Застенец 3 - Дмитрий Билик

Довольно скоро стало светлее — сверху добавилось несколько факелов. Солнце пусть и показалось из-за горизонта, но через плотную пелену в небе не спешило порадовать своими лучами. Я как ни старался вслушиваться в шепот голосов, так ничего и не различил. Может, заклинание от прослушки? Максутов такое тоже использовал.

Я ждал молча. Как самый смиренный человек в мире. В обоих мирах. Понимал, что этот Князь, кем бы он там ни был, сейчас внимательно изучает меня. Блин, а я еще дурацкий коричневый плащ для приключений надел, а не шинель.

Наконец факелы сверху пропали. У меня даже внутри все оборвалось. Что, не прошел визуальную проверку? Однако спустя нескольких долгих секунд заскрипели проржавевшие от влаги петли и ворота открылись.

Ко мне, в окружении троих спутников, вышел невысокий хмурый мужчина лет шестидесяти, с седыми опущенными вниз усами, отекшим лицом и повязкой на левом глазу. Телосложением он отличался плотным, даже больше склонным к полноте, но движения его были порывисты, резки, не как у старика. Он приблизился и вновь внимательно осмотрел меня.

— Имею честь представиться, князь Ситников Владимир Георгиевич, генерал-губернатор Самарской губернии. Или того, что от нее осталось.

Глава 10

Наверное, меня так не охраняли даже Императорские казаки. По крайней мере, я считал, что меня охраняют, а не конвоируют. Хотя это можно было объяснить и любопытством. Посмотреть на лицеиста из Петербурга стекался весь город. И к моему немалому удивлению, я отметил, что здесь много простого люда. После Петербурга с его высшим светом и дворянством подобный контингент был в диковинку.

Позади меня спокойно шагал Васька. Его попытались было взять под уздцы, однако перспектива остаться без руки довольно быстро охладила дрессировщицкий пыл местных мужиков. Поэтому кьярд шел сам по себе, как воспитанное и гордое существо.

Здешняя Самара напоминала хорошо облагороженную большую деревню. Убрать вот этот собор, да еще несколько высоких каменных зданий — так один в один поселок городского типа. Мы прошли рядом с большой конюшней, мимо полицейского управления, закрытых и забитых досками лавок и магазинов, и вскоре добрались до длинного (по местным меркам) двухэтажного каменного дома.

Судя по всему, это было какое-то государственное учреждение. По крайней мере, здесь находилось слишком уж много людей для частного особняка. Во дворе мирно лежали гондолы от аэростатов, правда, без воздушных шаров в виде сигары.

— Наша единственная связь с внешним миром, — указал на них генерал-губернатор. — Была, пока не появились крыланы.

— Крыланы? — переспросил я.

— Ну да, твари такие. Они, правда, обычно ночью орудуют, но несколько раз нападали и днем. Дирижабли их почему-то раздражают больше всего. Поэтому дальние путешествия пришлось отложить.

При этом генерал-губернатор обернулся, чтобы взглянуть на Ваську. И мне это очень не понравилось.

— А кьярдов у нас сроду не было. Провинция, — грустно вздохнул Ситников. — У нас Третье Отделение из восьми человек состоит. Состояло, — тут же поправился он. — А потом…

Генерал-губернатор махнул рукой, мол, чего уж тут говорить. И остановился возле двери, приглашая меня внутрь. В парадной (после двух месяцев проживания меня научили именно так называть подъезд) стоял слуга, который жестом указал, куда следует идти. Признаться, мне было некомфортно расставаться с Васькой, но я понимал, что это необходимо.

Мы прошли еще несколько комнат и остановились в небольшом кабинете — дорогая мебель, золотые аксессуары на столе, портрет Его Величества на стене. Я даже улыбнулся.

— Будто из Петербурга и не уезжал.

— И давно Вы там были? — с легкой улыбкой спросил генерал-губернатор.

Но я почувствовал нечто странное в его вопросе, какой-то подвох. Ага, он меня проверяет. Ситников, похоже, что-то знал, но пока не торопился говорить, что именно. Видимо, благосклонно разрешил мне подставиться. Я же лезть в капкан не спешил.

— Давно, — уклончиво сказал я. — Его Величество сейчас не в Петербурге.

— А где, позвольте полюбопытствовать?

Теперь и улыбка убежала из-под обвисших усов. Артистизм и умение владеть своими эмоциями были не самой сильной чертой генерал-губернатора. Владимир Георгиевич сейчас напоминал старого, но еще полного сил и энергии бультерьера. Вцепится — не отпустит. Я и сам понял, что не очень хорошо продумал всю легенду для разговора с ним, пока мы шли сюда.

— Скажем, он был вынужден отступить из столицы вместе с теми, кого успел мобилизовать.

— Иными словами, бежать, — холодно процедил Ситников.

Его тяжелый взгляд переместился с меня на портрет Императора. И мне показалось — еще чуть-чуть, и нарисованный Романов лично начнет оправдываться.

— Видели мы тот Петербург.

Генерал-губернатор грузно сел в кресло, а я понял, что проверку или нечто вроде нее сейчас прошел.

— Мы хоть и провинция, но связь со столицей держим. Чай, не Швейцария какая отсталая, где магов вовсе нет. После Того Разлома…

Генерал-губернатор осекся, покусывая кончик одного уса. Видно, вспомнил что-то не очень хорошее. Впрочем, ему хватило самообладания продолжить.

— После Того самого Разлома я попытался связаться с ними при помощи Эгрегора и других заклинаний. Но тщетно. Пришлось по старинке снаряжать аэростат, чтобы убедиться воочию. А это стоило очень серьезных усилий. После Разлома последствия были чудовищными, мой гарнизон большей частью пал. Чудом отбились.

Генерал-губернатор подался вперед, его грузный живот навалился на стол. Только Ситников не выглядел каким-то неповоротливым. Скорее как медведь, который собирается для решительного рывка. Я даже попытался вспомнить, какое животное может противостоять медведю, чтобы сравнить себя с ним. И не смог.

— Работы тут было, — покачал он головой. — Частокол, вот, построить, потом по окрестным деревням проехать, людей собрать. Когда все сделали — снег сошел, посевную надо устраивать. А как ее начинать, когда Разломы каждый месяц открываются? Хорошо, что здесь они — явление нечастое, однако и нас порой задевало. Вы ведь понимаете, господин портупей-юнкер, какой ресурс самый важный в нынешнее время.

По его логике можно было сказать, что еда. Или маги. Лично Император считал именно так. Впрочем, я понимал, что вопрос явно с подвохом. Потому промолчал. И, как оказалось, сделал правильно.

— Люди, — шумно выдохнул Ситников. — Даже самый последний недом имеет необычайную ценность. Это я уже потом, после того, как все обрушилось, понял. В общем, сложно было. Вот и не мог все бросить. Отправил в Петербург своих проверенных служак. И интересные вещи