Тени в ночи - Лидия Джойс

– Еще одна спальня.

Открыв дверь, Колин шагнул в сторону, чтобы внутрь попал свет лампы. Стоя здесь босиком, в ночной рубашке, с взъерошенными ото сна волосами, он совсем не выглядел глупым или слабым, отсутствие костюма не уменьшило его физических достоинств. Он выглядел настоящим мужчиной, даже более настоящим, чем каменные стены вокруг него.

Теперь, когда нервное возбуждение начало спадать, Ферн почувствовала, как она устала, и только вид Колина дал ей силы говорить с обычной интонацией.

– Думаю, вонь идет от матраса.

– Я тоже не хотел бы спать в этой комнате. Давай посмотрим наверху.

Дальше вел он. Следующий пролет лестницы был успокаивающе ограничен толстыми каменными стенами, но у Ферн еще бежали мурашки по спине при воспоминании о первом опасном подъеме, хотя она видела перед собой широкую спину Колина и его плечи, слегка напряженные от веса их багажа.

Ступени закончились у второй площадки, дальше вела только шаткая приставная лестница. Поднятая Ферн лампа высветила наверху опускную дверь, обшивка которой потемнела от сочившейся дождевой воды.

В дверь, находившуюся перед ними, Колин вошел раньше, чем Ферн опустила лампу. Комната оказалась почти зеркальным отражением той, что была внизу.

– Эти кровати не лучше, – заметил Колин с тем же равнодушием, как и в первую брачную ночь.

Быстрый взгляд убедил Ферн, что муж прав.

– Тогда можно спать в креслах, – без особой надежды предложила она. Здесь было только два кресла, причем жестких и высоких, как трон. – А если я найду шерстяные одеяла, то можно и на полу.

Ферн открыла массивный сундук в ногах кровати, надеясь, что ей повезет, как раньше с постельным бельем в тюдоровском крыле, но обнаружила несколько ветхих предметов одежды и пачку документов, перевязанных лентой. Она машинально взяла их, прежде чем опустить крышку.

– Или одна из этих кроватей, или ничего, – расстроенно сказала она. – Даже несмотря на всю мою усталость, я вряд ли могу там спать.

– Тогда, полагаю, можно посидеть в креслах, - – ответил Колин. – Но сначала надень халат. Здесь холодно и влажно, ты простудишься.

Ферн забыла, что бегает по этажам в одной ночной рубашке. Лишь после слов мужа она поняла, что дрожит, и благодарно позволила ему завернуть ее в халат.

– Не так уж и холодно, но я замерзла, – призналась Ферн, садясь в одно из жестких кресел.

Отыскав собственный халат, Колин быстро накинул его, затянул пояс и сел напротив.

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

– Что именно?

– Когда мы наконец покинем это место, обещай, что мы больше сюда не вернемся.

Колин поднял бровь.

– Неужели тут все настолько плохо?

– Ты шутишь? Везде грязь, плесень, слуг нет, зато есть бывшее жилище сумасшедшего или сумасшедших, а крыша пыталась упасть нам на голову.

– Но промахнулась, – напомнил Колин.

– Снова дразнишь меня, – обвинила его Ферн.

– Да, – легко согласился он. – Ты очень странная женщина. Ты на удивление стойко переносишь непривычные для тебя условия, а сейчас, когда ты впервые можешь предъявить свои требования мне, ты всего лишь хочешь моего обещания не причинять тебе новых страданий. Поверь, мой ангел, ничто из этого не было частью жестокого плана свести тебя с ума. Если ты больше не хочешь видеть это место, требуй желаемое в ответ на терпение, которое ты проявляла до сих пор.

Ферн вздохнула.

– Спасибо. – Она потерла лоб, где начала пульсировать головная боль. – Я так устала, что у меня перед глазами все плывет, но я не могу спать в этих креслах.

Он кивнул на пачку, лежавшую посреди стола, куда она бросила ее несколько минут назад.

– Что ты нашла?

Ферн стянула ленту, и хотя пергамент стал хрупким от времени, листы не раскрошились.

– Похоже на письма. – Она пробежала глазами пару страниц, с облегчением увидев, что почерк совсем не похож на паучьи каракули в той ужасной комнате. – От одного человека одному и тому же лицу.

– Они вполне могут тебя развлечь. Это любовные письма?

– Не любовные. Возможно, дружеские? «Я умоляю тебя помнить услугу, оказанную мною тебе, и всегда сохранять любовь между нами, какую твоя мать и я когда-то разделяли». Стоят даты, но вместо подписей инициалы. Д.Р. от Э. Думаешь, их мог написать один из твоих предков?

– Скорее писали ему, раз они хранились тут, – ответил Колин.

Раскат грома потряс стекла в оконных рамах. Старинный угловатый почерк расплывался у Ферн перед глазами. Она потерла лицо.

– Я не заражусь чем-нибудь ужасным, если посплю в кровати?

– Сомневаюсь, что ты вообще сможешь заснуть, если даже ничем и не заразишься. По мне, они все дурно пахнут.

– Конечно, ты прав, – вздохнула Ферн.

За неимением другого занятия она вернулась к изучению писем, а Колин подавленно наблюдал за женой.

– Прости меня, Ферн.

Неожиданные слова застали ее врасплох.

– Ты извиняешься?

– Я даже не мог подумать, что наш приезд сюда окажется таким. Я представлял себе пусть скромное, но ухоженное старое поместье с управляющим и горячей едой, которую готовит его жена.

– Едой, – повторила Ферн. – Возможно, утром мы будем в состоянии найти себе завтрак. Я надеюсь, скоро будет утро, – добавила она.

– Любая нормальная женщина давно бы уже свела меня с ума обвинениями и жалобами. Правда, не могу сказать, что я этого не заслуживаю.

– И какая была бы от этого польза?

– Ни малейшей. Но это редко останавливает жалобы, – с усмешкой сказал Колин.

Ферн покачала головой.

– Мне не очень нравилось, что мы покинули Брайтон ради этого места, и совсем не понравилось, что нас могло убить рухнувшей крышей. Но я понимаю твои побуждения, если даже не согласна с твоими решениями. Я могу простить решения, с которыми не согласна. Иначе как я могу надеяться, что ты окажешь такую же любезность мне?

Колин продолжал смотреть на нее.

– Я не привык к людям, принимающим решения, с которыми я не согласен. Поэтому не знаю, как бы я реагировал. Могу лишь надеяться, что с не меньшей сдержанностью, чем ты.

– Считай, что ты у меня в долгу, если это поможет, – беспечно сказала Ферн. – Я понимаю, насколько велика разница между старшим сыном и средней дочерью. Но раз уж мы женаты, ты обязан научиться иногда уступать, если мы стремимся к гармонии.

– Уступать, – с кислой миной повторил он. – Брак совсем не то, что я себе представлял.

Оглядев мрачную комнату, Ферн невесело засмеялась.