Жилище в пустыне (сборник) - Томас Майн Рид

После завтрака отправились к ручью. Никого не оставили дома. Мария поехала верхом; мы с Куджо несли на руках девочек; Генри и Франк тащили на шесте чан для кипячения воды. Собаки, разумеется, поплелись за нами, и жилище было брошено на произвол судьбы.

Ландшафт очаровал Марию. Как вы уже знаете, она была у нас ботаником, а потому внимательно приглядывалась ко всем деревьям, встречавшимся на пути. Вдруг она радостно вскрикнула, точно ей удалось сделать существенное и приятное открытие.

На вопрос, чему, собственно, она обрадовалась, Мария ограничилась ответом, что находка ее может поспорить в важности с соленым источником, – ответом, который не только не удовлетворил, но лишь раззадорил наше любопытство. Нам пришлось смириться: Мария твердо решила хранить свою тайну до вечера, когда мы вернемся домой.

– Вы устанете после дневных трудов, – сказала она, – и тогда я вас порадую!

Я похвалил в душе здравый смысл и выдержку жены, приберегавшей утешительную новость к той минуте, когда мы будем наиболее способны ее оценить.

Смеясь и болтая, мы шли небольшой лужайкой. Вдруг какое-то животное выскочило из чащи и поплелось за нами. Это был очаровательный зверек величиной с кошку, с темным полосатым мехом, но с голыми шеей и головой. Спина зверя была в белых полосках. Вскоре животное остановилось и, размахивая пушистым хвостом, взглянуло на нас, грациозное и резвое, как котенок. Генри не выдержал, опустил на землю чан и побежал к зверьку.

Напрасно я приказывал ему вернуться: крики мои были заглушены лаем собак, уже преследовавших изящного зверька, или же мальчик слишком увлекся его поимкой, – так или иначе Генри меня не послушал. Погоня продолжалась недолго: зверек, вне себя от ужаса при виде страшных врагов, гнавшихся за ним по пятам, остановился, как будто выжидая. Генри прибавил ходу, чтобы осадить собак; ему непременно хотелось взять зверька живьем, и он боялся, что псы его растерзают. Но в эту минуту животное стало на задние лапы, покрутило длинным хвостом и, неожиданно перейдя в наступление, бросилось навстречу преследователям. Последствия этого странного выступления не замедлили сказаться: во-первых, собаки позорно отступили; их торжествующий лай сменился жалобным воем. Бедные псы тыкались мордой в траву и, точно в судорогах, катались по земле. Генри, конечно, остановился, но вскоре и с ним случилось неладное: вдруг он закрыл лицо ладонями, вскрикнул и побежал ко мне. Зверек, обрызгав врагов вонючей жидкостью, которая вырабатывается у него особой железой, тоже остановился и поглядел назад через плечо: казалось, он издевался в лицо над моим сыном; затем, победоносно взмахнув хвостом, он прыгнул и был таков.

Мы едва унесли ноги с лужайки, отравленной противным, удушливым запахом. Генри с Франком подхватили чан, и мы энергичным маршем удалились с злополучного места. Но собаки распространяли зловонные испарения, и мы отгоняли их камнями, заставляя держаться на почтительном от нас расстоянии. Генри еще дешево отделался, так как животное, обороняясь, почти весь свой яд потратило на них. На долю Генри пришлось как раз достаточно, чтобы наказать его за непослушание.

По дороге я сообщил детям кое-какие сведения о странном животном.

– Как вы успели заметить, – обратился я к Генри и Франку, – ехидный зверек величиной с кошку, но крепче сложением и мясистее, с короткими лапами и заостренной продолговатой мордочкой. Он пятнистый и полосатый; расцветка шкуры у всех вонючек различная. Это резко выраженный хищник, гроза и бич многих представителей животного царства. У него длинные, острые когти и зубы троякого рода, причем клыки, предназначенные для раздирания мяса, – характерный признак хищника – сильно развиты у американской вонючки, или скунса36. Вы знаете, что наклонности животных распознаются по их зубам: например, травоядные – лошади, бараны, кролики и олени – лишены клыков; у грызунов четыре сильных резца, по два на каждой челюсти.

Скунс охотно лакомится яйцами: он выкрадывает их на птичьих дворах, в гнездах фазанов и диких индеек и умерщвляет наседок, когда застает их врасплох. Его, в свою очередь, преследуют волки и филины, росомахи, а также фермеры. Он сравнительно неуклюж и медлителен и спасается только вонючей жидкостью, которой опрыскивает врага, выбрасывая ее посредством сокращения мускулов. Жидкость эта, вырабатываемая внутренними железами, хранится у него в двух маленьких мешочках под хвостом, с двумя выводными каналами шириной с ручку гусиного пера; через эти каналы извергается совершенно прозрачная влага, бесцветная днем, но в темноте светящаяся, как струи фосфоресцирующего фонтана. Американская вонючка, выбрасывая свой яд на расстояние пяти шагов, обращает обычно в бегство волков, собак и даже самого человека. Иногда ее жидкость вызывает болезненные явлении, тошноту и рвоту. Рассказывают об индейцах, которые ослепли вследствие воспаления сетчатки, пораженной ядом вонючки. Собаки, обрызганные этой злокачественной жидкостью, по нескольку недель страдают опухолями и лихорадкой. На месте убийства вонючки запах держится месяцами, нередко под густым покровом снега. Но если убить ее сразу, пока она не перешла в «наступление», ничего подобного не замечается.

В странах с умеренным климатом скунс на зиму забивается в нору и погружается в спячку. В жарком климате он промышляет круглый год, подобно большинству хищников, обращая ночь в день. Живут вонючки в подземных норах, на глубине нескольких футов, семействами, штук по десять-двенадцать. У самки – своя отдельная нора, выстланная травой и листьями; здесь она пестует детенышей, которых в выводке бывает от пяти до девяти. Говорят, что мясо вонючки очень нежно на вкус и – жареное – напоминает свинину.

Но вернемся к нашей соли.

Мы подошли к берегам соленого ручья; но так как возвышенность, с которой он спускался, была тут же, перед нашими глазами, мы решили, что по соседству находится и самый ключ, питающий ручей, и направились к истокам.

У подошвы горы мы наткнулись на множество кругляков, похожих на расколотые кегельные шары; цветом они напоминали куски кварца, а размер их колебался от пушечного ядра до чайного блюдца. В этих кругляках были небольшие воронки, нечто в роде кратеров маленького вулкана, в которых, точно на жарком невидимом огне, кипела голубоватая вода. Таких кругляков по соседству мы насчитали двадцать, но большинство были лишены воронок; эти старые кругляки давно иссякли и воды в ручей не источали. Кругляки с кипящей в них водой были, по всей вероятности, нанесены самим источником. Питаясь влагой, кругом росли сочные травы и цветущие зеленые деревца. Круча была увита ползучими растениями и пестрела пурпурно-красными цветами; кусты дикой смородины освежали воздух своей пахучей листвой.

Удовлетворив свое любопытство, мы приступили к добыванию соли. Генри с Франком собирали хворост для костра, а Куджо устанавливал приспособление для подвески котла. Укрепив котел над костром, мы наполнили его соленой водой из ручья. Вскоре затрещал огонь, и нам осталось лишь ждать, пока вся вода испарится.

Можете сами вообразить, с каким нетерпением, скажу больше – с тревогой, мы ждали результатов нашего опыта. Каков-то будет осадок. Настоящая соль или нет? Вкус у воды был, правда, соленый, но он мог объясняться примесью сульфата37 или глауберита. Что, если к концу выпаривания на дне котла осядет одно из этих веществ?