Первые впечатления - Нора Робертс

Наконец он снял с нее джинсы и принялся ласкать мягкую плоть ее бедер, продвигаясь все ниже, по икрам до самых ступней. Ее сотрясали волны удовольствия.

На ее теле обнаружились неведомые ей ранее точки наслаждения. Когда его язык, как жалом, пронзал их, она чуть не лишилась рассудка.

Из ее полураскрытых губ, зовущих его, рвалась сама страсть, и он словно обезумел. Он больше не был нежен, вожделение завладело им без остатка. Его рот и пальцы были теперь повсюду. Если бы Шейн была в силах говорить, она умоляла бы взять ее. Мир вращался вокруг нее с устрашающей скоростью, поражающей воображение. Когда наконец их губы слились, он вошел в нее.

Подхваченные потоком неведомой энергии, они унеслись за границы разумного. Они питались силой друг друга, двигаясь все быстрее и быстрее, поднимаясь все выше и выше, пока не достигли пика, словно источника, и не припали к нему в изнеможении.

Вэнс не знал, как долго он пролежал без движения. Наверное, он даже дремал. Очнувшись, он обнаружил, что лежит в объятиях Шейн, уткнувшись головой ей в шею. Он был еще внутри ее и чувствовал последние легкие толчки ее стихающей страсти. Он не сразу открыл глаза, удивляясь, как можно одновременно чувствовать удовлетворение и возбуждение. Когда он осторожно пошевелился, боясь потревожить ее, она крепче прижала его к себе.

— Нет, — пробормотала она, — еще чуть-чуть.

Он тихо засмеялся, щекоча ей ухо своим дыханием.

— Ты можешь дышать?

— Я подышу позже.

Он снова уткнулся в изгиб ее шеи.

— Мне нравится твой вкус. С того первого поцелуя у меня была с этим проблема.

— Проблема? — лениво удивилась она, водя пальцем по его спине. — Ничего себе комплимент.

— Напрашиваешься? — Он прижался сильнее губами к ее шее. — Хорошо. Ты — самое изящное создание, которое я когда-либо встречал.

— Первый комплимент был немного более искренний, — усмехнулась Шейн.

Вэнс приподнял голову и взглянул на нее:

— Ты мне не веришь?

«Неужели она и вправду не понимает, что такие бархатные глаза и атласная кожа, не говоря уж о темпераменте, могут сделать с мужчиной? — думал он. — Неужели не осознает власти, которую дают невинно-чувственный рот и открытая, искренняя сексуальность? »

— Ну ладно, тогда я скажу, что мне нравится твой нос.

— Если ты сейчас назовешь меня милашкой, я тебе врежу.

Он усмехнулся и чмокнул ее в ямочки на щеках.

— Знаешь, как долго я этого хотел?

— С первой нашей встречи в магазине. — Она улыбнулась, видя, как недоверчиво он уставился на нее. — Я тоже это почувствовала. Это было, как будто я тебя ждала.

— Я был очень зол, — сказал Вэнс, потершись лбом о ее лоб.

— А я была потрясена. Я даже забыла в магазине кофе. А ты вел себя ужасно грубо в тот день.

— Я делал это нарочно, — признался Вэнс, целуя ее. — Я хотел от тебя отделаться.

— Думал, у тебя получится? Ты никогда не встречал решительно настроенных особ?

— Я бы и отделался, если бы не видел тебя каждый раз, стоило мне закрыть глаза.

— Ах, бедняжка!

— Тебе, конечно, меня искренне жаль. Ведь из-за тебя я лишился сна.

Шейн издевательски всхлипнула. Вэнс взглянул на нее — она крепко закусила верхнюю губу.

— Я бы тебя пожалела, — заверила она, — если бы твои страдания меня не радовали.

— В три часа утра мне частенько хотелось придушить тебя.

— Я в этом не сомневаюсь. Но зачем же тогда ты меня целуешь?

Вэнс без лишних церемоний ответил поцелуем на этот вопрос, так как утоленная недавно страсть начала возрождаться.

— В тот день, когда ты сидела в грязи и хохотала, я так тебя хотел. Черт возьми, Шейн, я несколько недель только о тебе и думал. — Его рот начал жадно терзать ее губы, и она почувствовала тот гнев, который так хорошо помнила. Ее рука утешающе коснулась его затылка.

Когда он поднял голову, их взгляды встретились, и они долго смотрели друг другу в глаза. Ее ладонь легла ему на щеку.

Такая неистовость, думала она, столько тайн.

Такая сладость и искренность, думал он.

— Я люблю тебя, — произнесли они разом и рассмеялись. Некоторое время они не двигались и не говорили. Казалось, что их дыхание тоже остановилось. Затем крепко обнялись, губы к губам, сердце к сердцу. Их отчаянный поцелуй стал нежным, утешающим, обещающим.

Вэнс с облегчением закрыл глаза, крепче прижал Шейн к себе и спросил:

— Ты дрожишь. Почему?

— Все слишком хорошо выходит, — ответила она тихо, — это меня пугает. Если бы я сейчас тебя потеряла…

— Ш-ш! — Он перебил ее, целуя. — У нас все хорошо.

— О, Вэнс, я так тебя люблю! Я все ждала, что ты тоже меня полюбишь, а теперь… Теперь мне страшно.

Он глядел на нее со странным чувством собственника. Теперь она принадлежала ему, и ничто не могло этого изменить. Никаких ошибок, никаких разочарований. Он услышал, как она прерывисто вздохнула.

— Я люблю тебя! — твердо сказал он. — Ты будешь со мной, поняла? Мы должны быть вместе, и мы оба это знаем. И ничто, черт возьми, ничто нам не помешает.

Он взял ее в диком и отчаянном порыве страсти, не обращая внимания на сомнения, стоявшие у него за спиной.

Когда Шейн проснулась, было темно. Она забыла, где она и который теперь час, но чувствовала глубокое внутреннее спокойствие и защищенность. Рука, обнимавшая ее, означала любовь, тихое дыхание рядом — что ее возлюбленный с ней.

Интересно, давно ли они спят. Она заснула на закате. Сейчас высоко в небе стояла луна, светившая в окно. Ее холодный белый свет косо падал на кровать. Шейн слегка отодвинулась и оглянулась на Вэнса. В неясном свете луны можно было разобрать очертания скул, сильного подбородка и прямого носа. Кончиком пальца она нежно очертила его рот. Пока он спал, можно было рассматривать его сколько душе угодно.

Его смуглое лицо с резкими чертами лица говорило о силе и даже о жесткости. Рот мог выражать жестокость, глаза — обжигать холодом. Даже в его любви была некая беспощадная власть. Рядом с ним женщина могла чувствовать себя безопасно, но не вполне спокойно. Жизнь с ним будет полна споров, страсти, требований.

«И он любит меня», — подумала Шейн со страхом и изумлением.

Вэнс пошевелился во сне, притянул ее к себе. Когда их обнаженные тела соприкоснулись, в ней глухо забилось желание. От его жара кожу слегка покалывало. Сердце беспорядочно колотилось, словно борясь с медленным и размеренным сердцебиением Вэнса. Ее страсть нарастала, но он лежал спокойно и видел сны.