Разделенные - Анна Пляка

Он поднял взгляд, не вполне понимая, о чем она говорит. Он знал название ее работы — "Сходства и различия верований Кайнской империи и Праземли". Разве у этой темы могло быть второе дно?..

Таари только покачала головой.

— Нет, лучше я пока помолчу. Сам догадаешься или я потом скажу, когда буду разрабатывать тему. Или мне скажут, что я подгоняю решение к ответу и не видать мне докторской степени.

— Но ведь это не так, — тихо ответил Акайо, не понимая ни зачем кому-то может потребоваться таким образом выводить возможно ложный ответ, ни тем более зачем кому-то обвинять в этом Таари.

— Не так, — спокойно кивнула она. — Но иногда людям слишком страшно заглядывать в темноту.

И ушла, оставив Акайо недоумевать. Что такого было в ее работе, что он не заметил? Ведь, если он правильно все понимал, защиты подобных тем были нормальны — многие люди делали это, получали разные степени и все было в порядке.

Или же Таари своей работой могла нарушить заведенный порядок? Но как?

Ответа не было, и он решил не тратить время на бесплодные поиски ответа. Все должно было стать ясно уже завтра во время защиты.

***

Завтрашний день, однако, начался не так, как он ожидал. Для начала выяснилось, что Таари уехала еще вечером — по всему выходило, сразу после их чаепития. Нииша объясняла за завтраком всему растерянному гарему:

— Конечно, она должна приехать в институт задолго до защиты. Ей ведь еще нужно все организовать для фуршета. У нас тоже есть всякие глупые традиции! — Посмотрела на их вытянутые лица, добавила успокаивающе: — Не бойтесь вы так, никто вас не бросит. Мы тоже поедем ее слушать, только сначала отвезу вас в парикмахерскую. Вы с самой покупки обрастаете как придется, если Авани вас в таком виде увидит, наверняка опять завернет работу — мол, вы так и не научились жить по-человечески!

Акайо скосил глаза на падающую на нос прядь. Он испытывал больше неудобств от того, что волосы все еще не доросли до нормальной прически, и не понимал, зачем их стричь. Однако спорить не стал, рассудив, что иначе только зря потратит время.

Нииша водила осторожно, Акайо даже задремал под мерное покачивание машины, погрузившись в причудливую мешанину воспоминаний и надежд, бесконечно далекую от реальности. Ему все чаще снилась Ясная Империя, не столько его реальная родная страна, сколько мечта о ней, недостижимая просто потому, что ее никогда не существовало. Он понимал это, но все равно просыпаться, выныривая из призрачной рощи бамбука, было грустно. Акайо знал, что этого никогда не произойдет, но все же глупо боялся, что однажды забудет свою родину.

Нииша высадила их около высокого дома, на первом этаже которого располагалась та самая парикмахерская. Акайо помнил из уроков, что это примерно то же самое, что и цирюльня, так что проблема состояла скорее в том, чтобы понять различия. Впрочем, вскоре выяснилось, что различия были вполне обычны для места, которое в Эндаалоре и в Империи имело одни и те же функции — разное отношение и разные инструменты.

По крайней мере, ножницы у них оказались почти одинаковые. А вот жужжащая машинка, с которой попытались было подступиться к голове Акайо, вызвала у него почти суеверный страх.

— Пожалуйста, не надо меня коротко стричь.

Цирюльница, симпатичная немолодая женщина, растерянно обернулась к Ниише, пытавшейся уследить за всем гаремом сразу. Та только махнула рукой:

— Не хочет — не надо. Тогда просто подравняйте, чтобы гнездо у него на голове стало похоже на нормальную прическу.

Это вернуло душевное равновесие и самому Акайо, и, видимо, цирюльнице. Во всяком случае, она отложила машинку и деловито защелкала ножницами. Акайо сначала вглядывался в зеркало, следя, как падают ему на плечи срезанные пряди — наверняка совсем короткие на взгляд любого из здешних жителей, но для него все равно чрезмерные. В конце концов, прошлые свои волосы он отращивал с глубокого детства, и до сих пор с трудом мог понять, зачем здесь стригутся настолько часто.

Однако надо было отдать должное цирюльнице — после того, как она удовлетворенно кивнула и стряхнула с пелерины, прикрывавшей его плечи, последние срезанные пряди, волосы с одной стороны перестали лезть в глаза, а с другой — не слишком укоротились. Сзади они уже вполне пристойно прикрывали шею.

Однако не все решили сохранять имперские традиции.

— Посмотрите! Красиво, правда?

Рюу довольно вертел головой, с одной стороны привычно длинноволосой, а с другой — остриженной почти налысо. В коротком ежике волос змеился выбритый иероглиф его имени. Акайо, к которому во многом обращался вопрос, только сдержанно пожал плечами. Пожалуй, он не решился бы назвать красивым такое издевательство над своей прической, но Рюу оно странным образом шло. Так же, как Иоле шли короткие, едва ли в ноготь длинной, волосы.

— Да уж, — фыркнула Нииша, наблюдавшая получившееся разнообразие, — теперь вас можно хоть в форменные костюмы одевать, все равно не спутаешь. Поехали, горе мое, нашли время выделываться...

Акайо невольно покраснел, будто это он, а не Рюу обзавелся столь оригинальной стрижкой. Нужно было подумать заранее — он не помнил в институте никого с необычным внешним видом, да и Нииша с утра велела одеться в самые простые рубашки и брюки. Он мог бы проследить, чтобы никто не выдумывал небо знает что, он мог бы и сам согласиться на обычную здесь короткую стрижку… Впрочем, сожалеть о чем-либо все равно было поздно. Акайо еще раз оглядел остальных и отвернулся к окну.

В конце концов, от них требовалось, чтобы они научились жить по здешним правилам. А наполовину обритая голова Рюу просто кричала всем встречным — “чихать я хотел на свои прежние традиции, теперь я живу как вы”.

Наверное, с этой точки зрения его прическа была полезней, чем привычно длинные волосы самого Акайо.

***

Несмотря на задержку, в зал, где должна была проходить защита, они явились одни из первых. Таари только мельком кивнула своему гарему, с головой поглощенная работой. На белой стене за ее спиной мелькали рисунки неведомых земель — теперь Акайо знал, что это Праземля. Родина эндаалорцев была красивой и во многом похожей на Империю — по крайней мере, некоторые ее части. Таари объясняла, что брала только фотографии тех мест, которые подходили по расположению, и иногда Акайо не мог понять, видит он изображения родных бамбуковых рощ, или же на экране мелькают места, давно исчезнувшие в катаклизме, который заставил эндаалорцев покинуть свою планету.

— А вот и знаменитый гарем нашей затворницы!

Мужчина с такой тяжелой челюстью, что ею можно было колоть орехи, остановился у двери. Акайо прищурился — ему не нравились ни интонации этого человека, ни как раздраженно поморщилась в ответ Таари. Однако она тут же взяла себя в руки, даже вежливо улыбнулась — привычно холодно и отстраненно, но не как гейша, чья холодность лишь часть игры, а как могла бы улыбнуться грозовая туча, нависшая над тем, кто посмел смеяться в лицо небесам.