Преступивший Грань - Антон Клеттин

перманентный ремонт и они, бывало, обсуждали некоторые его аспекты. Ну как обсуждали... Видимо у них в семье и разговоров то и было, что о ремонте. Вот у Тиминого товарища и произошла некая деформация сознания и его иногда заносило. Вот и нахватался того—этого.

Впрочем, сейчас, все эти знания не имели особого смысла. У Тимы не было ни муки, ни чистого крахмала, ни емкости, в которой оный можно было сварить. Зато, имелись крахмалистые плоды с плотной кожицей, река и упорство.

То, что у него в итоге получилось, на клейстер походило слабо — было светло—оранжевого цвета и жутко воняло. Но, оно было клейким, а значит — все страдания были не зря. Хотя, если честно, Тима уже сомневался в здравости своих идей, но отступать не собирался. Из принципа.

С клейкой массой дело пошло гораздо бодрее и за каких—то полчаса с работой было покончено. Осталось лишь дождаться застывания массы и навести внешний лоск. Рукоять получилась очень ненадежной, грозила при первой возможности развалиться, но она была, а это главное. Ведь, если Тима правильно понял объяснения Гадаара, то ритуал, в итоге, укрепит конструкцию. А значит и так сойдет. Главное, чтобы ему не повстречалась очередная мохнатая тварь.

Немного передохнув от хорошенько вымотавшей его работы, Тима принялся за подготовку к ритуалу. Правда, если в случае с Ловцом Снов он вплел руны в сам артефакт, то сейчас ему нужно было наносить их непосредственно на заготовку. Для этого, как и раньше, он использовал небольшую головешку.

Пришлось хорошенько так попотеть — будущий артефакт имел достаточно небольшие габариты, а кусок обгорелой палочки слабо походил на хорошо заточенный карандаш. Зато, с камнем, которому предстояло исполнить роль алтаря, никаких проблем не было. Руны там буду крупнее, да и сама поверхность была намного более удобной.

По своей сути — этот ритуал ничем не отличался от того, в котором он инициировал ловца снов. Ему точно так же предстояло исполнять странные танцы, будучи укуренным разного рода мухоморами. Правда, состав гадости, что ему придется курить и танцы, в этот раз, будут чуть другими. А еще, он пообещал себе, что в этот раз будет песенка будет другой. А—то ему до сих пор было стыдно за кузнечика.

Впрочем, было и другое отличие — сегодняшнее камлание он планировал проводить голышом. Нет, в этом не было никакого ТАЙНОГО смысла и ритуалу это никак не помогало. Просто—напросто ему совершенно не хотелось снова заниматься стиркой.

Когда солнце уже почти было готово скрыться за горизонтом, Тима наконец—то закончил все приготовления и сразу же, не мешкая, начал ритуал. И тот прошел как надо и сейчас, на камне, рядом с лежащим в луже собственной рвоты попаданцем находилось не непонятное нечто, слепленное из разного рода мусора, а средних размеров кинжал.

Ритуал изменил его. Клинок сильно выгнулся и стал полупрозрачным, похожим на кусок серого льда, пронизанный бирюзовыми прожилками, подозрительно похожими на те руны, что часом ранее рисовал на заготовке Тима.

Рукоять же изменилась слабо — текстура и цвет остались теми же, что и до ритуала. Но, теперь она представляла собой единое целое с клинком, даже швы в местах стыка отсутствовали.

Внешне кинжал очень сильно походил на сильно выгнутый в обратную сторону серп. На очень странный серп. И было что—то хищное и опасное в этой вещи. Но пока некому было оценить всю прелесть свежесозданного артефакта. Единственный человек, который мог бы это сделать, сейчас валялся в беспамятстве неподалеку.

Первое, что сделал Тима, придя в себя — направился к импровизированному алтарю, дабы проверить дело рук своих.

— Охренеть, — пораженно проговорил он, разглядывая сильно изменившийся кинжал. И было от чего удивляться. Гадаар, когда описывал ритуал, ни словом не упоминал про что—то подобное. Он лишь заметил тогда, что можно особо не беспокоиться о креплении при насаживании клинка на рукоять, мол ритуал обо всем позаботится. И тот, надо сказать, позаботился — и рукоять и клинок выглядели единым целым.

Тима осторожно взял кристальный серп, а никак иначе назвать эту вещь у него язык не поворачивался, в руки и осмотрел внимательнее. Судя по всему, тот имел двустороннюю заточку, хотя попаданец отлично помнил, что клинок он затачивал лишь с одной стороны. Тима аккуратно проверил свои подозрения. Так и есть — заточка двусторонняя, по всей длине клинка, кроме перпендикулярного отростка, сейчас выполняющего роль гарды, и, надо сказать, очень хорошая, почти бритвенно—острая. Что ж, это хорошо, значит попаданцу будет не так больно, когда он будет инициировать артефакт.

Да, ритуал был проведен не до конца. Тима привязал серп только к духовной составляющей своей сути, но оставалась еще и физическая. И ее тоже нужно было привязать к артефакту. И тогда ритуал будет закончен. Собственно, в этом и была чистая суть шаманизма — влиять через мир физический на духовный и через духовный — на физический. Именно поэтому, любой шаманский артефакт должен был быть инициирован как в мире духов, так и в реальном. К счастью, физическая инициация серпа была примитивной до невозможности — всего то нужно было омыть артефакт в крови того, кто проводил ритуал. Что будет, если использовать чужую кровь, Тима не знал, но подозревал, что ничего хорошего.

Стиснув зубы, попаданец провел лезвием серпа по своей ладони. Левой, естественно. Боли не было, а вот кровь выступила мгновенно. И только тогда, когда он начал методично поливать своей кровью артефакт, наконец пришла боль. Правда, заметил ее попаданец далеко не сразу — уж очень сильно его захватило зрелище, открывающееся перед ним. Кровь, как можно было бы ожидать, надолго не задерживалась на поверхности серпа — очень быстро, практически мгновенно, впитываясь в него. Это выглядело сюрреалистично и даже слегка напугало Тиму. Впрочем, внезапно возникший страх не помешал ему доделать начатое.

Кое—как перевязав свою рану специально захваченным куском ткани, отрезанным от бывшего одеяла, Тима задумался. По всему выходило, что он сделал все правильно и теперь серп полностью привязан к нему. Однако, это стоило проверить. А способ попаданец знал только один — если ритуал проведен как должно, то артефакт никоим образом не сможет навредить своему хозяину, а следовательно — нужно всего—навсего пырнуть себя посильнее и посмотреть что будет. Но почему—то Тиме совершено не хотелось этого делать. Оставался еще в нем тот скептицизм, присущий жителям современной Земли. Оставался, даже несмотря на все чудеса, с ним произошедшие.

Но делать было нечего, как ни крути, но чтобы быть на сто процентов уверенным в