Ремесленники душ. Исповедники - Дмитрий Распопов

– Я всегда считал, что люди сначала знакомятся, тем более если это касается разных полов, а уж потом куда-то идут. – В его голосе было столько насмешки и холода, что Мэри опешила и приоткрыла рот. Она летела как на крыльях, чтобы обучить всему чурбана-простолюдина и сделать своей подруге приятно, а он отказывается слушаться!

– Ты! Вы! – Она открыла рот, чтобы высказать свое отношение к этому наглецу, взгляд которого снова пробежался по ее открытому декольте. Взгляд его затуманился.

– Да вы хам! – Мэри возмущенно вскочила на ноги и выбежала из гостиной, захлопнув за собой дверь, чем вызвала удивленные взгляды слуг.

* * *

– Эм-м, и что, интересно, это сейчас было? – вслух удивился я, когда наглая особа выбежала из комнаты. – Надеюсь, это была не принцесса. Хотя, судя по тому, что у нее обе руки целы, точно не она.

Рано я радовался, поскольку вскоре подоспела тяжелая артиллерия. В комнату сначала вошел крайне недовольный мистер О’Нил, а вслед за ним еще две девушки. Одну из них, с заплаканным лицом и прячущуюся за его широкую спину, я уже знал, а вот вторая сразу привлекла к себе мое внимание: высокая, одетая в полностью закрытое черное платье с такого же цвета перчатками на обеих руках. Она была не сказать чтобы красива. Чуть навыкате глаза, длинный нос, но в то же время чувственные губы и мягкий подбородок резонировали друг с другом, а вот волевое выражение лица, осанка и жесты явно показывали человека, который привык только повелевать.

«Похоже, это и есть принцесса».

Я сразу же встал и, поскольку единственное, что я знал из этикета о встрече с членами императорской семьи, опустился перед ней на одно колено.

– Мистер ван Дир! – Ее голос прогремел надо мной властно и холодно. – Потрудитесь слушаться тех, кто выше вас по социальной лестнице, чтобы мне с мистером О’Нилом не приходилось бегать, словно слугам, по всему дворцу.

– Слушаюсь, ваше высочество.

– Мой отец и я дали вам уникальный шанс побыть рядом с императорской семьей. Такое редко кому выпадает в жизни, а вы ведете себя словно последний каторжник.

– Виноват, ваше высочество, такого больше не повторится.

– Надеюсь, это последний раз, когда я бессмысленно потратила на вас свое время.

– Да, ваше высочество.

– Пойдем, Мэри. Надеюсь, мистер О’Нил сможет ему объяснить хотя бы минимум правил.

Только когда дверь в прихожей закрылась, я поднялся с пола и посмотрел на заместителя начальника охраны.

– Что вы ей наговорили? Она прилетела вся в слезах. – О’Нил сел рядом и спокойно на меня посмотрел. – Вы вообще в своем уме? Забыли, где мы и что я вам всю дорогу говорил?

Только после его слов до моего сознания дошло, что все мои поступки, тщеславное любование собой и собственным умением ничего не стоят в этих стенах. Здесь всем плевать на то, что я умею, а вот за мой социальный статус и поведение могут просто вышвырнуть из дворца. Это оказалось для меня сродни холодному душу. Похоже, действительно пришла пора очнуться и вернуться в обычный мир, где Рэджинальд ван Дир просто седьмой сын Главы цеха ремесленников, простолюдин, не более.

Обида заколола в груди, но я проглотил тугой комок в горле и посмотрел на мужчину:

– Я усвоил урок, сэр. – Я спокойно встретился с его взглядом. – Больше такого не повторится.

Мужчина нахмурился, но ничего не сказал, просто встал и ушел.

Какими только словами я не ругал себя, мне действительно нужен был этот урок, чтобы понять, что мир строится не вокруг меня и моих желаний; все, что у меня действительно есть, – это мои силы и талант, а также еще с десяток дорогих мне людей. Другим в этом мире я не нужен и являюсь лишь песчинкой.

Вечером, когда гордая фрейлина снова пришла ко мне и завела кучу слуг, которые накрыли стол и стали обслуживать нас, она стала показывать и рассказывать, как и что правильно делать за столом, в какой последовательности брать предметы. Я молча слушал и задавал вопросы, только касающиеся дела. Закончив ужин, она дала мне пару книг и удалилась, задрав нос. Открыв выданное чтиво, я поморщился, но стал читать. Урок, который мне сегодня преподали, запомнился слишком хорошо.

* * *

Мэри было стыдно, но как-то показать свои чувства она не могла из-за гордости. Парень оказался неплохим, даже лучше, чем многие из ее знакомых. С момента их первого знакомства прошло две недели, которые далеко продвинули его обучение, но ни на дюйм не улучшили их отношения. Он схватывал все на лету. Достаточно было показать или ответить на его вопрос, чтобы в следующий раз он делал или поступал правильно. Мэри терзала себя, что слишком поспешно побежала жаловаться принцессе, за что парень получил хоть и справедливую, но слишком суровую взбучку. Она пыталась между делом пригласить его погулять, чтобы развеяться и наладить отношения, он соглашался, молча шел рядом и скупо отвечал на вопросы, превращая прогулку в допрос с ее стороны.

Когда она познакомила его с портным, который обшивал большинство дворянских семей, парень просто достал чековую книжку и не моргнув глазом заказал себе новый гардероб на десять тысяч гиней!!! Даже для Мэри это были большие деньги, он же сухо поблагодарил ее и сел в парокар, промолчав всю дорогу.

Еще через неделю намечался бал по случаю едва ли не первой значимой победы на фронте, и Мэри осознала, что к этому времени больше ничего не сможет ему дать из теории. Рэджинальд впитывал все как губка, так что теперь дело было только за практикой, ведь общению с высшим светом не научить так же легко, как показать, какой вилкой есть рыбу за столом, – для этого нужны были годы практики. Она прекрасно понимала, что его ждет на балу, поэтому пыталась рассказать ему о нужном поведении рядом с персонами высшего общества. Мэри даже составила список людей и их краткие характеристики, чтобы ему было легче среди них ориентироваться.

Странный юноша всегда благодарил ее, не поднимая глаз, но во всем остальном оставался холодным. Недавно он завел птицу, которая своим щебетом сначала отвлекала Мэри, но Рэджинальд быстро понял это и убирал клетку в другую комнату, когда фрейлина приходила к нему на занятия. Вопрос, для чего он завел питомца, также остался без ответа.

Все последние дни до бала она тщетно пыталась наладить отношения: он не грубил, во всем слушался, но его взгляд, как и мысли, всегда был так далек от нее, что раздражало Мэри, но она ничего не могла с этим поделать. К тому же Луиза, которая отказалась с ним общаться, пока он не обучится этикету, не понимала, почему Мэри в последнее время так хорошо отзывается о своем подопечном. Она кусала губы, сердилась и говорила, что, если бы не операция, никогда бы не согласилась принимать в своем доме такого оборванца, несмотря на все заверения подруги, что сейчас все хорошо и юноша готов к выходу в общество.

Слова Мэри о том, что Рэджинальд теперь одевается и ведет себя как истинный джентльмен, ничуть не трогали принцессу, которая с тех пор ни разу его не видела, но составила свое мнение о юноше – это еще больше печалило Мэри, ведь инициатором случившегося была она. Пусть он и повел себя грубо и неправильно при первой встрече, но ведь она знала, к кому шла, знала, что ей поручили!