Охота на мужа - 2, или Осторожно: разочарованная женщина - Юлия Шилова

– А мне куда торопиться, на работу, что ли?!

– Ну, не на работу… Но все равно… Женщине столько спатьне положено.

– Вам бы с мое поработать, поспать по четыре часа всутки… И вообще, что за проблемы? Какой от меня прок, если я в семь утравстану? Я все равно хожу как неприкаянная. Мне можно вообще из комнаты невыходить, и никто не заметит Я бы на месте урода…

– Лешика, – резко одернула менядомработница. – На месте Лешика.

– Я бы на месте Лешика тоже спала подольше. С егораннего подъема тоже никакого толку. Хотя про него и говорить не стоит. Онведет животный, паразитический образ жизни.

– Вот когда ты за Лешика замуж выйдешь, тебе непридется долго спать…

– Почему?

– Потому что тебе придется готовить завтрак, варитькофе и носить ему в постель.

Глупые рассуждения домработницы стали порядком меняраздражать.

– Нет уж увольте. Вы свои обязанности на чужие плечи неперекладывайте. Кухня по вашей части. А насчет замужества вы тоже коней негоните… Это не вам решать, а Лешику. Я вообще не понимаю, почему вы так о немпечетесь. Заступаетесь за какого-то урода. Вы бы лучше за нормальных людейзаступались. За тех, кого выдернули из цивилизованной жизни и закинули в этотдурдом. Что вы постоянно этого урода жените?! Ему бы поспать, посрать,простите, да больше ничего и не надо. Он от жизни много не хочет. Ему вообщенет разницы, где жить – здесь или в доме инвалидов. А я личность, человек, себяреализовавший. Мне не место в этом страшном доме.

Я посмотрела на домработницу глазами, полными презрения, иждала, что она скажет мне что-то обидное, но этого не случилось. Она тихоньковсхлипнула, села на стул, обхватила голову руками и заплакала, словно девочка.

– Ну извините, если я вас чем-то обидела… – растеряласья. – Извините. Я не хотела… Просто вы тоже хороши. Вроде бы нормальная,здравомыслящая женщина, а сулите мне этого урода… Вы же прекрасно понимаете,что мы с ним не пара. А он, между прочим, собак насилует.

Казалось, женщина меня не слышала, она продолжала плакать.

– Да успокойтесь вы ради бога. Это не вы должныплакать, а я. Вам-то что! Вы на работе, а я в плену. Посмотрите на меня. Ядержусь. По крайней мере стараюсь.

Через несколько секунд женщина замолчала, подняла голову изатеребила носовой платок. Она была глубоко несчастна и по всей вероятностиочень страдала. Передо мной уже сидела не та Елена Михайловна, которую яувидела в первый день в этом доме. Такая надменная, статная и такая холодная…Передо мной сидела поседевшая, измученная женщина, на лице которой читаласьогромная скорбь и нечеловеческая усталость.

– Я ведь тоже оказалась в этом доме не по своемужеланию, – сказала она тихим голосом.

– Как это?

– Когда-то, много лет назад, я совершила преступление…Убила человека…

– Вы убили человека? – чуть было не поперхнуласья.

– Я убила не просто человека. Я убила любимого мужчину…Меня должны быль упечь в тюрьму, но хозяин этого дома решил мне помочь и взялменя под свое покровительство. С тех пор я должна была служить ему верой иправдой и заботиться об его единственном, любимом сыне. Именно это я и делаю.Хозяину нужна была няня и домработница в одном лице, которая умела бы держатьязык за зубами. В тот момент скончалась его жена, ребенок осталсяодин-одинешенек. Как только мне дали кричащий сверток, я не хотела думать отом, что этот ребенок дефективный и что у него особенное развитие, я думалатолько о том, что у меня нет и не будет своих детей, точно так же, как у этогоребенка никогда не будет матери. Мы были нужны друг другу, просто необходимы. Яотдала ему всю свою любовь, все свое тепло, на которое только была способна. Янисколько не пожалела об этом. Я благодарна этому дому за то, что он спас меняот тюрьмы и укрыл в этих, каменных, мощных стенах. Сначала это был небольшойдомик. Затем он начал расстраиваться и превратился в настоящий огромный замок,в котором царит своя жизнь, совершенно не похожая на ту, что протекает за еговоротами.

Домработница вновь вытерла слезы и продолжила. Она смотрелакуда-то вдаль, словно разговаривала сама с собой, словно в этом диалогеучаствовали только двое – она и ее тень. Каждое слово давалось ей с огромнымтрудом. Без сомнения, я была первая, с кем она решила поделиться своимипереживаниями.

– Знаешь, прошло много лет, но мне до сих пор снитсятот, кого я убила. Может, и вправду говорят, что от любви до ненависти одиншаг. Я убила его потому, что устала его ждать. Я больше не могла… У меня небыло сил. Я просто хотела, чтобы он меня отпустил, но он не отпускал. Он прочноменя держал, словно хотел доказать, что он один их тех, кто сможет усидеть надвух стульях. Если бы он меня отпустил, я бы никогда его не убила. Никогда.

– Как это – держал? – спросила я.

– Ты меня не поймешь. Ты никогда меня не поймешь. Длятого чтобы меня понять, нужно все это прочувствовать. – Елена Михайловнаменя совершенно не слышала и по-прежнему продолжала свой монолог. – Этобыло слишком давно.

Слишком… А мне кажется, что только вчера…