Блок-шот. Дерзкий форвард - Екатерина Беспалова

— Кинь мне в личку, ладно? Похоже, пришла пора строить войска «свиньёй».

С этими словами он, а вслед за ним Игорь, вышли из машины. Снаружи сыпалась неприятная морось, но даже камни бы с неба не смогли испортить сегодняшний вечер, потому что теперь у него имелась надёжная информация о слабых местах соперника.

— Впервые чувствую себя здесь комфортно, — завязав волосы в высокий пучок, Аня легла на свою половину широкой кровати, которую они делили вместе с Васей.

На часах было почти двенадцать. Та уже успела приготовиться ко сну и, откинувшись на мягкую подушку, листала ленту новостей в социальной сети.

— Я очень удивилась, когда Рустам сказал, что ты не любишь это место, — Гущина отвлеклась от телефона. — Он списал всё на комаров, но я не поверила.

— Мне не нравится находиться в большом доме одной. Тем более когда рядом лес и нет ни души. Неприятные ассоциации.

— Кто-то в детстве пересмотрел ужастиков? — лукаво подмигнув, Василиса вернулась к мобильному.

— Типа того. Рустам тоже бывает здесь нечасто. Приезжает один в день, когда не стало наших родителей, — на автомате рассказывала Аня, — а спустя неделю возвращается назад, как ни в чём не бывало: заботливый, весёлый, жизнерадостный. — Девушка проглотила ком в горле. — Не представляю, что с ним творится эти несколько дней. Я каждый раз молюсь, чтобы он не сломался, потому что скрывать свою боль у него получается хорошо, а вот бороться с её последствиями в одиночку — не очень.

В комнате воцарилось молчание. Каждый обдумывал прозвучавшие слова, рисуя в воображении собственные масштабы проблемы.

— Ладно, давай не будем о грустном, — наконец первой произнесла Василиса. — Все нуждаются в поддержке. Уверена, если Рустаму станет по-настоящему плохо, он обязательно обратится за помощью. Скажи лучше, что у вас с Тимофеем?

Смена темы стала неожиданностью, но по-видимому, приятной.

— Ну… Он милый, — улыбнувшись, ответила Аня.

— Милый? — эхом отозвалась Вася. — И всё? Столько слов, какими можно описать Матвеева, а ты выбрала «милый»?

— Ладно, хорошо. Он мне нравится, и было бы неплохо, если бы у нас с ним что-то вышло.

— Ну, вот так уже лучше. Только Рустаму ничего не говори, иначе он воспримет это как призыв к действию. Без его братского благословения ведь никуда.

— Ой, нет, — согласно закивала Аня. — Один раз он уже помог в поисках няньки на вечер, думаю, этим стоит ограничиться.

Девушки весело рассмеялись, после чего Вася снова вернулась к новостям в ВК. Музыка, цитаты, реклама — в ленте не было ничего интересного, пока глаза не наткнулись на утренний пост. Мертвенно-бледная, она смотрела на предложения, пока буквы не начали прыгать перед глазами.

— Пойду почищу зубы и вернусь.

Заблокировав телефон, Василиса встала с кровати. Едва только за спиной захлопнулась дверь, губы плотно сомкнулись в тонкую нить. Она быстро заморгала, чтобы прогнать подступившие слёзы, а потом, как воришка, прошла мимо комнаты, где располагался Тимофей и, подойдя к лестнице, замерла, прислушиваясь, чтобы понять, что делал внизу Рустам. Судя по тому, что в гостиной стояла мёртвая тишина, а свет исходил только от камина, он спал.

Стараясь не издавать шум, Вася медленно спустилась по лестнице. Парень лежал на диване с закрытыми глазами. Грудная клетка вздымалась ровно, значит, на самом деле спал. Словно мышонок, Вася на цыпочках прошмыгнула в ванную и тихонько прикрыла дверь. Лишь когда оказалась в четырёх стенах, без возможных свидетелей, смогла дать волю чувствам. Дыхание участилось, а из глаз покатились слёзы. Как он мог?.. Как мог?

Склонившись над раковиной, Василиса включила воду. С губ сорвался всхлип, за ним ещё один, и ещё… Она умылась, но это мало чем помогло. Отчаяние душило изнутри, разрывая горло хрипами.

— Малыш?..

Голос Рустама заставил вздрогнуть. Вася закрыла кран с водой, судорожно вытирая мокрое лицо ладонями:

— Я в порядке. В порядке. Всё хорошо у меня…

— Что случилось?

— Всё хорошо.

По-прежнему не глядя на него, она развернулась, желая выйти, но тёплая рука перегородила путь, коснувшись талии. И в этот момент Василису накрыла истерика. Она уткнулась в крепкую грудь и разрыдалась. Рустам прижимал плачущую девушку к себе, не решаясь пока о чём-то спрашивать — вряд ли его услышат. Пальцы нежно скользили по прядям, собранным в высокий хвост, а она всё плакала и плакала. Когда частота всхлипов сократилась вдвое, он предпринял ещё одну попытку выяснить, в чём дело.

— Ты… Я…

— Ты и я — это понял, а вот дальше… — улыбнулся растерянно. — Ты расстроилась из-за меня?

Гущина мотнула головой, вытирая мокрые щёки:

— Там… Они… Боже, Рус!.. — Из груди вырвался ещё один всхлип, и она опять начала плакать. — Он снял… Он снимал…

Значит, тоже увидела. Что ж, это был вопрос времени. Руки крепче сжали хрупкое тело. Хорошо, что оказался рядом.

— Пост удалят, Вась. Его уже завтра не будет.

— Ты тоже? — она отстранилась, подняв на него опухшие глаза. — Тоже видел?

— Они его удалят. Верь мне.

— Ты видел?

Стиснув челюсти, Рустам нехотя кивнул. По её щекам снова покатились слёзы:

— Как так можно было? Как можно?

— Восемь секунд чувственных ласк — это нормально. — Горькая улыбка — детское утешение. — А что до картинки: ты же надеваешь на пляж бикини. — Дождавшись, когда их взгляды встретятся, он нежно продолжил: — У тебя невероятно красивая грудь, ты в курсе?

На заплаканном лице мелькнула улыбка.

— Популярный трахаль жутко гордится своей любвеобильной девочкой, — Рустам вытер их фалангами пальцев. — Ведь ты — вся моя, а ему только и осталось теперь, что любоваться тобой со стороны.

С её губ сорвался смешок. Глаза встретились с его глазами.

— Известность всегда застаёт врасплох, — болтал без умолку Тедеев. Правильно, собирай всё в кучу. Именно сейчас язык — друг мой, не враг. — Просыпаешься так по утру — бац! — а ты — селебрити[1]. Но знаешь, чем в нашем случае, хорошо быть селебрити? О них быстро забывают. Селебрити как порох: вспыхнули и погасли. Так что переживём. Да?

Каре-зелёные омуты околдовывали, завораживали, полностью подчиняя и заставляя верить каждому слову. С ним чувствовала себя защищённой, укрытой от всего и всех. Её рефлекторный кивок, его невероятно нежная улыбка — и Вася ощутила, как он мягко накрыл дрожавшие губы своими губами. Не колеблясь, она с готовность ответила. Словно наэлектризованное, тело притянулось к крепкому торсу. Его сильные руки заскользили по спине.

— Я с ума от тебя схожу, — прошептал Рустам.

Когда наконец, добравшись до края пижамного топа, нырнул под тонкую ткань, ощутил, как Василиса сама углубила