Сохрани мгновения для друга - Алексей Черницын

сходить вниз и дать команду на приготовление завтрака. Сама она сослалась на боль в ногах. Женьке потребовалось минут пять-десять для того, чтобы в ускоренном режиме пробежать по контрольным точкам, а возвращаясь наверх, он непонятно по какой причине захватил Василия. Наверное, оставалось подозрение, а вдруг товарищ майор — засланный.

Едва, не утруждая себя стуком в дверь, Женька стал заходить в апартаменты, как в глаза кинулись выложенные на стол наручники. Все-таки засланный, даже если и родственник, да и сидит как-то полубоком.

— Останешься за меня, пока не вернусь, — бросил Женька Василию, а сам кинулся к окну.

Очень хотелось показать красивый и легкий прыжок, как с контрольной башни. Получилось несколько мешковато. Вдобавок, не удержав равновесие, Женька едва не влетел в созданную для обороны «противопехотную яму». Объяснять стоящим вокруг нее студентам, в чем состоит причина его неожиданного бегства, было некогда, и раздосадованный неудачным прыжком Женька бросился по периметру здания в сторону озера. Его провожали изумленные взгляды с земли и из распахнутых окон второго этажа, возле которых стояли Андрей Васильевич и Вера Семеновна.

— Он это от неожиданности, — тоном защитника на процессе заявила Вера Семеновна, — да и напряжения последних дней сыграли свое.

Но убеждать никого не пришлось.

— Вот это подготовка у наших студентов, — восхищался майор. — Со второго этажа и сразу в бега. Ну, это я на будущее. Молодец. И решение как принял — быстро. А виноват во всем я — старый дурак. Зачем-то железки выложил.

Вера Семеновна согласно кивала головой и только после последних слов решила не соглашаться:

— Ну, не такой уж и старый.

Пока Василий обдумывал к какому возрасту можно отнести Андрея Васильевича, оба представителя старшего поколения громко рассмеялись. Майор почти по-дружески попрощался, обещая все разузнать и нивелировать неприкрытое давление и нападки на молодежь.

— Жалко не поговорили, — сетовал он на обстановку, — хотелось бы побольше узнать про парня. А то вдруг и…

Вера Семеновна сразу поняла, что одним из непроизнесенных слов было «родственник». И совершенно безразлично в каком падеже и числе. Она подхватила гостя под руку и повела на выход. По всей лестнице неслось торжественное обсуждение героического прыжка Женьки в окно второго этажа. Некоторые из студентов с ужасом рассматривали с земли окна апартаментов, одно из которых перегородила широкая фигура Василия — он никак не мог представить, что могло остаться от него самого, будь он на месте Женьки. Представляемые в уме результаты были просто трагическими.

Когда Женька «огородами» возвращался к цитадели, его встречали без малого как национального героя. Торжество встречи смазала Вера Семеновна, которая отмахнулась от восторженных масс и увела Женьку в сторону. После разговора с ней Женька немедленно почувствовал себя последним идиотом. Впрочем, он совершенно не ожидал, что паническое бегство не только не снизит, а наоборот послужит делу укрепления его авторитета. После героических событий в лагере даже раздражающий случай прошлой экзаменационной сессии начал меркнуть и уходить далеко в прошлое.

Мишка с Жекой по-настоящему радостно били его по плечам и восторгались им. Почему именно в этот момент нужно проявлять ненужную заботу? Жека, внимательно оглядев Женьку с головы до ног, участливо спросил:

— Ты как, во время прыжка ничего не отбил. А то…?

Это был как раз тот самый случай, когда хочется дать по шее лучшему другу. Рассердившийся на ничего не понимающего Жеку Женька пошел строить людей в поход на клубнику. И потому не слышал отчаянного спора двух студентов:

— Я же говорил — невеста.

— Что он дурак, сразу после первого курса.

— А ты что не знаешь, что с ним произошло?

И так очень долго.

До свидания, лагерь

Непонятно на чьих струнах из городского, партийного или комсомольского руководства сыграл уехавший Андрей Васильевич, но уже к вечеру приехавший на старом мотоцикле Урал с коляской почтальон передал срочную телеграмму. Предлагалось на четыре дня раньше срока готовиться к передислокации в город. Даже клубника на завтра отменялась, что вызвало настоящее горе в рядах студентов. На глазах рушилась последняя надежда наесться вдоволь этой сладкой ягоды. А послезавтра, собрав все свои вещи, лагерь должен был дружно погрузиться в автобусы и отправиться в город.

Вера Семеновна разводила руками, но пресекла явно написанное упрямство на лице Женьки:

— И не вздумай. Васильич предупредил. Председатели тебе ничего, а тут есть и другие ребята.

На самом деле общество чувствовало, но никак не могло представить будущего наплыва 90-х. Даже Вера Семеновна. Кроме того, в ее возрасте никак не хочется думать о плохом. И прекрасные воспоминания становятся лучшим основанием для того, чтобы считать человеческую жизнь прекрасной и замечательной.

Вещи собрали задолго до вечера. Нехотя и лениво сходили на озеро, а от волейбола и футбола отказались. И спать легли необычайно рано, а утром непонятно зачем встали с огромным запасом времени.

Заблаговременно до указанных в телеграмме двенадцати часов прибыли, развернулись и замерли на обочине дороги целых четыре автобуса. Но неожиданно появилась странная проблема — никто не хотел равномерно распределяться по транспортным средствам. Основная причина — скучно без товарищей. Пришлось принимать Соломоново решение — два автобуса пошли под вещи, а в два — втиснулись студенты. Правда, в один — раза в два больше.

Глава 3. АХ, ЛЕТО

Не нужно мне помогать

Через несколько часов автобусы заехали в тот самый двор, откуда стартовали почти три недели назад. После выгрузки людей и вещей никакого предписанного митинга не получилось, а расходиться никто не хотел. Часть студентов выпрашивали ручки, записывая адреса. Другие громогласно развивали планы на грядущий вечер. А по углам клятвенно звучали обещания на следующий год собрать такой же отряд. И снова работать вместе. Только, ну ее, эту клубнику. За немного прикрытой печалью окончания чего-то общего, по двору громогласно шныряла радость приезда. Под этот шум Вера Семеновна тихо и, не прощаясь, подхватила свою сумку и только на улице города дала себе слабину. Первый же встречный мужчина остановился перед ней.

— Женщина, вам плохо?

Конечно, ей плохо. И нечего тут спрашивать. Всегда плохо, когда начинаешь предчувствовать, что что-то уже никогда в жизни не повторится. Но Вера Семеновна не стала объяснять. Она только вытерла тыльной стороной ладони слезы и улыбнулась на участливый вопрос.

— Сейчас — да. А еще недавно было просто здорово. И я очень мечтаю, чтобы все это хотя бы раз повторилось.

В это время Женьку уже таскали по коридору между деканатом и кабинетом ректора. Первые пятнадцать минут его непрерывно хвалили: мужчины, женщины и даже случайно