Сокровище - Жюльетта Бенцони

— До скорого!

Друзья пожали друг другу руки и разъехались в разные стороны: Тим направился к замку Сент-Ассиз, Жиль поскакал в Корбей, чтобы попытаться пробраться на корабль королевы. У него не было никакого плана, он надеялся лишь на свою счастливую звезду. Стояла глубокая ночь, и, скорей всего, на корабле все, кроме часовых, уже спали, если, конечно, не засиделись за карточной игрой. Мария-Антуанетта, обожавшая подобные развлечения, могла ночь напролет просидеть за партией в безик, вист или фараон, что очень не нравилось королю, неоднократно делавшему ей замечания по поводу сомнительных личностей, посещавших ее игры.

Лучше всего было бы предупредить чтицу королевы, госпожу де Кампан, которая помогла ему разоблачить Жанну де Ла Мотт. Но даже эта здравомыслящая и хладнокровная женщина вряд ли поверит сбежавшему покойнику…

Вскоре Жиль увидел гондолу, причалившую возле холма, покрытого виноградниками, за которыми, словно крылья гигантских чаек, виднелись крылья мельниц, вот уже многие века кормивших Париж.

Бледный свет луны идеализировал судно-каприз, оно казалось сделанным из того же сверкающего материала, что и река, напоминая собой огромный серебряный ларь, поставленный на настил из того же металла. Часовые, скорей всего королевские гвардейцы, — форму на таком расстоянии невозможно было разглядеть, — стояли на корме и на носу, а огни костров на берегу говорили о присутствии дополнительного полка, охранявшего королевский корабль. За занавесками мелькали силуэты дежурных дам, но Жиль не любовался этим сказочным театром теней, он с огорчением увидел, что корабль пришвартован к противоположному берегу Сены. Если он не наймет лодку, ему придется добираться вплавь.

Привязав лошадь к дереву. Жиль спустился к реке в надежде отыскать в камышах какую-нибудь лодку. Приглядевшись, он действительно увидел лодку, привязанную цепью за ствол наклонившейся над водой ивы. Лодка как будто ждала его, даже весла были на месте. Молодой человек принялся ее отвязывать..

— Это не ваша лодка, — сказал сверху мужской голос с легким акцентом. — Оставьте ее в покое и убирайтесь отсюда.

Подняв голову. Жиль увидел на фоне светлеющего неба черный силуэт. Человек стоял на тропе, шедшей вдоль реки.

— Если она ваша, сударь, я прошу одолжить ее мне на время. Мне она очень нужна.

— Мне она тоже нужна, так что уходите, не то я вас пристрелю. Вы видите, я вооружен!

Партия была явно неравной: свои пистолеты Жиль оставил в переметной сумке.

— Но лодка мне все равно нужна, — прошептал Жиль.

Он спокойно положил уже отвязанную цепь, выпрыгнул на берег и по склону поднялся к своему противнику, решив, если потребуется, даже убить его, чтобы завладеть лодкой. Неизвестный был невысокого роста, черный плащ скрывал его лицо и фигуру.

— Освободи дорогу! — приказал он, увидев приближающегося Турнемина.

— Будьте благоразумны, сударь, пистолет тут не поможет. Я не бандит с большой дороги и хочу только поговорить с вами…

Жиль вышел на тропинку и только тут увидел женщину, стоявшую рядом с мужчиной: с ног до головы она была закутана в темную накидку, капюшон со сборками закрывал лицо.

— Мне нечего вам сказать, кроме того, что я уже сказал, — воскликнул мужчина. — Прочь с дороги и не вынуждайте меня стрелять!

Жиль остановился. Он узнал и голос, и странную манеру акцентировать согласные. Человек, чуть было не застреливший его, на самом деле был послан ему самим Провидением. Эта ночь дарила Турнемину неожиданные встречи.

— Аксель, — сказал он сурово, — я должен с тобой поговорить. Убери пистолет, друга не убивают из-за лодки…

Граф де Ферсен опустил пистолет.

— Кто вы такой? — спросил он.

Жиль стоял против света, и как ни приглядывался Ферсен, он не мог рассмотреть своего собеседника.

— Жиль де Турнемин. Ты должен помочь мне спасти королеву и ее детей.

Ему ответило удивленное восклицание, повторенное спутницей Ферсена.

Женщина, на которую Жиль старался не смотреть, чтобы случайно не узнать, несомненно слышала прежде его имя.

Швед не поверил.

— Шевалье де Турнемин мертв, — сказал он грустно.

Ну надо же! Весть о его смерти разнеслась по всей Европе, события развиваются слишком быстро и скоро, наверное, вся Франция будет знать о его воскрешении.

— Да я жив, подойди и посмотри на меня.

Жиль подставил свое лицо лунному свету, и Ферсен наконец смог разглядеть нос хищной птицы, мощный подбородок, высокий лоб шевалье де Турнемина.

— Ну как? — спросил Жиль.

— Должен признать, — ответил Ферсен, — это действительно ты, наш несносный бретонец, вернувшийся из ада.

— Ты не мог сказать лучше. Тем не менее, прошу тебя дать мне слово… и за даму тоже, сохранить в тайне мое возвращение. Это секрет не мой, а короля.

— Хорошо, я дам тебе слово и ручаюсь за эту даму. Но тебе лучше уйти, я не люблю сообщников кардинала де Рогана.

— Вы, мой дорогой граф, или глупы, или глухи. Я думал, что мы друзья, видимо, я ошибался. Повторяю еще раз: вы мне нужны, чтобы спасти королеву и ее детей.

Не отвечая, Ферсен подошел к своей спутнице, сказал ей шепотом несколько слов и вернулся к Турнемину.

— Прошу прощения. Я слушаю вас.

Не раскрывая, от кого он узнал о готовящемся покушении и кем оно задумано. Жиль в нескольких словах рассказал об ужасной опасности, угрожающей королевской гондоле, об отправке сети в Сен-Ассиз и о миссии Тима Токера в поместье герцога Орлеанского.

Вскрикнув при слове «порох», Ферсен слушал его не перебивая. Лишь когда Жиль умолк, только тогда он спросил его дружеским, доверительным тоном:

— Кто это сделал? Ты его знаешь?

— Да, и ты его узнаешь, если хорошенько подумаешь. Но его имя произнести невозможно, равно как невозможно уличить его в покушении. Теперь, я полагаю, мы достаточно поговорили и пора начинать действовать…

— Ты прав. Пошли! Мы подплывем к кораблю, куда я должен отвезти эту даму, она одна из немецких фрейлин королевы. Говорить тебе с ней бесполезно, она не понимает по-французски.

Шевалье серьезно посмотрел в светлые глаза шведа, он лучше, чем кто-либо, знал, какие отношения связывают его с королевой Франции.

— С тобой дама? Я никого не вижу… Иди, я за тобой!

Молча они спустились к лодке; Жиль сел на весла, дама устроилась на носу, а Ферсен, отвязав цепь, оттолкнул лодку от берега и сел возле своей молчаливой спутницы. Кроме капюшона, опущенного на глаза, на ней была венецианская маска, кружевная черная борода которой скрывала нижнюю часть лица и спускалась до шелковых завязок накидки. Она могла показаться эбеновой статуей, если бы расходящиеся полы накидки не открывали полоску светлой юбки. Жиль старался не смотреть на нее, но не мог подавить желание склониться перед этой прямой черной статуей и назвать ее «Ваше Величество»…