Похороны ведьмы - Артур Баневич

– Дурень, – презрительно прохрипела она. И тут же показала, на что способна. Даже не пошевелив арбалетом.

Большая часть заклинаний выполняется при помощи рук. Ей хватило взгляда. Правда, долгого, но Дебрен не был уверен, доказывает ли это ее слабость. Получив толчок невидимой руки, Вильбанд пробовал сопротивляться, изо всех сил цепляясь за неровности грунта, поэтому протирать им двор было нелегко – впрочем, еще немного, и Курделии удалось перевернуть его на спину. Теперь он должен был бы двигаться к воротам раза в три быстрее, между тем двигался как и прежде и даже вроде бы помедленнее.

Ну что ж, возможно, она просто экономно расходует силу. Чародейки далеко не глупы. И хладнокровны. Поэтому она не воспользовалась арбалетом. Арбалет ей еще понадобится против Дебрена.

В чем он и постарался себя убедить. Просто обязан был. Ведь она была такая маленькая, прямо ребенок, несмотря на идеально женские формы, и никак уж не походила на расчетливого убийцу.

Все несколько упростила конфигурация двора. Водоемчик с фонтаном размещался ближе к воротам, чем Курделия, поэтому, когда Дебрен встал, он для начала показал ей лишь часть спины. Вид спины не вызывает защитной реакции.

– Что?.. – Она не договорила. Вероятно, решила, что он взялся за ум и уходит. Либо ей попросту не хватало сил говорить.

Дебрен поднял ближайший к водоему конец красной веревки, сплетенной из разорванного на узкие полоски шелка. Конец был из черной шерстяной пряжи, такой же пряжей был укреплен – очень солидно, по всей длине – арбалетный болт. Несмотря на обмотку, Дебрен заметил, что древко болта потрескалось, а конический наконечник сильно затупился и больше походит на цилиндр – вероятно, результат многократного затачивания.

В голове мелькнула какая-то мыслишка, но не было ни времени, ни охоты как следует задумываться. Вместо этого он поднял болт, взвесил в руке и, не скрывая намерений, силой воли направил крутой дугой в небо. Затем поднял руку и с помощью легкого телекинеза подкорректировал траекторию.

Она не всадила ему в живот второй болт, упирающийся в тетиву. Только слабо вздрогнула, когда конец красной тряпицы промчался между скалой и удушающей ее веревкой, а тупой наконечник лизнул голое плечо.

– Брось, – опередил он Курделию, приоткрывающую губы. Присел и начал понемногу выбирать конец плетенки. – Я оттяну веревку. Тебе станет легче, а у меня руки будут заняты. Ты ведьма, знаешь, что мало кто может колдовать без помощи рук.

– Я… верно.

Она придержала арбалет, пользуясь левой рукой и коленом. Правой подняла болт, обернула красной плетенкой веревку с "кошкой". Подбросила болт и магическим толчком послала Дебрену. Не очень точно: снаряд не долетел, а захваченный врасплох магун, получивший большую часть пучка энергии, шлепнулся задом о землю.

– Ты… кретин! – Даже на таком расстоянии он заметил вспышку мистического торжества в ореховых глазах. – Ты… вернул мне жизнь.

Дебрен понял, что ему необходимо обдумать проблему красной плетенки. Ведьма схватила арбалет обеими руками, поднесла к плечу. Прицелилась.

– Кретин? – Брошенный почти под ворота Вильбанд кое-как собрался с силами и сел. – Так ты этого ищешь? Смерти?

Лежащий в канавке арбалета болт дрогнул. Дебрен, понимая, что это начало движения, вызванного нажатием на спусковой крючок, плюхнулся набок, выхватывая палочку. И тут же замер, не слыша свиста над головой.

Слишком быстро он расслабился. Поспешил. И проиграл, потому что второй раз ее врасплох уже не застать, не говоря об эффективном вольте, проделанном в лежачем положении.

– Этого ты ищешь? – крикнул Вильбанд, испуганный, пожалуй, не меньше магуна. – Бога не обманешь! А только еще добавишь грех мошенничества к греху самоубийства!

Арбалет повернулся на полрумба, чего вполне хватило, чтобы кандидатом в смертники стал камнерез. Но и Вильбанда она не попотчевала болтом.

– Ты что-то сказал?

– У тебя же есть все, кретинка! – Он дернулся в ее сторону, поднялся на культи ног, уперся руками в землю, поразительно похожий на югонского древесного урода, горилюда, изображение которого Дебрен видел в какой-то хронике. – Собственный замок, серебро. Полная чаша! В башке, что ли, у тебя от избытка благополучия все поперемешалось?

– Она не в этом смысле… – начал магун.

– Молчи, обрубок! – Каким-то чудом Курделии удалось почти выкрикнуть эти слова. Однако и у чудес есть своя цена. Сейчас это обошлось ей большой потерей воздуха, что сказалось не только на легких. Девушка заметно покачнулась. Тело слишком крепко держалось скалы, но ступни разъехались в стороны, а нос чуть не ударился о ложе арбалета.

Дебрен тут же вскочил на ноги. Это удалось легко, потому что в руках у него были оба конца красного шнура. Однако дальше уже ничего хорошего и легкого не было.

Арбалет плюнул болтом. Совершенно очевидно – неожиданно для самой хозяйки, выпустившей его из рук. Приклад врезался в босую ступню, ступня непроизвольно дернулась от боли, спряталась под левое бедро. Графиня пришла в себя, подняла голову. Дебрен оглянулся, пытаясь догнать болт если не телекинезом, то хотя бы взглядом, но увидел лишь падающего на живот Вильбанда. А потом – сразу небо.

Невидимый вихрь поднял его с земли, вырвал конец веревки из левой руки. Правый конец он не выпустил, и, вероятно, это его спасло: взаимное трение двух веревок оказалось достаточно сильным, чтобы перевернуть его на лету. Он врезался в стену замка ногами и коленями, но не шеей. Тут же упал на землю, и в тот же момент его настигла соломенно-песчаная буря, заставив мгновенно стиснуть веки.

– Вильбанд! Хватай веревку! – Пыль ворвалась ему в глотку, поэтому Дебрен больше кашлял, чем кричал.

По сути, он не рассчитывал на камнереза. Локти Вильбанда уже сейчас превратились в куски кровоточащего мяса.

Он оттолкнулся от стены, попытался встать. И встал – только затем, чтобы очередной порыв швырнул его между обломками какой-то будки, выдавил воздух из легких. Он ударился локтем в не до конца обглоданный череп кого-то, кто подобный полет проделал тремя месяцами раньше. Чума и мор! Скверно. Она не шутила, выжимая из себя все, на что способна. А значит, когда наступит кризис…

Дебрен щукой скользнул в середину песчаного вихря, пополз. Когда напор ослабевал, он раскрывал глаза и поднимался на четвереньки, но ни смотреть в ее сторону, ни вставать уже не пытался. Ему достаточно было видеть левую ступню, скользящую по ложу арбалета и пытающуюся попасть в металлическое стремя. Она полностью утратила способность координировать движения, а судя по гуляющим вдоль и поперек всего двора вихрям, с точным направлением заклинаний тоже уже совершенно не справлялась.

Он получил по уху комочком высохшего кала. Потом перед глазами пронеслись остатки непереваренных птичьих перьев. Рассудок подсказывал, что необходимо успокоиться, перевернуться несколько раз через плечо, позволить очередному толчку отправить его в дружественное жерло ворот. Она ела ворон вместе с перьями. Такая будет сопротивляться до конца, не отступит… Но Вильбанд опередил его, он уже был ближе к чертовой уродине, скрывавшейся от мира в прекраснейшем из женских тел.