Магия - не для оборотней. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

Захотелось взглянуть на него. Но я не смел открыть глаза, нарушить приказ.

Жарко. По лицу заскользили капли пота.

Горячий воздух обжигал кожу и в груди при каждом вдохе.

«Я так орал, друг Вжик!»

От чего?

Отец говорил, что стерпит боль лишь тот, кто полюбит ее. Я научился ее любить — не терпеть, а наслаждаться ею.

Запах горящей плоти. Моей?

Я улыбнулся.

Горю?

«Стану огоньком!» — пронеслась в голове мысль.

Увидел вспышку…

И успел подумать: «Не закричал».

Глава 9

Когда очнулся, обнаружил, что лежу на деревянном полу. В темноте. Голый.

Встал на четвереньки. Кожа зудела, но боли я не чувствовал. Сел, осмотрелся.

Комнату я узнал. Вон лавки у стен. И узкие окна, за которыми видны клочки ночного неба. Двустворчатая дверь. А в том углу я сложил одежду.

Мысль об одежде пробудила и другие воспоминания. О том, как я горел. Потрогал грудь, вдохнул. И тут же закашлял, точно надышался дыма.

Я не сгорел.

Это открытие меня удивило. Показалось невероятным. Ведь в носу все еще стоял запах горевшей плоти.

Или не моей?

На полу я увидел еще четыре тела. Все нагие, как и я. Но почему четыре? Ведь нас было шестеро? Пробежался взглядом по комнате. Пятого не увидел (или шестого, если считать меня).

Он еще в зале? Это предположение заставило меня прекратить поиски.

Я поднялся на ноги. Не помню, чтобы мое тело когда-либо слушалось меня столь же неохотно, как сейчас. Пошатываясь, обходя преграды в виде человеческих тел, пошел к куче одежды, отобрал свою.

Нужно возвращаться в комнату.

Как там Гор и Двадцатая?

* * *

Свежий ночной воздух вскружил мне голову. Ноги заплетались. Как добирался до своего корпуса, я почти не запомнил. Так, лишь несколько моментов.

Стоял на углу столовой. Держался за стену (холодную!).

Никак не получалось идти прямо. То и дело сворачивал с утоптанной дороги, спотыкался о поросшие травой кочки.

Лицо Гора. Кажется, приятель встретил меня на первом этаже, около входа (он дожидался моего появления внизу у окна?). Что-то мне говорил, помог подняться по лестнице.

Видел свою сестру Весалу. Но разговаривала она голосом Двадцатой. Напоила меня водой.

Было что-то еще. Я кому-то о чем-то рассказывал. Отцу?

Это уже во сне?

А потом я нырнул в озеро огня.

* * *

Разбудил меня яркий свет. Я разлепил веки, посмотрел на окно, на распахнутые ставни, на яркое пятно солнца, метко бросавшего лучи точно в изголовье мой кровати. Зажмурился.

Обнаружил, что на кровати я не один. Двадцатая сидела у меня в ногах, прижав колено к своей груди и привалившись плечом к стене. Спала.

«Интересно, сколько ей зим?» — подумал я. Отметил, что это странная мысль для человека, который недавно едва не сгорел заживо. Вместо того чтобы отыскивать на своем теле повреждения, я искал морщинки на лице Двадцатой. Не находил. А ведь я уверен, что она не младше моей сестры. И уж точно не моя сверстница. Язык не поворачивался назвать ее девчонкой. Только женщиной. Красивой женщиной!

Попытался понять, что в ее внешности меня так привлекает. Пухлые губы, острые скулы, ямочка на подбородке — по отдельности все самое обычное, не примечательное. Но если в общий рисунок добавить зеленые глаза, представить звуки ее голоса и запах…

Я провел языком по пересохшим губам.

Хочу пить. Интересно, пришлось ли Гору ночью поливать меня водой?

Повернул голову. Приятеля увидел на его кровати — он лежал спиной ко мне. Не на голых досках — на тюфяке (мой тюфяк валялся у тумбочки). Похрапывал.

Все живы. Хорошо.

Я вновь взглянул на окно. Светло. Скоро сигнал на завтрак. Живот заурчал. Хочу есть.

Не удержался, чихнул.

Двадцатая открыла глаза, выпрямилась, нахмурилась.

Но тут же улыбнулась и сказала:

— Проснулся?

* * *

На утреннее построение пришли все, кроме Девятнадцатой. Из ритуальной комнаты та пока не вернулась. Ее место в шеренге заняла Двадцатая.

Вар Брен явился к нам в приподнятом настроении. Пробежался взглядом по строю, хмыкнул. Пригладил усы. Потом поздравил нас с успешным прохождением инициации. Заявил, что на его памяти отряд впервые прошел ритуал, отделавшись столь малой кровью: не пережил его только один боец (Девятнадцатая). Сказал, что после завтрака он разделит нас на три группы, познакомит с инструкторами (?) — бойцами первого отряда. Те проведут с нами занятие.

— Рад за вас, бойцы! — сказал вар Брен. — Теперь вы не просто прожорливые рты! А настоящие огоньки — люди полезные для клана! Запомните это! Вам больше не придется маяться от безделья! Вас ждут ежедневные тренировки!

И еще обрадовал нас тем, что с сегодняшнего дня наши порции в столовой станут больше. В них даже появится мясо! Только не уточнил, что его будет совсем мало: если бы командир не предупредил, те крохотные кусочки в каше я бы и не заметил.

* * *

После завтрака мы вновь выстроились в шеренгу на первом этаже своего корпуса. Вар Брен разделил строй на три части по семь человек в каждой. Подозвал к себе троих бородачей, что явились на построение вместе с ним, представил их нам.

Бородачи оказались бойцами первого отряда, нашими инструкторами (с трудом запомнил это слово). Им предстояло втолковать нам, что значит быть огоньками. И объяснить, как именно мы будем тренироваться.

Нашей группе (туда попали имена-номера, начиная с Пятнадцатого) достался самый низкорослый наставник, с хитро сощуренными глазами и шрамом на щеке.

Когда командир ушел, инструктора перекинулись друг с другом короткими фразами, о чем-то договорились. Построили нас в колонны. И повели мимо здания столовой и зала для ритуалов.

А дальше — каждая колонна пошла в одном направлении, но разными тропами.

* * *

Наставник привел нас на берег озера.

Оказалось, что оно совсем рядом с лагерем огоньков. Но увидеть его издали невозможно: озеро пряталось под высокими берегами. Вода плескалась на дне огромной ямы. Чтобы добраться до нее, мы спускались по вырубленной в почти отвесной стене лестнице. Я насчитал двадцать три ступени.

Инструктор указал на расставленные вдоль берега чурбаны, велел на них сесть. Пока занимали места, я увидел, что в стороне от нас к воде идут другие группы нашего отряда. И тоже рассаживаются вдоль берега.

Мы уселись лицом к озеру.

Наставник зашел по щиколотку в воду, не сняв сандалии. Прохаживался перед нами, заложив руки за спину. Дожидался, пока стихнут наши