Метро 2033: На пепелищах наших домов - Наиль Выборнов

– Расстреливать будете? – меланхолично поинтересовался Ершов, расстегивая молнию на разгрузочном жилете. – Исповедаться хоть дайте. Не по-христиански.

– Никто вас расстреливать не собирается, – заверил Дмитрий. – Посидите немного взаперти, пока мы не придем к соглашению. Как только договоримся, получите назад оружие и все снаряжение.

Больше говорить было не о чем. Азат последовал примеру остальных, снял с себя разгрузку, стащил через голову бронежилет, расстегнул ремень и вытянул с него поясную кобуру. Сложил все это на земле, зябко поежился и почувствовал желание обхватить себя за плечи.

Дело было не в холоде, осенний комплект формы вполне неплохо держал тепло. Просто впервые за множество лет он оказался на улице не то что без костюма химзащиты, а безоружным.

– Рад, – наклонив голову, сказал Дмитрий. – Надеюсь, что и в дальнейшем вы будете вести себя благоразумно. Савва, разберись с ними.

Он развернулся и пошел в сторону одного из домов, но не того, в котором находился его кабинет. Двое автоматчиков отправились следом, остальные продолжали целиться в безоружных бойцов «Булата», будто опасались какого-то подвоха с их стороны.

Башкир плюнул на землю. Вот подлость сегодня совершили совсем не они. О чем таком Дмитрий не смог договориться с Полковником? Решил заставить старика остаться в «Крепости»? Только какой смысл для этого брать в заложники его людей? Так лояльности не добиться. Наоборот, надо уговаривать, предлагать хороший паек, непыльную работу и прочие соблазны.

От размышлений Азата отвлек Савва.

– Руки за головы, – сказал здоровяк. – Пять шагов назад.

Бойцы исполнили приказ. Двое «крепостных» опустили оружие и принялись собирать разбросанное по двору добро. Еще пара автоматчиков встали чуть позади, изображая из себя конвой.

– Вперед, – снова скомандовал Савва, сам двинувшись чуть в сторону от них. Контролировал, похоже. – Спуск в подвал видите? Двигайте туда.

– Ты левого, я задних? – одними губами прошептал Баранов. – Хватай ствол и расстреливай всех, кого видишь.

– Отставить, – осадил его лейтенант, который даже если не слышал перешептывания подчиненных, прекрасно понимал, о чем в такой ситуации может идти речь.

– Вниз, – вновь приказал Савва, указывая на короткую лестницу, которая заканчивалась крепкой металлической дверью, сейчас открытой. – И внутрь.

Спускаясь по осыпающимся под ногами ступенькам, Азат думал, что в подвале будет сыро и мерзло. Его, привыкшего к жизни в подземном переходе, это не пугало. Лишь бы крыс и прочей дряни там не было, а холод можно потерпеть, если не очень долго.

Но ожидания обманули мужчину. Воздух в подвале был теплым и очень сухим. Шмель от удивления даже закашлялся, да и сам башкир почувствовал, как у него запершило в горле.

– Ботинки и ремни снимаем, – приказал Савва. – По одному подходим сюда.

И вновь пришлось подчиняться. Первым со своей обувью справился Ершов, был досмотрен, охлопан по карманам и подозрительным местам, лишился авторучки и блокнота и оказался препровожден до стальной двери, которой заканчивался коридор.

Азат закончил вторым. Таскать что-то в карманах формы у него привычки не имелось, предпочитал носить вещи в разгрузке, поэтому обыск не занял много времени. Башкир прошел в указанном направлении, осмотрелся.

Достаточно большое помещение освещалось всего одной маломощной лампой накаливания, висевшей на проводе под самым потолком. У стены в рулоны были сложены ватные матрасы, в одном из углов стоял большой, литров на двадцать пять, бак. Противоположный оказался огорожен шторкой, башкир заглянул за нее и обнаружил там ведро с сиденьем.

– Мы ж тут подохнем, – сказал Баранов, когда последний из бойцов вошел в комнату, а дверь за их спинами звонко лязгнула засовами. – Испечемся.

– В баке вода, – кивнул Ершов. – Чего у них тут, котельная за стеной?

– Скорее всего.

Башкир пощупал кирпичную кладку. Она оказалась горячей, видимо, печи находились прямо за стеной. В этой комнате никаких сквозняков не было, воздух был жаркий, спертый.

Мужчина прикинул примерный объем. Пять на шесть, да на два высоты. Шестьдесят кубов на пять человек. Задохнуться по идее не должны, но вот без вентиляции им тут придется очень несладко.

– Ну и что делать будем? – спросил Баранов, смерив своих товарищей недовольным взглядом.

– Ждать, – пожал плечами лейтенант. – Что еще нам остается?

– Драться надо было. – Леха принялся ходить по комнате из стороны в сторону.

– И все легли бы, ага, – мрачно заметил Ершов.

– Ну и хрен с ним, – махнул рукой здоровяк. – Зато этих бы покрошили.

– Ага, нам, конечно, от этого гораздо лучше стало бы. – Шмель, похоже, был солидарен с большинством. – Слушай, ты не мог бы не мельтешить? И так от жары этой башка болит.

– Ну и что делать-то теперь? – вновь спросил Леха, но остановился.

– Вы как хотите, а я спать буду, – сказал Азат, смахнул со лба выступившие капли пота и пошел к куче матрасов. – Пусть даже расстреляют, но умирать невыспавшимся я не желаю.

– Типун тебе на язык, – поморщился Баранов, но внезапно поддержал товарища. – Впрочем, вздремнуть действительно стоит. А то три часа – это ни о чем. Теперь-то можно.

– Всем спать нельзя, – заметил Шмель. – Нужно, чтобы кто-нибудь дежурил.

– Смысл? Если уж нас решат прикончить, то прикончат точно, и никто им помешать не сумеет. Ну нападем мы на этих, когда придут, может, автомат отберем. Толку? Тут одной гранаты хватит, чтобы всех с гарантией похоронить. – Лейтенант тоже взял себе матрас и принялся раскладывать его, стараясь разместиться как можно дальше от горячей стены.

– Так что можешь спать спокойно, – философски заметил Ершов.

Башкир стащил с себя одежду, сбросил ее в одну кучу прямо на пол. Оставшись в майке и трусах, он улегся на слегка пахнущее сыростью и плесенью ложе.

Долго ворочался и не мог уснуть. Помимо жары и духоты, не давали покоя мысли. Где сейчас остальные? А его семья? Неужели Ландыш и пацаны заперты в таком же подвале? Или их оставили в одном из жилых помещений? Разлучили ли мать с сыновьями и что сказали им про самого Азата?

Голова пухла. О себе башкир не беспокоился. С того момента, когда у них отобрали оружие, он чувствовал какую-то странную отрешенность. Откровенно говоря, он был опустошен, ведь такого исхода ничего не предвещало. И поверить он успел в порядочность «крепостных», вот что было хуже всего…

В конце концов усталость взяла свое, и Азат погрузился в сон.

* * *

Башкир проснулся от голодных спазмов и уставился в испещренный трещинами низкий потолок. Во рту пересохло, а передняя брюшная стенка, казалось, сейчас приклеится к позвоночнику. Сколько прошло времени, он не знал: часы-то у них отобрали. Понимал только, что не ел уже очень давно, возможно, целую вечность.