До скончания века - Барбара Картленд

Аджанта стояла и удивленно смотрела на собеседницу. Невозможно было представить себе, что все эти неожиданные события происходят в один день. Маркиза продолжала:

– Раз Квинтус не упоминал о вашей матери, значит, она умерла.

– Да, она умерла два года тому назад, – тихо сказала Аджанта.

– Как жаль. Я часто вспоминала о ней, все думала, что же с ней сталось. Ваш дед был страшно разгневан, он запретил всему семейству и близким друзьям даже упоминать ее имя. Мы ничего не знали о ее судьбе.

– Они прятались после того, как папу пообещали... высечь кнутом.

Маркиза вскрикнула.

– Очень похоже на вашего деда! В прежние годы граф Уинсдейл слыл человеком своенравным и скорым на расправу. Теперь он стар, почти слеп и довольно жалок.

Аджанта, как зачарованная, внимала маркизе.

– Пожалуйста, мадам, прошу вас, нельзя ли мне кое о чем вас попросить. Это очень важно.

– Конечно, дорогая. Надеюсь, ничто из сказанного мною, не расстроило вас.

– Немного расстроило, мадам. Видите ли, мадам, я единственная в семье, кто знает, кем была мама.

– Вы имеете в виду, что ни брату, ни сестрам не говорили, что она бежала с вашим отцом?

Не задумываясь о том, что делает, Аджанта опустилась на колени перед креслом маркизы. У матери Квинтуса было такое доброе, светлое лицо. Несмотря на гримасу страдания оно было очень красиво.

– Вы, наверное, знаете, мадам, что когда папа влюбился в маму, та была уже помолвлена с кем-то весьма знатным, кого выбрала ей ее семья.

Маркиза улыбнулась:

– Разумеется, знаю.

– Мама просила своего отца расторгнуть помолвку, но тот страшно разгневался.

Маркиза кивнула:

– Еще как разгневался: всех перепугал.

– Мама была в ужасе, а когда папа пришел к графу и заявил, что они решили пожениться, тот вышвырнул папу из дому и пригрозил высечь его кнутом, если он еще раз появится.

– Я не знала об этом, но знаю, что они бежали.

– Мама сказала, что ничто не может разрушить их любовь. Они скрывались, пока папа не упросил отца герцога Долиша приютить их. Старый герцог благоволил папе еще в детстве, он не знал, на ком папа женился. Не знает этого и ныне здравствующий герцог.

– Они были счастливы? – спросила маркиза.

– Очень, очень счастливы, и так любили друг друга!

– А теперь дочь Маргарет выходит за моего сына! Не могу передать вам, как я счастлива!

Аджанта поняла, что теперь их отношения с маркизом станут еще более запутанными. Он предлагал ей выйти за него замуж, чтобы помочь в разрешении его затруднений. Она же предложила исчезнуть, или инсценировать гибель, чтобы на нем не висело обязательство связать свою жизнь с нелюбимой женщиной. Если бы он узнал, что ее дед – граф Уинсдейл, а мать была ближайшей подругой его матери, то почувствовал бы себя обязанным жениться. Сейчас она, незаметное ничто, но, как дочь своей матери, кое-что значит в том мире, к которому принадлежит маркиз. Заглядывая в лицо маркизе, Аджанта сказала:

– Пожалуйста, мадам, дайте честное слово, что ничего не расскажете ни Квинтусу, ни кому другому о том, что вы были знакомы с моей мамой и о ее истории. Я не могу вам ничего объяснить, но поверьте, сейчас это должно остаться в секрете. Маркиза несколько смутилась:

– Я понимаю, вы боитесь огорчить своего отца. Но я верю, что у вас с моим сыном не будет друг от друга секретов.

Подождав, не скажет ли что-нибудь Аджанта, она добавила:

– Конечно, вы хотите рассказать ему обо всем в свое время, поэтому обещаю вам, дорогая, что ничего не стану говорить прежде вашего позволения.

– Спасибо! Спасибо! – вскричала Аджанта. Маркиза смотрела на нее добрыми глазами:

– В вас есть все, что я хотела бы видеть в жене своего сына. Я всегда молилась о том, чтобы он выбрал такую девушку, а не одну из этих черствых и капризных лондонских пустышек, не ведающих ничего о том, что такое настоящая любовь.

Маркиза коснулась щеки Аджанты:

– Вы так прекрасны. Я уверена, что вы с Квинтусом будете безмерно счастливы, также как и ваши родители, которые нашли свою любовь, невзирая на многие страдания.

Слезы навернулись на глаза девушки.

– Поцелуйте меня, мое дорогое дитя. Вам уже время переодеваться к обеду. Надеюсь, завтра буду себя чувствовать достаточно хорошо, чтобы спуститься вниз и познакомиться с вашим отцом и другими членами семьи.

– Они будут счастливы видеть вас.

– Спасибо, – улыбнулась маркиза. – Мы еще с вами поговорим о многом, когда я немного поправлюсь. И не беспокойтесь: никто не узнает вашей тайны.

Вернувшись в спальню, Аджанта почувствовала, что у нее кружится голова. Ну как можно было предположить, что после стольких лёт она встретит одну из маминых подруг. И, по странному совпадению, это будет мать ее жениха. «Он никогда не должен узнать об этом. А я никогда не выйду за него», – повторяла она себе с ожесточением.

Девушка подошла к окну полюбоваться на лебедей и на мерцающее за кронами деревьев солнце. Пейзаж был красив как никогда еще со времени их приезда. Казалось, окружающее говорит ей: «Все это может стать твоим. Твоим. Навсегда». Эти слова повторял и весь дом, и ее комната, и лепные купидоны с Афродитой, глядящие на нее с потолка. Она представила, как будет жить здесь.

Как маркиз будет, памятуя обязательства, целовать ее, брать на руки, может быть даже спать с ней в одной постели под шелковым кружевным пологом. И в глубине души она услышала голос: «Никогда! Без любви! Никогда без любви!»

* * *

После того как Аджанта удалилась из кабинета, маркиз подошел к двери и затворил ее. Потом отправился к столу и, позвонив в колокольчик, вызвал из соседней комнаты секретаря.

– Приехал ли ювелир, Клементе? – спросил он симпатичного человека лет сорока, который вот уже десять лет вел его дела.

– Да, ваша светлость. Он ждет вашего приема.

– Просите. Так как у меня есть некоторая дополнительная работа, то ему, очевидно, придется здесь заночевать.

– Я уже все предусмотрел на этот случай, ваша светлость, – отвечал Клементе и отправился за ювелиром. Маркиз сидел в глубоком раздумье пока тот не пришел.

* * *

Некоторое время спустя маркиз поднялся наверх навестить свою мать. Когда он пришел к ней, маркиза уже лежала в постели. Ей очень шел кружевной чепчик, украшенный лентами с бантиками и атласная кружевная накидка.

– Мой дорогой Квинтус! Прости, что не приехала к сроку.

– Ты теперь здесь, мама, и все хорошо. Как ты себя чувствуешь? – он поцеловал ее пальцы и щеку, и присел на краешек кровати, держа ее руку в ладонях.