, стали ближе, обрели более четкие очертания, и она узнала склонившегося над ней Эйнджела. — Тебе плохо?

У нее кружилась голова. По спине пробежал неприятный холодок, а на лбу выступил пот.

— Я узнала его, — едва слышно прошептала она.

Эйнджел перевел взгляд на газету, пробежал глазами заголовок, схватил ее и развернул ее до конца.

Когда он поднял взгляд, его лицо сморщилось, будто от боли.

— Насколько я понимаю, он и был тем самым психотерапевтом? И сказал тебе, что ты фригидна?

Синди молча кивнула, пока не в силах оправиться от шока. Эйнджел вполголоса выругался.

— Я… не прочитала до конца, — с трудом произнесла она.

— Сексуальное домогательство, — с горечью в голосе проговорил Эйнджел и в сердцах стукнул по газете ладонью. — Мерзавец пользовался своим положением и почти силой склонял пациенток к интимной связи, называя это сексуальной терапией. А теперь утверждает, что все были довольны.

— Он-то наверняка доволен, — кивнула Синди. — Перед ним бедняжки месяцами изливали свою душу, рассказывали самые интимные тайны. А Сантон для вида сочувствовал им и узнавал то, что не всегда знали даже их матери. Он делал их зависимыми от себя. Обещал эффективное лечение, гарантировал возвращение к нормальной, полноценной жизни, если они ему доверятся. Вот, как он… лечил нас.

Но сама Синди уже тогда догадывалась об обмане. Несмотря на то что она была еще более ранимой, чем сейчас, у нее хватило здравого смысла, чтобы начисто отвергнуть неискренние аргументы Эрика Сантона.

Глаза Эйнджела потемнели, а лицо сделалось каменным.

— Ты заявила на него? — Он весь напрягся.

— Никто бы мне не поверил. — Синди покачала головой. — Он сам так сказал. Он ведь считался профессионалом высокого уровня и пользовался признанием.

Эйнджел ненадолго лишился своего самообладания. Расхаживая по кабинету, он выглядел таким разгневанным, что даже Синди не могла скрыть удивления. Остановившись рядом с ней, он протянул руки, и его взгляд смягчился, хотя губы были по-прежнему упрямо сжаты. Словно повинуясь внутреннему порыву, она потянулась навстречу, и тепло его пальцев передалось ей, словно отогревая тело от вековых льдов.

— Он говорил… что пациенты тешат себя иллюзиями насчет своих психотерапевтов, выдумывают то, чего вообще никогда не было. Но я-то знаю, что ничего не выдумала. В тот момент ему все же удалось убедить меня. Вообще, надо признать, он обладал даром убеждать.

— Мерзавец! — с досадой вырвалось у Эйнджела, и он мягко обнял Синди за плечи.

Она дрожала, ощущая себя затравленным зверем, который неожиданно обрел чудесное спасение. Эйнджел притянул ее к себе. Она могла бы легко вырваться, но ей… не хотелось этого делать. Щекой он прикоснулся к ее виску.

— Этот Сантон — настоящий хищник, который выбирает себе наиболее беззащитные жертвы, — сказал Эйнджел. — Надеюсь, что со временем его упекут за решетку.

— Спасибо, — прошептала Синди.

— За что? — удивился он и, отпрянув немного, взглянул на нее.

— За то, что веришь мне. За то, что ты на моей стороне и хочешь помочь…

Она отвернулась, чувствуя, что на глазах наворачиваются слезы.

— Синди, — тихо позвал Эйнджел, поглаживая ее волосы.

Он заметил, скольких сил стоило ей вновь посмотреть на него. Ее губы, такие сочные, такие заманчивые, слегка подрагивающие, находились всего в нескольких сантиметрах от его лица, и она не двигалась, не отворачивалась от него, а ее тело казалось мягким и уступчивым, несмотря на слабый огонек тревоги, мелькнувший в глазах.

— Синди? — позвал он снова, и его голос перешел на шепот.

Он чувствовал своей грудью биение ее сердца, и это ощущение возбуждало его, сводило с ума.

Эйнджел на секунду закрыл глаза и мысленно поблагодарил небеса. А потом наклонился поближе, ощутив, как девушка вздрогнула, но вскоре ее губы приветливо встретили его и затрепетали в поцелуе.

Синди окунулась в океан ощущений. Эйнджел пленил, очаровал ее своим волшебным поцелуем. Его губы были нежными и в то же время пытливо искали и просили, но ни в коем случае не требовали и не давили. Они нежно уговаривали, убеждали ее губы открыться, чтобы показать, каким может стать настоящий поцелуй.

Поначалу робко, боясь спугнуть или испортить изысканную тонкость ощущений, она осмелилась ответить на просьбу ищущих губ любимого мужчины, прижавшись — возможно, неуклюже — ко рту Эйнджела и стараясь при этом подражать ему. Синди застенчиво обвила его шею руками, слегка потеревшись грудью о его тело. Потом одна ее рука, расстегнув пуговицу, скользнула ему под рубашку.

С бьющимся сердцем Синди отклонилась назад, насколько позволяла удерживающая ее голову рука мужчины.

— Прости, — пробормотала она. — Наверное, я что-нибудь не так делаю?

Эйнджел издал какой-то странный сдавленный звук, похожий на стон.

— О, моя милая! Все хорошо… просто я ошалел от счастья!

Он нагнулся к ней, начав целовать ее с еще большей силой. Синди смутно поняла, что в этом и состоит любовь: когда вены наполняются приятным теплом, а сердце стремится вырваться из груди, когда любимый мужчина нежно целует ее и она все дальше погружается в океан счастья. Ее губы раздвигались все шире, по мере того как Эйнджел все глубже и сладостней целовал ее, крепче и крепче обнимая согнутое тело, теснее прижимаясь к разгоряченной груди.

Его рука скользнула к ее шее, потом ниже, нежно погладив левую грудь девушки. Синди шумно выдохнула, затрепетав от возбуждения, и ощутила приятную слабость. Казалось, ее сердце растаяло. Она приподняла голову, прижалась губами к губам Эйнджела, и его объятия стали крепче, а поцелуи — настойчивей, когда он вновь ощутил прикосновение дрожащих и волнующих женских губ.