Звезда тантрического секса - Галина Полынская

– Да, да, пошли скорее.

Мне не терпелось покинуть это богоугодное заведение. Нам даже денег не было жаль, лишь бы свалить поскорее.

Оказавшись на улице, мы почувствовали, как жизнь возвращается в наши души и в сердца вливаются потоки радости. Тая даже принялась что-то гнусаво напевать.

– Придем через месяц-полтора, – захотелось мне немного умерить ее восторг.

– Придем, придем, – продолжала радоваться подруга, – непременно придем! Как жизнь прекрасна и удивительна! Давай купив грибов и сделаем целую сковороду жульена!

– Это уже не жульен будет, а грибы со сметаной и сыром.

– Какая разница, главное – вкусно!

Завернули на рынок, купили все необходимое и, довольные собой и миром, отправились домой.

Лавруша как всегда прискакал к двери, едва только наши шаги зазвучали на лестничной площадке.

– Прогуляешь его? А я грибы крошить начну.

– Без проблем, – с веселой готовностью кивнула Тайка.

Лаврика она очень любила и отказывалась от прогулок с ним, если только уж совсем не могла с утра подняться. А вообще, мы девушки славные и пить когда-нибудь бросим. Когда жизнь немного наладится, тогда и… господи, когда же это будет? Когда же она наладится?

Застегнув на пушистой шее широкий ошейник с декоративными шипами, которых все равно не было видно в густой шерсти, пристегнула карабин, и они отправились на прогулку. Напевая: «то ли еще будет…», я пошла на кухню и вывалила в раковину аккуратные белые шампиньоны, красивые, будто искусственные. Готовить такую прелесть было сплошным удовольствием. Чудесные, как в рекламе грибные ломтики посыпались на сковороду, следом – мелко нарезанный лучок, и через пару минут по кухне уже разлился восхитительный аромат. Грибы я любила во всех их проявлениях и обожала «тихую охоту» на сыроежек и маслят. Мне даже мухоморы нравились – радостные такие, самодостаточные, прелесть.

Пока грибы жарились, я натерла внушительную горку сыра и подготовила сметану. Ох и поедим же мы от души! Предвкушая пиршество, я прислушивалась – не звучит ли на площадке топот лап и шум шагов? Взглянув на часы, я заметила, что гуляют они уже сорок минут, значит, скоро должны были уже вернуться. Накрыв готовые грибы крышкой, я подошла к окну, оно выходило аккурат во двор. Таи с Лавром нигде видно не было, и я сделала вывод, что они пошли в школу.

– Странно, – сказала я, обращаясь к сковороде, – Тая обычно гуляет с Лавром во дворе, в школу без меня не ходит…

Со стороны прихожей послышалось какое-то царапанье и поскуливание. Я мигом очутилась у двери, распахнула ее и увидела Лаврентия. Он был один, без Таисии. Поводка на пёслере тоже не было, один ошейник.

– Лавр, а где Тая? – растерянно спросила я, выглядывая на лестничную клетку, в надежде, что она поднимается следом. Лавр молчал и крутил хвостом. Подруги нигде не было.

Сказать, что я испугалась – не сказать ничего, я просто впала в транс, и перед глазами мгновенно замелькали картины одна страшнее другой. Выключив газ, я схватила связку ключей, и бросилась на улицу, оставив Лавра дома. Оставалось надеяться, что Тая жива, и просто тихо лежит раненная под каким-нибудь кустом. Я оббежала двор, побывала в школе, нарезала пару кругов по окрестностям – пусто. Как Тая могла оставить собаку и куда-то исчезнуть я не понимала. Не понимала я так же, как с Таей что-то могло случиться, если рядом с нею был сенбернар? То, что он жутко добрый у него на морде не написано, если что, может и гавкнуть, навряд ли кто-то чужой захотел бы проверить его на злобность.

В полной растерянности стоя у подъезда, я пыталась собраться с мыслями. Если бы ее убили, она была бы где-то здесь, если ее похитили… Господи, ее похитили! Перепрыгивая через две ступеньки, я помчалась домой и, схватившись за телефон, набрала номер своей редакции.

– Да?! – рявкнул Конякин.

– Станислав Станиславович, позовите, пожалуйста, Влада!

– Сена, знаешь ли ты что…

– Прошу вас, позовите, дело очень срочное!

Наверное, у меня был такой голос, что даже на Конякина это произвело впечатление, и он позвал Владика.

– Влад, – задышала я в трубку, – случилось страшное, Таю похитили, приезжай ко мне прямо сейчас!

– Стоп, успокойся, ты уверена, что ее похитили?

– Да!

– В милицию…

– Что толку в милицию, они принимают заявление только на третьи сутки! А за трое суток с нею может произойти все, что угодно! Влад, приезжай, ты мне очень нужен! Необходимо кое-что отвезти одному человеку, да ты его знаешь, это Горбачев. Приезжай! Я знаю, что у Конякина отпроситься не возможно, но сделай это невозможное, потому что я тоже в опасности!

– Я понял, понял, считай, что я уже выехал.

– Я тебя люблю!

– Главное, держи себя в руках, все будет хорошо, может она еще и объявится.

Но я знала, чувствовала – не объявится.

Заперев дверь на все замки, я лихорадочно набрала номер Горбачева. Его мобильник не отвечал, а в «Фараоне» сказали, что на месте его нет и когда будет не известно. Должно быть, бравый детектив гонялся по г. Москве за каким-нибудь очередным преступным элементом и знать не знал, что с его хорошими знакомыми происходят такие скверные дела. Затем я принялась писать письмо Михаилу Сергеевичу, где слезно каялась во всех своих грехах, просила прощения за то, что обчистила карманы бедного трупа и клялась, что больше никогда не сделаю ничего подобного. Рассказала о нашем визите в «Орешник», об исчезновении Таиски и посетовала на свою горькую участь. То, что она будет горькой, я ни минуты не сомневалась.

Закончив свое эпистолярное творение, я взяла непрозрачный целлофановый пакет, положила в него портмоне Нечаева, письмо, свернула пакет и еще, как следует, заклеила его скотчем. На душе сделалось чуточку легче, путь к отступлению был готов. Избавлюсь от вещей Нечаева и все – с нас взятки гладки, ничего не знаем и знать не желаем. Поиграли в детективов и хватит.

Мысли о бедной Таиске, попавшей неизвестно в чьи лапы, расстраивали до слез, даже грибов не хотелось. Приняв лошадиную дозу успокоительного «Новопассита», я легла на диван, накрылась пледом с головой и малость всплакнула от жалости к себе и Таиске.

Когда раздался звонок в дверь, я уже крепко спала. Подпрыгнув едва ли не до потолка, я проглотила сердце, застрявшее в горле, и помчалась в прихожую. Меня знобило спросонок и от волнения. Это был Влад. От радости я сначала бросилась к нему на шею, а потом уже впустила в квартиру.

– Ну, рассказывай, – он протянул мне пакет с колбасой и бутылкой вина. – Что стряслось, и как вы до этого докатились. Здравствуй, Лаврик, здравствуй, мой хороший. Сена, у тебя есть чего-нибудь пожевать?

– Да, целая сковорода жульена, которого Тая уже не попробует… – слезы снова брызнули из глаз.