Игра в кости - Александр Лонс

— Здорово! Ты сейчас где? — сразу же спросил мой приятель. — Я с работы звоню.

— Я на «Ваське», на Восьмой линии.

— Отлично. Ровно через два часа освобождаюсь, и встречаемся в «Макдаке» напротив Лавры. Знаешь где? Приезжай. Перекусим заодно.

— Ты что, в «Макдаке» питаешься? — удивился я. Раньше Иван всегда неодобрительно отзывался о подобных заведениях.

— Иногда. Ладно, давай, буду ждать, — сказал Иван, после чего повесил трубку.

Иван в «Макдаке»? Да уж, сильно я от этой жизни отстал, прямо скажем. Впрочем, если редко общаться со старыми знакомыми, то и не такое может приключиться.

На самом деле, не следует говорить о «Макдаке» так, будто это нечто дьявольское. Есть мнение, что клиент получает то, за что платит, поэтому качество пищи — тема отдельная. Народу постоянно вдалбливают, что «Макдак» есть средоточие Абсолютного Зла, но при этом забывают, каким злом является почти любая обработанная жратва из какого-нибудь шикарного супермаркета. Не сильно лучше и та пицца, что доставляют на дом, а картофель фри вообще суют в большинстве забегаловок, ресторанов, кафе и баров. В общем, если питаться только в «Макдаке», и вести при этом неподвижный образ жизни, наплевав на дневные нормы жиров, углеводов и солей, то можно посадить всё, не только печень, но и вообще все внутренние органы. Но если заходить туда лишь изредка, то беды не будет. Ведь бесконечные судебные иски, что проходил «Макдак», заставили его повысить качество до таких сияющих высот, что даже во сне не виделись ни одной другой забегаловке. Конечно, Россия не Америка, и даже не Европа, но, тем не менее, международная сеть быстрого питания старается марку держать и откровенного дерьма не допускать.

Когда я входил в общий зал, у самой стенки уже сидел Иван. Как только он меня увидел, то приветственно поднял руку и помахал ей. Видимо, он застолбил для нас небольшой столик.

— Ну, привет! — теперь в реале поздоровался Иван. — Тебе я уже взял. Как поживаешь? Как дела?

Иван взял для меня два бутерброда с цыпленком, салатом и майонезом, большой стакан ананасового сока и пакетик фри. Бутерброды напоминали сложенные нижними сторонами шляпки пантерных мухоморов, меж которых выглядывала зелень, майонез и белое аппетитное мясо.

— Не очень, как. Я даже думаю, что совсем никак, — задумчиво молвил я.

— Это почему? — продолжая цитату из известного мультфильма, спросил Иван. — Что с тобой?

— Да вот, жив пока, просто всякие вопросы замучили, как и того меланхоличного ослика из мультика.

— Вечные вопросы бытия?

— Вечные. А все почему? И по какой причине? И какой из этого следует вывод? Короче — фигней страдаю. А у тебя, смотрю, все вполне нормально?

— Да, ничего так. Что, заметно? — с этими словами он усмехнулся и шлепнул себя по животу. — Так что у тебя?

За те два года, что мы не виделись, мой приятель немного потолстел. Видимо частое питание в «Макдаке» не прошло для него бесследно.

— Ничего особенного, — притворно тоскливым голосом, проблеял я. — Все же не могут...

— Чего не могут? — поддержал Иван.

— Обедать в «Макдаке», сохраняя при этом относительно приличную форму, — признался я. — Ты что, регулярно здесь питаешься?

— Нет, но временами приходится, — с явным сожалением повинился мой приятель.

— В смысле — приходится? Заставляют что ли?

— Дело в том, что работаю я сейчас в этом здании…

— В гостинице в этой? — с удивлением перебил я. Раньше никогда не замечал за ним склонностей к гостиничному бизнесу.

— Нет, конечно. Просто здесь арендует помещение наша фирма, а наш генеральный директор заключил соглашение с «Макдаком», что все наши здешние сотрудники будут питаться тут. Хотя бы раз в неделю. Вот и хожу сюда изредка… Мы предоставляем чеки и они оплачиваются, поэтому ты, — он указал пальцем куда-то в направлении моего солнечного сплетения, — в данный момент мне ничего не должен за эту скромную трапезу. Круто?

— Круто. А «Макдаку» это вообще-то зачем? Вроде на отсутствие клиентов никогда не жаловался, да и место здесь бойкое, прибыльное.

— Ты меня спрашиваешь? Лучше у нашего генерального спроси.

— Слушай, а на мою эс-эм-эску ты чего только сейчас ответил? Я ее давно посылал.

— Когда?

Я объяснил, когда и зачем.

— Вот ведь не повезло! У меня как раз свободное место образовалось, один теперь живу. В моей квартире мог остановиться. Хотя, правда, тут такое дело… — вдруг спохватился Иван, — да ладно, что уж теперь говорить, проехали...

— А жена как же? На даче? — спросил я Ивана, который стал вдруг каким-то задумчивым.

— На какой там даче… — оживился он, — развелись мы, вернее — разошлись. Теперь она со своим хахалем живет. Через месяц — окончательный развод.

— Ну, извини. Прими мои самые искренние…

— Да ладно, брак и так разваливался, наступило всего лишь естественное завершение процесса.

— Конечно, это не мое собачье дело, но почему?

— Почему разводимся? Так просто. Прихожу в один прекрасный вечер домой, часов в одиннадцать, а на столе записка: «Иван, я люблю другого. Уже давно. Ухожу. За вещами заеду в субботу».

— И всё?

— Не совсем… Да, никаких скандалов между нами не было, мы просто не подходили друг другу. Она категорически не желала и не умела вести беседу. Слушать и слышать могла одну лишь себя. И говорить, говорить, говорить… Если кто-то отвечал на ее же вопрос, она тут же перебивала и продолжала болтать свое. Происходила она из мелкого провинциального городка, и как следствие, на всю жизнь, у нее остался соответствующий комплекс. При этом она была одержима идеей, что получила какое-то необыкновенно фантастически высшее образование, и при любой возможность старалась это подчеркнуть, что было главным аргументом в любом споре. Вдобавок она не всегда правильно умела употреблять падежи, и везде по любому поводу, а чаще без всякого повода, вставляла своё любимое «о том».

— А что она заканчивала?

— Журфак какого-то университета. Но точно знаю, что не петербургского.

— Понятно, — усмехнулся я.

— Вот теперь всё. А чего еще? Как в кино. Приехала с каким-то улыбчивым незнакомым мужиком, и увезла свое барахло на его тачке. Три ездки понадобилось. Хотел я набить этому парню смазливую харю, а потом вдруг передумал.

— Что так? Полегчало бы.

— А толку? Ну, врезал бы ему. Он в ответ врезал бы мне. Или не врезал бы. А потом, как в каком-нибудь пошлом романе, мы бы пошли в кабак, и вместе принялись пить нефильтрованное живое пиво? Нет уж, спасибо. В результате, не стал я без всякой пользы способствовать локальному росту энтропии, а занялся собственными делами.

— Причем тут энтропия? — не понял я.