Соблазнить дьявола - Лиз Карлайл

– Булавка с сапфиром в полкарата. И золотая оправа с четырьмя лапками, – объяснил сержант.

– Господи, Сиск! Да таких у меня сейчас как минимум с полдюжины. – Кембл поднял крышку стола, что-то выбрал и потом вложил в руку сержанта крупный ограненный сапфир: – Вот одна из них.

Сиск нахмурился.

– Ладно. А как насчет этого? – Он снова ткнул пальцем в список. – Коробочка из чистого золота. Ручная работа, сделана во Франции, стекло на одной стороне и неисправный замочек. А внутри миниатюра. Ее, между прочим, нарисовал художник-миниатюрист. Только не думайте, что он маленький, он вполне обычный парень, но…

Кем взмахнул рукой.

– Я понял. Наверное, ты имеешь в виду Ричарда Косуэя?

– Да, – подтвердил Сиск. – Необычно, правда?

– Обрамленная миниатюра работы Косуэя? – с уважением произнес Кем. – Думаю, на это стоило бы взглянуть. Кому она принадлежит?

– Тому парню, который прошлой весной слегка покалечил лорда Скрандла. Вроде бы у них вышел скандал из-за крапленых карт. – Сиск почесал затылок. – Проклятие, как же его звали?

– Девеллин. Маркиз Девеллин. Очень странно.

– Что странно?

– Не имеет значения, – отозвался Кембл. – Во всяком случае, я никогда бы не подумал, что Девеллин такой сентиментальный. Не могу даже представить, чей портрет он бы носил при себе.

– А я теперь знаю, – важно произнес Сиск. – Это его брат, они так мне сказали.

– Брат? Которого он убил?

– Вот именно. Я совсем забыл про тот скандал.

– Ты мог и забыть. Но, будь, уверен, его семья этого не забыла. Он теперь наследует герцогство.

Сиск пожал плечами.

– Меня это не касается, верно? А как насчет миниатюры? Видел что-нибудь похожее?

Кем покачал головой и взглянул на Жан-Клода.

– Я – нет, – сказал тот и вернулся к своему столу.

– Много от него помощи, – буркнул сержант.

– Ты не понимаешь. Жан-Клод специалист по произведениям искусства династии Мин – вазы, чаши. Ему на такие вещи плевать. Но тебе – нет. Ты взялся за частное расследование?

Сиск гордо выпрямился.

– Компанию важных шишек надула какая-то таинственная баба. Она забирает их безделушки, а потом уходит. Те, кто нанял меня, хотят сохранить это в тайне.

– А, Черный Ангел! Брось, парень. Ты никогда ее не поймаешь. Она профессионал.

– А я кто, по-твоему? – обиделся Сиск.

– Впрочем… Если кто и сможет ее поймать, то именно ты, – задумчиво произнес Кембл. – Flo здесь я тебе не помощник. Извини, приятель. Думаю, твои важные шишки получают то, что заслужили. – Кем невесело улыбнулся и опять взял бутылку. – Выпьем за здоровье полиции до того, как я вышвырну тебя на улицу?

Пока звякали бокалы, Жан-Клод выскользнул в коридор и схватил плащ.

– Я собираюсь прогуляться, – сказал он Кемблу французской скороговоркой. – Увидимся завтра.

Но Кембл и Сиск уже снова предались воспоминаниям и, похоже, не заметили его ухода.

Одеваясь следующим вечером к обеду, лорд Девеллин пребывал в очень дурном настроении. Казалось, ничто его не устраивало. Сначала Фентон слишком туго завязал проклятый галстук. Потом слишком уж свободно. Потом не понравился узел, хотя за последние шесть лет маркиз тысячу раз носил именно такой. Сегодня все было плохо. Выругавшись, он сорвал и швырнул галстук на пол.

– Другой!

Но Фентон уже спешил заменить его. Наконец, еще через десять минут, галстук был завязан, и все началось снова, только с жилетом.

– Боже, не парчовый! Ты что, хочешь, чтобы я выглядел под стать ее драпировкам? Не серый! Он слишком мрачный. Желтый? Ни в коем случае!

– Милорд, он совсем новый, – запротестовал Фентон. – И очень элегантный.

– Цвета лошадиной мочи, – фыркнул Девеллин.

– Это цвет золотого шампанского, – процедил камердинер. – Я сам выбирал ткань.

Спор продолжался бесконечно. Слишком яркий. Слишком монотонный. Слишком тесный. Слишком… бестактный. Тупой. Грубоватый. В том-то и дело, не так ли? Может, он и туп, но дураком все же не был. Глупцы не знают о своих недостатках. Глупцы идут по жизни счастливыми. Проклятие! Ему бы тоже хотелось быть таким.

– Милорд, – наконец в отчаянии сказал Фентон. – У вас больше нет жилетов. Вы должны выбрать один из этих или идти без него.

– Тогда лошадиную мочу, – буркнул маркиз.

Глубоко вздохнув, Фентон развернул жилет и надел на хозяина.

Девеллин сознавал, что дело не в Фентоне. И уж тем более не в его гардеробе. Дело в нем самом. В его бессмысленном поступке. Зачем он вынудил бедную женщину пригласить его на обед? Чего надеялся добиться? Конечно, ему нравилось дразнить ее. Флиртовать с нею. И она, до какой-то степени, это позволяла. Но Девеллин не хотел очередной романтической связи. Он сыт ими по горло.

Да и Сидони Сен-Годар не хочет его, невзирая на его титул и богатство. У нее слишком хороший вкус. Она даже не относится к обычному типу привлекающих его женщин – другими словами, на ее заднице не висит бирка с ценой. В отличие от него мадам респектабельна. Если он будет преследовать такую женщину (а с какой, собственно, целью?), их общение лишь опорочит ее.

Девеллин поднял глаза. В высоком зеркале на подвижной золотой раме он увидел почти незнакомого мужчину и со страхом осознал, сколько уже лет не глядел – правдиво не глядел – на себя. Перемены были разительными. Худоба и гибкое изящество сменились мускульной силой. Мальчишеские черты лица исчезли десяток лет назад. На носу появилась аристократическая горбинка, а подбородок, который в свое время можно было назвать весьма недурным, приобрел жесткие очертания.

Девеллин хорошо помнил обещание юности – чувство собственной непобедимости, когда они с Грегом были золотой молодежью. Уже тогда свет предполагал, что семейное древо герцогства дало ветви, которые примут мантию с плеч отца. К этому готовили красивого, обаятельного Грега, он должен был стать следующим герцогом. Элерик имел более независимый характер. Но в то время это не имело значения.

А кто он теперь, этот человек в зеркале с равнодушными глазами и суровым ртом? Чего он хочет от жизни? Всего? Ничего? Девеллин покачал головой. Да и кто мог это знать, если он сам не знает?

«У меня есть кое-какие стремления», – гордо сказала тогда Руби Блэк. У него их не было. Он жил бесцельно. Никаких честолюбивых замыслов. А теперь по-уменьшилось даже и то незначительное желание, которое он имел, – желание отомстить.

Вчера, набросав имена всех жертв Черного Ангела, Девеллин понял, что этим людям из списка он не так уж и сочувствует. В основном это были джентльмены вроде лорда Френсиса Тенби, люди, которые не особенно ему нравились. Честно говоря, большинство из них заслуживали того, что они претерпели от ее искусства. Может, и он этого заслуживал? Многие наверняка так думали, и он не мог сказать, что они не правы.