Демоны Антарктоса - Джереми Робинсон

— Мне так жаль, малышка. Так жаль.

— Его больше нет, папа. Сэм погиб. — Уитни выпустила на свободу боль, которая надрывала ее душу целый год, и задохнулась от плача. — Его застрелили. Мы… мы поздно возвращались домой… на нас напали грабители… — Рыдания мешали ей говорить.

Меррилл еще сильнее прижал ее к себе. Он не мог найти подходящих слов, не умел утешать. За прошедшие десять лет он так и не сумел смириться с собственной потерей. Доктор гладил дочь по спине, тихонько покачивая, как ребенка, чувствуя, как его рубашка становится мокрой от ее слез, а потом сказал единственное, что пришло ему в голову:

— Я тебя люблю.

Меррилл чуть-чуть отодвинулся, заглянул дочери в лицо, и у него перехватило горло. Ее карие глаза, кофейного цвета кожа и светлые волосы разбудили в его сердце воспоминания об Эйми. Она была археологом из Южной Африки, изучала культуру древних племен. Они познакомились на симпозиуме, подружились, а вскоре у них начался роман. Мира родилась через два года. И вот их дочь стоит перед ним, такая взрослая, что успела выйти замуж и овдоветь.

Слабо улыбнувшись, Уитни сказала:

— Я тоже тебя люблю.

Меррилл расплылся в улыбке и снова обнял ее. Потом отодвинулся и сказал:

— Я боялся, что больше никогда тебя не увижу.

Она вытерла нос.

— Я тоже.

— Мне так жаль, — проговорил Меррилл, затем откашлялся и добавил: — Это было ужасно? Ну… катастрофа? Что осталось от Портсмута?

— Ничего. Он перестал существовать.

— О… и скольким людям удалось спастись?

— Насколько мне известно, одному.

Глаза Меррилла широко раскрылись.

— О господи! Ты единственная?

— Как и ты, — кивнув, ответила Мирабель.

— В каком смысле?

— Ты единственный, кто остался здесь в живых.

— В регионе? Станция Мак-Мёрдо разрушена?

— Ты единственный, кто выжил на всем континенте.

Меррилл покачал головой, но, похоже, нашел объяснение случившемуся:

— Он за нами присматривает.

— Я сейчас не в том настроении, чтобы рассуждать о Боге, — сказала Мира.

Меррилла ее слова нисколько не удивили; у него тоже было не то настроение, чтобы говорить о Боге. Его занимало совсем другое. Нечто такое, что могла оценить только его дочь, а не тупицы военные, прилетевшие вместе с ней.

— Хорошо, — кротко произнес он, лишив ее возможности обороняться, и взглянул на часы. — У нас осталось час и сорок пять минут. Времени достаточно, но придется поторопиться.

Меррилл взял Мирабель за руку и повел в противоположную сторону лагеря, к тропинке, которая исчезала в тенистых джунглях.

— Куда мы идем?

— Мне нужно тебе кое-что показать. Нечто совершенно невероятное.

Генерал Куан-Йин Зау окинул взглядом идеальный строй своих солдат. Для выполнения этой важнейшей миссии под его командование выделили двести человек. Зау гордился оказанной ему честью. Перед ним стояли отборные воины, включая его собственного сына, капитана Ли Зау — его заместителя.

Ли шел вдоль строя, осматривая форму и оружие солдат, оценивая их выправку. Если он обнаружит недочеты, провинившегося с позором отправят домой. Впрочем, Зау не питал никаких иллюзий. Профессионализм и безупречный внешний вид его армии мгновенно развеются, как песок под ветром, едва они войдут в джунгли и начнут свой путь к центру Антарктиды. А нынешнее представление устроено, исключительно чтобы запугать соперников. Он видел, что делегаты от других стран наблюдают за китайской командой с изумлением. Разумеется, демонстрация столь жесткой дисциплины заставит их трепетать, и они тут же бросятся докладывать об этом своему руководству. Запугивание творит на поле боя чудеса.

А впереди — настоящее сражение. Его люди вооружены вовсе не затем, чтобы воевать с деревьями. Ли знал, что американцы и европейцы не хотят иметь общую границу с китайцами и сделают все, чтобы им помешать. «Пусть попробуют, — думал Зау, — им нас не остановить». Благодаря вовремя полученным разведывательным данным он был уверен, что ряды американцев поредеют задолго до того, как доберутся до цели… если они вообще смогут приблизиться к ней. Советы займутся ими…

Учитывая тот факт, что русские будут отвлекать менее серьезных претендентов на победу, воины Поднебесной без помех придут к финишу. И позаботятся о том, чтобы в Антарктиде воцарился коммунизм, который так долго главенствовал в Китае, а Советы превратил в супердержаву. Весь мир увидел, что произошло, когда страна лишилась коммунистических корней: в ней воцарились нищета и отчаяние. Именно по этой причине китайцы рассчитывали разделить континент с новым Советским Союзом, принимая во внимание не только сходство политических взглядов, но и общие в прошлом границы. Все это обещало сделать переходный период в отношениях двух государств гладким и легким.

Что же до третьей страны, которая разделит с ними Антарктиду, так лучшего варианта, чем Южная Африка, не сыскать. Она не только находится в весьма выгодном географическом положении — от бывшей ЮАР до антарктического побережья всего шесть часов лёта, — но и в случае чего не сможет противостоять вторжению, даже если проигнорирует эту угрозу. Превосходный план!

Ли закончил инспекцию и пришел к выводу, что все готовы к маршу. Генерал Зау почувствовал, как его переполняет гордость. Не за сына, а за свою армию. Она была безупречна.

— Генерал. — Ли подошел к нему, щелкнул каблуками и отдал отцу честь.

— Доложите обстановку, — приказал ему Зау.

— Все люди в полном порядке и готовы выступить в джунгли.

Зау кивнул.

— Пусть остаются на своих местах до тех пор, пока не начнется гонка.

Ли замер, и Зау посмотрел ему в глаза.

— Капитан?

— Прошу меня простить, сэр, — сказал Ли. — Но температура воздуха сейчас больше тридцати пяти градусов при очень высокой влажности. Солдаты в полном обмундировании, им может грозить обезвоживание. Сэр, до начала гонки шесть часов.

В глазах Зау вспыхнул гнев. Он не собирался спускать собственному сыну такую наглость и влепил юноше пощечину. Ли был потрясен, но продолжал настаивать на своем:

— Отец…

Зау ударил его снова, причем так сильно, что появилась кровь. Генерал наклонился к мальчишке и сердито прорычал:

— Вы скажете солдатам, чтобы они оставались в строю до тех пор, пока не начнется гонка. Если я увижу, что кто-то хотя бы чуть-чуть расслабился, вы его пристрелите. Вы меня поняли, капитан?

Губы Ли на мгновение дрогнули, но он взял себя в руки и отдал идеальный салют.

— Слушаюсь, сэр!