Год грифона - Диана Уинн Джонс

— Эльда, какая же ты молодец! Ты как, в порядке? Идти можешь?

— Вот попарюсь — и все будет прекрасно, — заверила их Эльда. Она понимала, что дело не в ноющих крыльях и передних лапах, потому что на самом деле она страдает от разочарования. Но теперь она, по крайней мере, была в силах спокойно думать об этом.

Итак, Коркоран запихнул последних двух ассасинов в клетку, рассчитанную всего на двух крыс, и благополучно о них забыл. Следующий день прошел практически без происшествий. Все вздохнули с облегчением и вернулись к обычной университетской жизни. Единственным примечательным событием было то, что Мелисса после завтрака встретилась с долговязым третьекурсником и приобрела у него набор из восьми рефератов за двадцать золотых монет. Долговязый третьекурсник крепко напился в тот же вечер, но в этом как раз ничего необычного не было. Рёскин весь день бурчал о том, как плохо тут кормят, но к этому тоже все успели привыкнуть. Куда примечательнее было то, что Рёскин собрал сорок с лишним книг, валявшихся на полу у Эльды, и любезно пообещал ей, что разберется с ними сам. Грифонша лежала на кровати. Мышцы у нее все еще болели, но она тем не менее лихорадочно дописывала свой реферат. Рёскин потащил книги в библиотеку.

— Они взяты не на ваше имя, — заметила библиотекарша.

— Мои друзья просили меня их сдать, — пророкотал Рёскин.

Он успел обнаружить, что, если говорить низким, скрежещущим голосом, люди думают, что он так шепчет, и, как правило, начинают просить этого не делать. От его шепота стекла в библиотеке задребезжали, и студенты, работающие за столами, принялись раздраженно оглядываться.

— Вы мне просто дайте их формуляры, а я возьму другие книги, которые им нужны, — проскрежетал он.

— Тише, тише! Ладно, ладно! — кивнула библиотекарша, озабоченная только тем, как бы побыстрее от него избавиться.

Рёскин унес из библиотеки еще тридцать восемь книг. И все они были из отдела, посвященного гастрономической магии. Это несколько озадачило библиотекаршу. Она знала, что в этом семестре только двое студентов волшебника Умберто специализируются на кухонной магии, а Коркоран вообще никогда этим не занимался. Но, судя по всему, уведомлять об этом Коркорана было бесполезно. Ее предыдущую записку он просто проигнорировал. Библиотекарша пожала плечами и снова принялась сверять каталог.

Рёскин удалился к себе в комнату и всерьез взялся за чтение. В университете воцарились мир и покой.

Назавтра морозная погода сменилась дождливой. Эльда, которая искренне, честно, от всей души намеревалась полетать перед завтраком, проснулась и обнаружила, что из пастей всех горгулий Дома заклинателей хлещет вода, с носа волшебника Поликанта падают капли и даже по одной из стен ее концертного зала струится небольшой водопадик. Эльда сдалась и отправилась досыпать, мысленно восхищаясь Ольгой, которая все равно побежала на озеро, не обращая внимания на дождь. Ольга вернулась с тренировки промокшая до нитки и посиневшая от холода, но чрезвычайно бодрая и голодная как волк.

В столовой пахло жареным луком. Очень сильно пахло.

— Ух ты! — сказала Ольга. — Как здорово!

Однако большинство студентов не разделяли ее энтузиазма и решили удовольствоваться гренками. Хотя, как ни странно, никакого лука на завтрак не подавали. А подавали на удивление вкусные сосиски и целые горы аппетитной золотистой яичницы. Ольга и Эльда — которой в любом случае еды нужно было вдвое больше, чем человеку, — наполнили себе тарелки с верхом и сели рядом с Рёскином, чтобы для разнообразия насладиться трапезой. Лукин, напротив, принадлежал к числу тех, кто решил обойтись гренками.

— Боги великие! — воскликнул он, усевшись по другую сторону от Ольги. — Что это нынче с гренками? Они вкусные! Обычно они такие тонкие, что крошатся в руках, и такие пережаренные, что не укусишь. Я всегда удивлялся, как это поварам удается настолько их испортить. А эти в самый раз!

Ольга ткнула Эльду в крыло и кивнула в сторону Рёскина. На тарелке Рёскина красовалась целая гора еды — повыше, чем у них с Эльдой. Гном взял себе шесть гренок и еще, на закуску, целую стопку оладьев, сочащихся сиропом и маслом. И теперь был всецело поглощен процессом. Однако его круглая розовая физиономия выглядела чересчур уж невинной.

— Тебе объяснить, или и так все понятно? — шепнула Ольга.

Клавдия тоже обо всем догадалась.

— Рёскин, — сказала она, — все просто замечательно. Но почему все это пахнет жареным луком?

Розовый лоб Рёскина наморщился.

— Не знаю, — признался он. — Но я над этим работаю. Думаю, к обеду мне удастся все исправить.

— Да уж, пожалуйста! — настойчиво попросил Фелим. — А то у меня от этой вонищи голова разболелась. Я встал очень рано, чтобы закончить свой реферат.

Рефераты принято было сдавать в этот день после завтрака. В Доме заклинателей стояли специальные полки, на каждой из которых было написано имя наставника. Из уст в уста передавались легенды о страшных карах, грозящих тем, кто не сдаст работу в срок. Говорили, что на первый раз тебя на неделю лишат дара речи, на второй — еще и слуха, а случалось, что самых злостных нарушителей и вовсе лишали магических способностей. Правда, на памяти нынешнего поколения студентов таких случаев пока не бывало, но, с другой стороны, и запаздывать со сдачей реферата никто пока не пробовал. Никому не хотелось лишиться дара речи, не говоря уже обо всем прочем. Даже самые ленивые и расхлябанные из студентов, и те хоть пару страниц, да сдавали.

И потому сразу после завтрака к Дому заклинателей, невзирая на ливень, потянулась череда студентов, прячущих стопочки бумаги под зонтиками, плащами, непромокаемыми куртками или мокрыми пледами. И все, кто после этого пришел в Северную лабораторию на лекцию Вермахта по основам алхимии, были промокшие и запыхавшиеся.

— Верхнюю одежду — на вешалку! — распорядился Вермахт.

Он-то выглядел аккуратно, как всегда, поскольку позаботился защитить себя от дождя каким-то заклятием. Пока все послушно развешивали свои мокрые насквозь плащи и куртки на высокой трехногой вешалке, стоящей у двери, и пихали зонтики в подставку, Вермахт нетерпеливо расхаживал взад-вперед, многозначительно поглядывая на стоящие на кафедре часы.

— Сегодня, — объявил он, когда с этим было более или менее покончено, — нам предстоит исследовать таинство Мистического Брака. Запишите заголовок. Ниже, мелкими буквами: «Белое и Алое».

Студенты поспешно расселись, вытащили тетрадки и принялись кое-как строчить влажными, негнущимися от холода пальцами, с трудом поспевая за преподавателем. Наконец песок пересыпался из верхней колбы на дно, весь до последней песчинки. Лукин второпях достал было золотой блокнот, но все, что он пытался писать ниже Крупного Заголовка, моментально исчезало прямо под пером. Вскоре Лукин сдался и вытащил изящный блокнотик в переплете из телячьей кожи, который подарила ему Клавдия. Но за это время он порядком отстал от лектора, и, когда лекция закончилась, он все еще писал, стараясь наверстать упущенное. Остальные же потянулись к вешалке, разбирать свои так и не успевшие просохнуть вещи.