Дурной пример заразителен - Светлана Алешина

– Что это, интересно? – отреагировала Галина Сергеевна тем же деловитым тоном, которого я боялась даже больше, чем крика Моршаковой.

– Ну, скажем, что она себя чувствует не очень хорошо, – нашлась что ответить Лера и подмигнула мне. – Нам не привыкать. Мы уже не первый раз попадаем под горячую руку Евгения Ивановича.

Галина Сергеевна беспомощно огляделась по сторонам.

Поддержки ей ждать было неоткуда. Павлик со своей ленью вообще никогда не вмешивается в такие скандалы и в большинстве случаев выбирает безделье. Лера Казаринова уже высказала свою точку зрения, которая была не очень приятна Моршаковой. А Валера Гурьев ждал, когда я решу свои рабочие проблемы, чтобы заняться расследованием.

– Ладно, – согласилась Галина Сергеевна. – Ира, тебе надо предупредить Евгения Ивановича о том, что «Женское счастье» больше тебя не интересует. Помнишь, ты предлагала какую-то программу, которая была бы связана с твоей постоянной беготней за бандитами?

Я поняла, на что намекает Галина Сергеевна, и тяжело вздохнула. Я уже давно планировала запустить на местном телевидении авторскую программу детективной направленности и даже название придумала: «Журналистское расследование с Ириной Лебедевой»! Звучит, по-моему, вполне достойно. Но вот только Кошелев категорически против этой программы, хотя я несколько раз предлагала ему эту идею. Евгения Ивановича вполне устраивало и «Женское счастье», которое мне, честно говоря, уже порядком надоело. Как можно заниматься размазыванием соплей по стенам, когда в городе постоянно происходят убийства, ограбления, насилие… Эх! Если бы Евгений Иванович внял моим молитвам. Но надеяться на это совершенно бесполезно. Кошелев в своем выборе в пользу «Женского счастья» проявляет упорство.

– Ничего, когда-нибудь у меня получится заняться любимым делом и на телевидении, – с надеждой в голосе произнесла я. – А пока приходится помогать людям в ущерб своей основной работе.

– Ирина, да какой тут ущерб, – вздохнув, откликнулась Моршакова. По всей видимости, она смирилась с тем, что ей не удастся меня отговорить, поэтому не стала устраивать скандала. – Лишь бы ты в прямом эфире самой программы была, а то так увлечешься расследованием, что про все на свете забудешь.

– Не беспокойтесь, Галина Сергеевна, еще немного, и я буду совершенно свободна, – пообещала я Моршаковой.

Галина Сергеевна ушла из кабинета в сопровождении Павлика и Леры. Как ни возмущался Старовойтов, но ему тоже пришлось поехать в Марксовский район. Хорошо, что мне удалось избежать этой участи, а то день был бы потерян зря. А мало ли что еще может произойти на комбинате Бурлаевой. Ведь не известно, успокоился ли после пожара преступник или же все еще одержим мыслью о мести.

– А что мы делать будем, Ирина? – поинтересовался Валерка, схватив изюминку из вазочки с сухофруктами Казариновой. – Как она может есть эту гадость, – возмутился Гурьев, прожевав изюм.

– Надо поговорить с Бурлаевой, – вспомнила я о своем намерении позвонить Татьяне Анатольевне и потянулась к трубке.

Я нашла в ежедневнике номер телефона Бурлаевой и позвонила ей на мобильный. В трубке послышались длинные гудки. Я с выжиданием вслушалась, но Бурлаева не отвечала.

– Что случилось? – заинтересовался Валерка. – Не берет трубку?

– Бурлаева не отвечает, – сообщила я, пожав плечами. – Хотя мобильный у нее не отключен и звонок она мой не сбросила. Такое ощущение, что Татьяна Анатольевна просто не смогла отреагировать на звонок.

– Почему это, интересно? – насторожился Гурьев и предложил: – Попробуй ей позвонить на работу или домой.

Я вняла совету Гурьева и набрала номер рабочего телефона Бурлаевой. В трубке опять зазвучали длинные гудки, но на них также никто не ответил. Я с подозрением посмотрела на телефонный аппарат у меня на столе. Может быть, у нас телефон сломан? По моим предположениям, Татьяна Анатольевна должна находиться на хладокомбинате. Ей же надо решать, что делать дальше, оценить ущерб.

Набирая номер ее домашнего телефона, я даже не надеялась, что Бурлаева подойдет к трубке. Так и произошло. Опять никто не отреагировал на мои настойчивые звонки.

– Ира, что-то тут не то, – выразил свои сомнения Гурьев. – Она как в воду канула. Хотя именно сейчас она сама должна искать встречи с нами. Татьяна Анатольевна же знает, что мы занимаемся расследованием отравления. Она должна была к нам первым обратиться за помощью.

– Должна, но почему-то не обратилась, – согласилась я, автоматически набирая еще раз номер мобильного Бурлаевой.

Татьяна Анатольевна опять не ответила. И только сейчас мне стало немного не по себе. Я невольно поежилась, хотя в кабинете было тепло. Только вчера вечером мой муж предположил, что саму Бурлаеву могут убить. Может быть, преступник решился на последний шаг? Не могла же Татьяна Анатольевна просто так проигнорировать мой звонок.

– Ее убили, – как будто бы прочитав мои мысли, сказал Гурьев.

– Я в это не верю. Валера, не говори ерунды, – резко одернула я Гурьева.

Хотелось надеяться, что с самой Бурлаевой ничего не случилось. Хотя и меня тоже насторожил тот факт, что Татьяны Анатольевны нигде нет. Где теперь ее искать? На хладокомбинате? Дома? А если мы ее так и не найдем? Что же тогда? Я не верю в то, что Бурлаеву убили. Да и с чего вообще мне в голову лезут такие мрачные мысли. Может быть, Бурлаева сейчас на каком-нибудь важном совещании и не может ответить на звонок. А может быть, Татьяна Анатольевна все еще сидит в милиции.

– Поехали, Ирина. Мы ее найдем, – попытался меня обнадежить Гурьев и тут же добавил: – Если не живой, так мертвой. Труп же должен быть где-то.

– Типун тебе на язык, Валера, – вскрикнула я и встала со своего места, схватив сумочку.

На хладокомбинате была спокойная обстановка, как и в обычный рабочий день, что меня немного удивило. Мы с Валерой беспрепятственно прошли через проходную, так как охранник нас уже знал, и поднялись на второй этаж административного корпуса, где располагался кабинет Бурлаевой. Валера уверенно дернул за ручку, но дверь не поддалась. Кабинет был закрыт.

Мы остановились в замешательстве. Татьяны Анатольевны не оказалось на своем рабочем месте.

– Вам кого надо? – послышался женский голос в глубине коридора, и я обернулась.

– Мы Татьяну Анатольевну разыскиваем, – сообщила я подошедшей к нам миниатюрной женщине.

– Вы Лебедева? Ирина Анатольевна? – узнала меня работница комбината.

– Да. Вы не знаете, где мы можем найти Бурлаеву? – спросила я.

– Ой, даже и не знаю, – растерялась женщина. – Ее сегодня не было на работе. Вы же знаете о том, что вчера у нас на хладокомбинате творилось. Татьяна Анатольевна должна была созвать экстренное совещание с руководством. Надо же что-то решать. Я тут вот составила смету. – Женщина обратила наше внимание на листы, которые она держала в своих руках. – Хладокомбинат потерпел огромные убытки. Мало того, что после того публичного отравления объем продаж снизился, так еще теперь мы потеряли много денег из-за разорванных контрактов с оптовыми покупателями. И сами холодильные установки обошлись в копеечку.