Ночь, которой не было - Ая Кучер

Тепло разливается по телу, кожу будто колет, пронизывает острыми иголками возбуждения. И потемневший взгляд только хуже делает, давит и перемалывает все крупицы сознания.

— Ещё?

Не могу понять, чей голос разносится. Кто первым из нас предлагает повторения. Только знаю, что хочу этого. Сама прижимаюсь, обхватывая ладонями лицо Сэма. Касаюсь губ и впитываю вино, выпиваю его, смешанное со вкусом мужчины.

Веду языком по контуру его губ, пробую, словно впервые. Только теперь я ощущаю себя смелой. Проявляю инициативу и наслаждаюсь от того, как Сэм рычит. Хватает меня, прижимает и углубляет поцелуй, скользя внутрь. Забирает мою секундную власть, не даёт решать самостоятельно. Но я и не спорю, всю себя ему отдаю. Потому по-другому больше не получается.

Его губы горчат после вина, но мне кажутся самыми сладкими. Не отрываюсь, только сжимаю пальцы на голых плечах. Обвожу бицепсы, царапаю ноготком выступающие вены на руках.

— Блять, — Сэм отрывается от меня. Рассматривает и удовлетворённо кивает, будто увидел что-то важное. — У тебя охрененно пухлые губы, принцесса. Особенно сейчас, после поцелуев. Но знаешь, когда они станут совсем идеальным?

— Когда?

— Утром, после того всю ночь будем целовать тебя. После того, как возьмем тебя в твой сладких ротик. Ты же позволишь это, да? Позволишь насладиться твоими губами?

— Да.

Из груди вырывается только хрип, но я киваю. Господи, да. Я сейчас могу на всё согласиться, когда по венам течёт жидкое возбуждение. Когда кожа немеет от касаний и всё тело просит большего. Я сплошной оголённый нерв, который раз за разом задевают. Бьют и бьют по возбуждению, заставляя только дрожать и тонуть в этом безумии. Захлёбываться и самой погружаться дальше, не сдерживаясь, не останавливая.

— Но ты остановишь нас.

— Нет, — мысль об этом теперь кажется ужасной. Неправильной, пугающей.

— Да, если станет неприятно, ты нас остановишь. Если сейчас ты не захочешь чего-то, мы найдём другой способ. Или не найдём и остановимся. Нам не обязательно заходить слишком далеко. Мы можем всю ночь просидеть на диване с поцелуями.

— Хорошо.

Не остановлю. Не смогу ни слова протеста выдавить после того, что Сэм уже со мной сделал. Как ловко скрутил всю волю, все доводы разума, избавился от этого поцелуями и своими словами. Простыми, но такими нужными.

— Умница. Ты точно готова?

На одну эту ночь я могу получить всё, чего захочу. Не останавливаться, не думать и не желать. Это будет моим лучшим секретом, о котором никому не узнать.

Просто Новогодняя ночь, которая станет лучшей.

— Да, Сэм. Я точно готова.

— Ты такая красивая, принцесса, — Сэм практически мурлычет, прокладывая влажную дорожку вдоль шеи. — И сладкая. Пиздец какая сладкая.

— Сэм.

Я могу произносить только его имя, которое сейчас кажется самым правильным звуком. Других слов у меня просто не остаётся, они умирают вместе с последними крупицами разума и морали. Не сейчас, не этой ночью. Потом буду сожалеть и жаловаться, а сейчас просто хочу продлить это ощущение сухих губ на моей ключице.

— Что, Юн?

Но у меня не получается ответить. Сэм тянет на себя, впивается долгим поцелуем. Он каждый раз разный. Жадный, глубокий, долгий, быстрый. Теперь мужчина целует меня медленно. Ласково проводит языком по искусанным губам, ныряет внутрь.

Всё трепещет внутри, отзываясь. Внизу живота напрягается в ожидании и предвкушении. Возбуждение топит меня жаркой лавой, заставляя жаться к Сэму в поисках спасения.

Только мужчина не спаситель, он главный палач. Изводит меня, мучает. Отрывается и долго смотрит на то, как я кусаю губы и провожу по ним языком. Не отрываю взгляда от его лица, ожидая продолжения. И каждая секунда этого ожидания кажется невыносимой.

Сэм медленно опускает ладонь с моего лица. Каждой клеточкой тела даёт прочувствовать жар его касания. Как ласкает шею, слегка сжимая, вызывая тихий вздох. Как обводит выступающую ключицу, спускаясь в ложбинку груди. И сквозь ткань укладывает ладонь на правой груди, не двигаясь.

Они с Алексом уже касались груди, ласкали, сжимали. Но сейчас это кажется намного интимнее. В подвешенном ожидании следующего действия. Сэм спустится ниже, лаская живот и бёдра, или оставит ладонь так. А может сожмёт соски, заставляя задыхаться.

Я вздрагиваю, когда вторая ладонь, которую я потеряла из виду, касается между ног. Давит на клитор, грубо лаская. У меня немеет всё от этого, темнеет в глазах и шум в ушах появлятся.

Внутри скручивается всё от желания и невозможности получить разрядку, когда Сэм внезапно убирает пальцы. Ниже ведёт, проникает внутрь меня. Я чувствую, какой влажной стала, как всё горит и сжимается от эти касаний, в немой просьбе о большем.

— Я же могу взять свой приз?

Не понимаю, о чём мужчина говорит. Сэм обводит клитор по кругу и тянет сосок. Едва, сквозь ткань майки, но этого достаточно, чтобы тело ударами тока прошибло.

— Я ничего не обещала, — поддеть пытаюсь, только собственным стоном давлюсь.

— Значит, мне следует прекратить?

— Нет.

Я жалко звучу, на грани истерики. От одной мысли, что Сэм остановиться может. Сейчас, когда сердце бешено стучит, разгоняя возбуждение по всему телу. Меня трясёт всю, колотит неправильным желанием. А я поддаюсь безумию, позволяю вести меня этой ночью.

— Нет?

Сэм смеётся легко, довольно. И с кем-то другим я бы почувствовала себя неуверенно, задетой, будто надо мной потешается. Но мужчина всегда делает всё так легко, что противиться не могу.

Вскидываю бёдра от неожиданности, когда Сэм добавляет второй палец. Растягивает, двигается медленно, но на всю длину входя. А меня словно пронзает каждым движением. Двигаюсь навстречу, цепляясь пальцами за мужские плечи. Обвожу горячую кожу, обхватываю бицепсы.

Постоянно касаюсь, стараясь изучить его тело. Каждый изгиб и как мышцы под руками застывают, стоит ногтями едва зацепить.

— Сэм, — всхлипываю, когда он одновременно сжимает грудь и двигается во мне.