Ярость - Ричард Ли Байерс

— Только если бы мы отдали им Кару, — отвечал Павел. — Вам действительно этого хотелось? Капитан поколебался:

— Ну, чего бы я действительно не хотел, так это потерять корабль.

Снова приняв человеческий облик, Кара подошла к ним и протянула руку; на ладони у нее лежала бриллиантовая брошь. Теперь, зная, кто она такая, Рэрун понял, что она носила с собой драгоценности из ее собственного драконьего клада.

— Этого хватит, чтобы покрыть расходы по ремонту корабля, — сказала она, — и еще останется, чтобы заплатить родственникам утонувших. Я понимаю, конечно, ничто не восполнит потерю человеческой жизни, но все же это хоть немного поможет.

— Если не брошь, — сказал Уилл, — то слава точно поможет. Капитан, если у вас есть хоть капля мозгов, вы повсюду разнесете молву о том, как со своей командой победили двух драконов, потеряв только двух человек и сохранив в целости весь груз. Любой торговец на севере почтет за счастье иметь дело с таким капитаном, и ни один пират не посмеет вам досаждать.

Моряк что-то проворчал и взял украшение.

— Что сделано, то сделано, — сказал он и, топая, удалился.

Кара оглядела своих телохранителей и вздохнула:

— Думаю, одних драгоценностей недостаточно, чтобы вернуть вашу дружбу.

— Но попробовать стоит, — ухмыльнулся Уилл.

— Молчи, насекомое, — оборвал его Павел. — Да, Карасендриэт, этого мало. Мы с самого начала знали, вы что-то скрываете, но не требовали, чтобы вы раскрывали ваши тайны. Мы уважали вас за помощь людям в Илрафоне. И в любом случае сопровождать вас — работа не хуже любой другой. Но теперь мы замахнулись на серебряных драконов. Дорн спровоцировал насилие, применив запрещенный прием, так могут сказать. А ведь во время моего послушничества учителя говорили мне, что щитовые драконы — мудрые и благородные существа, поборники добра и что они поклоняются Летандеру. Теперь я хотел бы понять, поступили мы справедливо или я должен молить о прощении гнусного греха.

— А почему ты думаешь, что сейчас она скажет нам правду? — презрительно усмехнулся Дорн.

Взгляд Кары был полон укоризны, словно эта усмешка глубоко ее ранила, но она не стала возражать.

— Вы судите по себе, — только и сказала она. И пока холодный ночной ветер завывал в мачтах корабля, а Рэрун следил за черным звездным куполом неба, она рассказала свою историю.

Долетев до Перевала Гелиотропа, Кара совсем выбилась из сил. Она преодолела сотни миль, и в воздухе уже явственно ощущалось приближение зимы. Знакомые драконы, считая такое путешествие бесплодной затеей, отказались сопровождать ее, но она знала, о чем хотят поговорить золотые драконы, и считала, что не может остаться в стороне.

Она летела все дальше на север, к зубчатой цепи вечно покрытых снегом гор, называвшихся Галенитами, пока не увидела место собраний — ущелье, скрытое среди горных вершин. Взору ее предстал удивительный вид, едва ли хоть одно живое существо созерцало что-либо подобное. Ущелье сверкало лучами солнца, игравшего на чешуе множества драконов — золотых, серебряных, латунных, медных, бронзовых, здесь были даже несколько певчих драконов, — одни ползали, другие замерли на выступах скал. Все вместе они составляли ослепительную картину, напоминавшую огромный котел с расплавленным металлом. Еще несколько светящихся точек, словно падающие звезды, прорезали небо и устремились к этой сверкающей массе. Они, как и Кара, опоздали и спешили присоединиться к остальным.

Сложив крылья, она тоже устремилась вниз и услышала голоса певчих драконов, которые вели разговор на своем особом наречии. Медные шутили даже в такой торжественной обстановке. Бронзовые и латунные, как всегда, шумели, обсуждая происходящее и сетуя на то, что до сих пор ничего не началось. Золотые и серебряные вели себя более сдержанно, но любезно отвечали всем, кто к ним обращался. Человеку все это показалось бы дикой какофонией, состоящей из звериного рыка, свиста, шипения и рева, но для посвященных это была музыка, симфония мудрости и благородства великого народа.

Снизившись и сделав еще один круг в поисках свободного места, Кара почувствовала запах певчих драконов. Ущелье было еще более глубоким, чем казалось с воздуха, но ее сила и ловкость позволили ей преодолеть препятствия и благополучно приземлиться. Наконец она почувствовала под лапами скользкий гранит.

Пытаясь найти точку опоры и за что-нибудь зацепиться, она посмотрела вниз, недоумевая, что за полупрозрачная слизь покрывает камень. К счастью, слизь была не везде. Кара нашла сухое место и расположилась там, чтобы не скатиться вниз и не плюхнуться в самую гущу драконов, сидящих на дне ущелья.

В нескольких ярдах от нее слева, чуть ниже, примостился медный дракон с небесно-голубыми глазами. Он осклабился, и обнаружилось отсутствие одного из верхних клыков. Кара бросила на него сердитый взгляд.

— Это ты наколдовал и вызвал эту мерзкую слизь? — спросила она.

— Немного жидкости тебе не повредит, — отвечал медный. — Хоть какое-то разнообразие. Я здесь уже несколько часов, и ничего пока не происходит.

Ее гнев улегся. Кара понимала, что не стоит нападать на него. Перебранка скомпрометирует ее больше, чем падение. Кроме того, медные точно так же не могут без шуток, как певчие драконы без песен.

— Если напроказничаешь еще раз, — сказала она, — я заставлю тебя об этом пожалеть. Понял?

— О, конечно, дама, внушающая благоговейный трепет. — И он низко склонил голову, изображая послушание. — Я — Шатулио.

Кара назвала свое имя, вскоре собрание стихло, слышалось только шуршание крыльев и шлепание хвостов о землю. Тайное совещание началось.

У одной из стен ущелья было два каменистых выступа, позади верхнего выступа виднелся сводчатый вход в пещеру. Подлетев туда. Кара обнаружила, что центр ущелья занят, тогда как по краям много свободных мест. Но, решив, что эти места для главных участников собрания, она не осмелилась приземлиться там. Затем из пещеры по одному, неторопливо и величественно вышли восемь огромных золотых драконов. Чешуя их сверкала, словно ее полировал целый легион слуг, а янтарные глаза ярко горели.

Семь драконов расположились вдоль нижнего выступа. Восьмой, самый большой, появился последним и остался на вершине верхнего выступа. Таким образом, он оказался выше всех драконов в ущелье. Наверное, это был Ларет, Король Справедливости, властелин, которого избрали золотые. Другие семь были его лордами, его почетным караулом и сановниками его суда.

Золотые — и в меньшей степени серебряные — были в этом отношении на особом счету. Мало кто из драконов других видов стремился к власти, и уж точно не певчие драконы. Однако могущество и величие Ларета заставляли всех испытывать в его присутствии благоговейный трепет. И Кара обнаружила, что не является исключением.