Дар Кроуги - Анна Пушкина

– У меня две новости, – привлекая мое внимание, сказал он. – Первая: церемония состоялась, и теперь мы муж и жена. А вторая: нас заклеймили нашими клятвами, – решив не откладывать на потом, обрушил на меня все последние новости мой новоиспеченный муж.

Мне тут же вспомнилась боль в запястье, на котором теперь красовался небольшой странный рисунок. Метка не болела, будто я не сегодня приобрела ее, а родилась с ней: плавные линии и вензеля, врезанные в мою кожу, изящно изгибались, сплетаясь в букву Р. Мне хватило пару мгновений, чтобы понять: Р – это Рагонг. Меня заклеймили его именем, как его собственность!

Я начала яростно растирать печать пальцами, пытаясь соскрести ее с кожи.

Рагонг перехватил мою руку, не давая пораниться.

– Магический знак таким образом не удалить.

– А каким удалить?

– Боюсь, что конкретно этот никаким, – он отогнул манжет рукава, демонстрируя мне точно такую же печать, только с буквой А.

– Не понимаю…

– Подарок Олидберга. – Он сделал паузу, словно решая, как помягче объяснить происходящее. – Обещания, данные сегодня перед алтарем друг другу, мы нарушить не сможем, пока живы.

Я резко села.

– Ведите вашего Олидберга сюда, пусть уберет это!

Я категорически отказывалась быть клейменной, как животное, против воли.

– Не поможет, это заклинание не имеет обратной силы. Снять его можно, лишь убив одного из нас, а становиться вдовцом прямо в день свадьбы не хочется.

У меня аж глаза от удивления расширились.

– А почему это умирать надо мне? Это ваш шаман, вы и умирайте.

Рагонг поднялся. Я ждала от него раздражения или хотя бы возмущения. Он же, как обычно, пребывал в абсолютном спокойствии. Похоже, все это его веселило, что только усиливало мою ярость.

– Зачем? Зачем он сделал это?

– Он всего лишь поосторожничал, желая защитить меня и княжество. Мои подданные тебя не знают и не доверяют.

– Это не моя идея провести тайную церемонию. И, раз уж зашла речь, я никого на себе жениться не заставляла!

– А разве я заставлял? – парировал князь.

Сунула ему под нос печать на своем запястье.

– Вы говорили, что клясться в верности вам и княжеству Кроуги нет нужды, вам хватит моего обещания! – почти кричала я.

– Если тебе станет от этого легче, я тоже теперь связан клятвой.

– Вы лишь поклялись беречь меня. Можно запереть меня в башне и считать, что так вы меня оберегаете. А я поклялась защищать вас и ваше княжество, как свою жизнь, то есть ценой своей жизни! Нечестно, не находите?

– Я предупреждал – говори только то, за что будешь готова ответить.

Рагонг смотрел снисходительно. Хочется придушить его, честное слово!

– И что будет, если я не сдержу клятву?

– Не сможешь. Теперь она часть тебя и исчезнет, только если один из нас умрет.

Я задумалась над его словами. Князь воспользовался паузой и поспешил удалиться, сказав на прощание:

– Кажется, наша первая семейная ссора подошла к логическому завершению. Чтобы поберечь тебя, как поклялся, я, пожалуй, пойду.

Уходил Рагонг под моим недобрым взглядом, хотя, похоже, его это не слишком волновало.

Между тем жизнь потекла своим чередом. Я так же ходила на тренировки к Сетсею и посещала уроки в Фе-бране. Мне расширили список предметов: к истории магии, непонятным урокам Тараи и теории заклинаний добавили травоведение, которое вела рина Лидия, как оказалось, обожавшая растения и прекрасно разбиравшаяся в их лечебных свойствах. Появилось страноведение, на котором молодой оборотень рассказывал про особенности народов, соседствующих с Людеей. Самым интересным для меня стал предмет «Защита арканной магии», который преподавал суровый эльф с трудно произносимым именем – Фандайрел. На этих занятиях я была единственной девушкой.

Оказалось, арканная магия – обычно удел мужчин, поэтому смотрели на меня косо, будто не решаясь спросить, что я здесь забыла. На уроках рассказывали о рунических заклинаниях арканной магии. Затем ученики приступали к практике, в которой я не участвовала, а лишь наблюдала со стороны. Это зрелище захватывало и пугало одновременно. Отрабатывая заклинания друг на дружке, спесивые юнцы то и дело стремились если не покалечить друг друга, то по крайней мере нанести максимальный ущерб. Травма после такого занятия – обычное дело. Правда, суровый преподаватель их беспрерывно за это отчитывал. Я же послушно срисовывала рунические надписи и заучивала заклинания, которые сопровождали тот или иной набор рун.

С князем теперь мы виделись только за завтраком, и то далеко не всегда. Время от времени он их пропускал. Ужинать я предпочитала у себя – в качестве протеста. Впрочем, он не настаивал на моем обществе. Единственное, что изменилось, – меня переселили в другие комнаты, намного просторнее, изысканнее, и находились они в крыле князя. К моему облегчению, слово князь держал и в мои покои не наведывался.

– Итак, проверим ваше домашнее задание, – высоким голосом произнесла рина Лидия, стоя в центре оранжереи. – Выберите любое растение, из которого варят снадобье, помогающее при несварении желудка.

Не успела рина Лидия договорить, как Ифи уже тащила меня в другой конец теплицы.

– Выберем желтонир.

Я не сопротивлялась. В чем оборотни однозначно превосходят всех магов, так это в распознавании запахов. Травоведение – не самый любимый предмет магов, чего нельзя сказать об оборотнях, которые запоминают по запаху все показанные растения без особых усилий. Как всегда, выбор Ифи был лучшим из возможных, за что нас похвалили.

После урока, попрощавшись с подругой, которая ушла на свои занятия по защите, я остановилась у горшка с увядавшей ромуруткой. Не могла отделаться от мысли, что мы с ней похожи. Я тоже увядала, точнее, моя магоуверенность, как я в шутку называла это про себя. Уроки Тараи не давали никаких результатов, скорее, наоборот, магия испарилась окончательно. Не проявлялась теперь даже при волнении или злости. У меня по-прежнему не выходило зажигать руны на уроках рины Первы, и часто казалось, что она смотрит на меня с разочарованием. На уроках защиты арканников меня не допускали к практике, я не была способна даже на самое простенькое заклинание. И еще меня переполняла злость на князя. По-хорошему, злиться бы мне на шамана, поставившего метку, но я почему-то злилась на Рагонга. Истинной причиной этой злости было не клеймо на руке, а наша свадьба. Не давала мне покоя мысль, что я не более чем пешка в противостоянии княжеств. Какое же, демон возьми, это неприятное чувство! И главное – предъявить Рагонгу мне было нечего, все свои обещания он выполнял. Уроки в Фебране я посещала исправно, а как на жену он на меня не смотрел. Только почему-то злость не проходила.

Вот такой, печально задумавшейся перед горшком ромурутки, меня и нашла рина Лидия.