Великолепная пара - Нина Харрингтон

Шон покачал головой, огляделся в спальне и медленно выдохнул:

– Я был не прав. Тысячу раз не прав. Каждый день на этой неделе ты приходила на работу, принося с собой буйство цветов, и красок, и узоров, оживляя мою жизнь и жизнь каждого, кого ты встречала. Но я начинаю понимать, что это только одна маленькая часть твоей натуры.

Потом он подошел ближе, еще ближе, пока не оказался в ее личном пространстве, их тела почти соприкасались. Они стояли так близко друг к другу, что едва хватило места для его рук, скользнувших ей на бедра.

– Ты завораживаешь меня, Ди Флинн. Сколько у тебя сторон? И что еще важнее, почему ты скрываешь их? Скажи мне, потому что я действительно хочу это знать.

– Почему я ношу яркую одежду? Все просто, Шон. Люди судят о книге по ее обложке. Они смотрят на одежду человека и мгновенно выносят суждение о том, кто он, чем занимается и как вписывается в этот безумный мир. Особенно в Великобритании, где правит классовая система, нравится нам это или нет.

Она окинула его взглядом с головы до ног.

– Взгляни хотя бы на себя – каждый день ты приходишь на работу в шикарном костюме и блестящих черных ботинках. Я никогда не видела тебя в джинсах и футболке. Возможно, у тебя их даже нет. Возможно, в этом весь ты. И это прекрасно. Вот этот костюм на тебе – он великолепен.

Ди пожала плечами и продолжила:

– А все остальные? Остальные изо всех сил стараются наладить отношения с другими людьми и завязать крепкие связи. Я разработала бо́льшую часть своего дневного гардероба, моя одежда для чайной доброжелательная, открытая и радушная. Я с удовольствием ношу ее, она удобная, практичная. И соответствует моей личности. Эти наряды отражают мой внутренний мир. Они честные и настоящие.

– Так почему же ты сегодня в черном?

Ди выскользнула из его рук, шагнула к окну и отдернула занавеску – прохладный ночной воздух коснулся ее обнаженных рук.

– Разве это не очевидно, Шон?

– Не для меня. Объясни мне, Ди. Почему черный?

Она колебалась несколько секунд, прежде чем резко развернуться лицом к нему, и Шон был потрясен, увидев слезы, блестевшие в уголках ее глаз.

– Я не хочу опозорить тебя. Вот и все. Доволен теперь?

Каждое ее слово, как пощечина, хлестало его по лицу.

Ни одна женщина не делала для него ничего подобного.

И никогда не хотела.

Ди надела этот прекрасный наряд от-кутюр не чтобы произвести впечатление на больших шишек, она оделась так, чтобы не поставить его в неловкое положение.

И это сразило его.

Шон провел пальцами по скользкой ткани ее шелкового кимоно, брошенного на покрывало. Впервые в жизни он не мог подобрать подходящих слов.

Он повесил свой смокинг на спинку небольшого кресла и помедлил секунду, прежде чем повернуться лицом к этой удивительной женщине.

– Не многие люди способны удивить меня, Ди, – произнес он. – Только не меня, проработавшего целую вечность в гостиничном бизнесе.

Потом он улыбнулся и коснулся указательным пальцем кончика ее носа.

– Тебе не нужно маленькое черное платье, чтобы чувствовать себя особенной. Даже в старом банном полотенце ты все равно будешь великолепна. Посмотри на себя. Нет, не отворачивайся. Я думаю, пришло время, чтобы ты увидела себя моими глазами.

– Что ты делаешь? Мы опоздаем, – запротестовала Ди.

– Значит, мы опоздаем. Ты гораздо важнее целого зала, полного менеджеров отеля. Понятно? Кроме того, ты уже отметила мое упрямство, помнишь? Я не выйду из этой комнаты, пока ты не снимешь это платье и не переоденешься в то, что тебе нравится. То, что ты выберешь. В чем ты будешь чувствовать себя прекрасной и особенной. А потом я помогу подобрать обувь.

– Ты хочешь, чтобы я переоделась? Во что? Это очень дорогое платье. В моем гардеробе нет ничего подобного.

– Я попросил не дорогое платье составить мне компанию этим вечером. А тебя, Дервлу Скайларк Флинн. На самом деле это непростая задача. Какой твой наряд полная противоположность этому черному дизайнерскому платью? Ну же, у тебя наверняка такой есть.

Она фыркнула и покачала головой.

– Ты имеешь в виду мое сари? Я не могу пойти в нем на ужин в отель, где будет вся твоя семья.

– Можешь. – Шон улыбнулся. – Ты можешь.

Он закусил нижнюю губу и шагнул ближе. Так близко, что прижался своим торсом к ее груди, крепко обняв ее за талию обеими руками.

– Но сначала мы должны освободить тебя из этого платья. И раз я на этом настаиваю, то мой долг помочь тебе. – Его губы слегка коснулись ее лба. – От… – он спустился ниже, касаясь виска, – и… – затем провел губами по шее, прижавшись к ямочке за ухом, – до.

Ди закрыла глаза и упивалась этим восхитительным ощущением его щеки на своей коже, его горячего дыхания на шее, его волос, щекочущих ее ухо. Каким бы одеколоном или лосьоном после бритья он ни пользовался, их следовало бы пометить как особо опасные вещества и хранить в герметичной коробке, потому что ее чувствительный нос и нёбо были ошеломлены насыщенным душистым ароматом, исходившим от этого мужчины.

Конечно, она ощущала его бегающие пальцы у себя на спине, но, будучи так плотно прижатой к его телу, все вдруг стало не важно – единственное, что имело значение, был Шон и этот момент, когда они были вместе. Будущее. Прошлое. Все остальное не играло роли, кроме этого момента. Он был великолепен.

Поэтому, когда он медленно отвел голову в сторону, для нее это был шок. Ди открыла глаза и заметила, что его дыхание участилось, и она видела, как пульсирует вена у него на шее. Его голубые глаза были широко раскрыты, зрачки казались двумя темными бездонными озерами.

Этот пронзительный взгляд практически подавлял ее и настолько завораживал, что она не могла от него оторваться.

Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так раньше, но она распознала все в этом взгляде, и ее сердце пело. Это было желание.

Глаза Шона горели от возбуждения – пылкого, страстного, всепоглощающего.

От желания владеть ею.

И это поразило ее.

Поразило настолько, что она уже не думала о хаосе, который могли принести с собой любовь, желание и страсть, и сосредоточилась вместо этого на наслаждении.

Он хотел ее.

Он очень сильно хотел ее.

Она испытала почти облегчение, когда повернулась в кольце его рук, чтобы больше не чувствовать на себе его пристальный взгляд, обжигающий ее лицо.

Но это было ничто по сравнению с тем, что она увидела, когда полностью открыла глаза.

Она стояла перед своим зеркалом в полный рост, а позади нее был Шон.

Инстинктивно она подняла обе руки и прижала их к груди, когда Шон спустил черное платье с ее плеч. Он успел расстегнуть молнию, пока она наслаждалась его пальцами. Теперь платье свободно висело на ней, удерживаемое только ее пальцами.