Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - Нурали Латыпов

Чтобы оценить важность этой достоверности, отметим: опора на явно искажённый образ повлекла цепочку событий, завершившуюся распадом нашей страны. Конечно, было тому и множество иных причин.

Но заблуждения в оценке прошлого немало способствовали ошибкам выбора пути в будущее. Один из нас, будучи политическим обозревателем пресс-центра ЦК ВЛКСМ, в качестве фронтового корреспондента побывал во всех горячих точках, возникших в процессе распада Союза, и видел первую пролитую при этом кровь. Вторую кровь – в октябре 1993-го, при столкновении законодательной и исполнительной власти Российской Федерации – мы оба видели, по счастью, только по телевизору. Но пишем эту книгу и эту её главу, помимо прочего, для того, чтобы третьей крови не увидел никто.

Как мастер рекламы и агитации Джугашвили несомненно выше Йозефа Пауля Фридриховича Гёббельса – общепризнанно талантливого пропагандиста. А уж современные пиарщики вроде Владислава Юрьевича Суркова и Глеба Олеговича Павловского на три головы ниже – хотя и не прочь сыграть хоть одну из этих ролей, но явно не обладают надлежащим талантом.

Посмотрите хотя бы, как привечал Джугашвили обладателей бесспорного морального авторитета, какое внимание уделял им. Вспомните хотя бы известнейших беседовавших с ним деятелей мировой культуры: Хёрбёрт Джордж Джозефович Уэллс (тут важно ещё и то, что Уэллс десятилетием ранее общался с Ульяновым, и Джугашвили гордо показал ему достижения, в 1920-м казавшиеся великому фантасту чистейшей фантастикой), Лион Зигмундович Фейхтвангер[50](тот в 1937-м побывал и на открытом процессе над выдающимися деятелями коммунистической оппозиции, включая Георгия Леонидовича Пятакова, Карла Бернхардовича Собельсона (Радека), Леонида Петровича Серебрякова, Хирша Янкелевича Бриллианта (Григория Яковлевича Сокольникова), и пришёл к выводу о достоверности всего сказанного в судебных заседаниях), Джордж Бернард Джордж-Каррович Шо, известный нам как Бернард Шоу (был социалистом – но совершенно иного, нежели коммунисты, толка)… Да и советских деятелей культуры он чаще всего приглашал не только, как принято считать сейчас, ради идеологических накачек, но и ради очевидного удовольствия пообщаться с интересными людьми, обсудить с ними сложные задачи развития общества: тому сохранилось множество письменных свидетельств, причём не только мемуарных, но и дневниковых – по горячим следам.

Забота Джугашвили о деятелях культуры (и отечественных, и зарубежных), его внимание к ним совершенно не свойственны человеку, пренебрегающему общественным мнением. Очевидно, оно его очень интересовало. Почему – тема отдельного размышления.

2-го августа 1933-го из Мурманска вышел свежепостроенный в Дании по советскому заказу ледокольный пароход «Челюскин». Он должен был за одну летнюю навигацию дойти до Владивостока, высадив по пути сотрудников нескольких полярных станций и выгрузив снабжение для них.

Правда, время старта было явно слишком поздним для такого сложного маршрута. Да и ледокольную проводку организовать не удалось, а к самостоятельному преодолению тяжёлых льдов транспортные суда малопригодны. Уже 23-го сентября «Челюскин» оказался полностью заблокирован и далее дрейфовал вместе с ледовыми массивами по воле ветра и течений. 13-го февраля 1934-го пароход раздавило сжатие льда, и за два часа он затонул.

Экипаж и пассажиры были готовы к такому повороту дела. Они успели не только сойти на лед, но и выгрузить едва ли не все предназначенное для полярных станций. Погиб только завхоз Борис Григорьевич Могилевич. На льду оказались 104 человека (ещё 8 ранее эвакуировались, а жена геодезиста Василия Гавриловича Васильева – Доротея Ивановна Дорфман – успела родить дочь, названную Кариной в честь Карского моря, где она появилась на свет).

5-го марта к лагерю на льдине пробился полярный лётчик Анатолий Васильевич Ляпидевский на двухмоторном транспортном самолёте АНТ-4 (в военном варианте – ТБ-1), вывез 10 женщин и 2 детей. Затем погода надолго закрыла возможность полётов. Наконец, за 24 рейса с 7-го по 13-е апреля Михаил Васильевич Водопьянов, Иван Васильевич Доронин, Николай Петрович Каманин, Василий Сергеевич Молоков, Маврикий Трофимович Слепнёв вывезли всех полярников. Ещё один лётчик – Сигизмунд Александрович Леваневский – доставил в бухту Лаврентия врача для срочной операции аппендицита одному из эвакуированных. Все семеро лётчиков удостоились специально для них учреждённого звания: Герой Советского Союза.

Вот это звание – свидетельство сложных размышлений высшего руководства страны. Ведь по большому счёту экспедиция была подготовлена несомненно халатным образом.. Тут и явное запоздание с выходом, и отсутствие ледокольной проводки в заведомо сложном для навигации районе, и не принятое вовремя – когда «Челюскин» ещё был на плаву – решение об эвакуации… По всем канонам того времени – да и по нынешним представлениям – за преступную халатность следовало судить, тем не менее, глава экспедиции, начальник Главного управления Северного морского пути (то есть ответственный за все этапы организации) Отто Юльевич Шмидт был отправлен на срочное лечение на Аляску и прославлен как твёрдый и рачительный руководитель. Да и потом его карьера была весьма успешна.

Челюскинцев – и обитателей лагеря на льдине, и лётчиков – провезли по всей стране, торжественно приветствовали в каждом большом городе по пути следования, в Москве провезли в открытых автомобилях по улицам, буквально усыпанным цветами, оказали им грандиозные почести. Брат одного из авторов – Владимир Александрович Вассерман – живёт сейчас на одесской улице, в советское время переименованной из Кузнечной в улицу Челюскинцев.

Согласитесь, столь грандиозная пропагандистская работа никак не вяжется с традиционным мнением о маниакальном поиске вредителей всюду и во всём. Хотя процессов над вредителями в те годы и впрямь хватало, некоторые из них даже сейчас представляются обоснованными, а уж в экспедиции «Челюскина» и подавно можно было изыскать бесспорные пункты обвинения.

Не исключено, что в высшем советском руководстве и впрямь нашлись желающие покарать виновных в гибели парохода и громком провале самой идеи Северного морского пути. Но репрессивный рефлекс перебороли сразу – и судя по многим сходным случаям, скорее всего боролся против него как раз Джугашвили. Нервное напряжение общества, вызванное полярной катастрофой, ушло в позитив. Романтика поиска и преодоления трудностей заразила молодых людей новой энергией. Да и уверенность в том, что страна сделает всё возможное для спасения каждого попавшего в беду, немало способствовала решительным действиям. Покорение Севера пошло куда активнее прежнего. И мировое общественное мнение восприняло эпопею «Челюскина» не как провал советской экспедиции, а как выдающееся проявление героизма, стойкости и высочайшей организованности.

Ещё серьёзнее оказалась воспитательная роль события. «Челюскин» прекрасно проиллюстрировал слова из повести Алексея Максимовича Пешкова (Максима Горького) «Старуха Изергиль»: «В жизни всегда есть место подвигу»[51]. Наглядный сегодняшний пример куда убедительнее обращения к памятной тогда Гражданской войне или далёкой истории. Массовый героизм советских людей в Великой Отечественной войне произрастал, помимо прочего, и из опыта «Челюскина». А в возвышенном, героическом, состоянии духа человеку нет преград, он способен сделать порою совершенно невозможное. Если бы не решение, как сейчас говорят, распиарить события вокруг «Челюскина», добиться победы в той чудовищной войне было бы куда сложнее.