Небо. Парашют. Юноша - Маша Царева

– Зачем ты передергиваешь? – возмутился он. – Я не говорил, что он непременно бросит тебя!

– Но подразумевал!

– Саня, теперь все зависит исключительно от тебя.

– Но что я могу сделать? Похудеть? – Я схватила очередной кусок пиццы. – Записаться на курсы шестового стриптиза? Обмазаться с ног до головы кремом для искусственного загара? Проколоть пупок?

– Прыгать! – Денис решительно прервал мой страстный монолог.

– Что?

– Понимаешь, у каждой девушки свои козыри. У Инги – внешность. Она понравилась Кириллу именно поэтому.

– Хочешь сказать, что я уродина? – огрызнулась я.

– Конечно нет, ты просто супер! – горячо воскликнул Денис, – просто… ох, ну немного не в его вкусе. Но в тебе есть отчаянность. То есть, может быть, и нет, но он в тебе это видит. Ему нравится, что ты пытаешься прыгнуть выше своей головы. Ни в коем случае не бросай аэродром. И все у вас будет нормально.

– Легко сказать: не бросай аэродром. Я-то думала – прыгну разок-другой и баста. Но он хочет, чтобы я занималась этим постоянно.

– Но это единственный способ, – вздохнул Денис, – чтобы удержать возле себя моего ненормального братца. Ты уж выбирай, чего тебе хочется больше: быть с Кирюхой или оставить парашюты?

Я чуть было не ляпнула «оставить парашюты», но потом вспомнила, какими отчаянно синими выглядят глаза Кирилла Калинина на фоне загара.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Конечно! Между нами, это не так уж и сложно, – подмигнул Денис, – и не так уж и опасно. Если все делать правильно, конечно… Блин, Сашка, из-за тебя я опять объелся.

– Что значит опять? – насмешливо приподняла я брови. – Ты же говорил, что уже несколько месяцев соблюдаешь диету!

– Ну, это в идеале, – смутился Денис, – сказать по правде, я только пытаюсь ее соблюдать… Покупаю в супермаркете овощи. Но часто все заканчивается тем, что я истерично срываюсь из дома и несусь в «Макдональдс»… Ты что смеешься-то?

– Да нет, не обращай внимания, – сквозь смех ответила я, – просто мы с тобой в чем-то похожи.

Итак, Кирилл Калинин любит только девушек «с огоньком». Смелых, отчаянных особ, которым ничего не стоит продемонстрировать хрестоматийную остановку скакового коня или торжественный заход в пылающую избу. А вот дамы, которые ходят, высоко поднимая колени, чтобы, не дай бог, не испачкать туфельки из последней коллекции «Гуччи», ему совсем не симпатичны. Более того, они вызывают лишь его презрительную ухмылочку. Хорошо, он не знает, что я-то как раз из последних. Типичная изнеженная горожанка, обладательница четырех пар перчаток, включая летние. Дамочка, для которой единственным проявлением экстремальности является внеплановая погоня за утренним трамваем.

Знаю, знаю – притворяться нехорошо. Да и отношений настоящих на лжи не построишь. Но раз уж я начала привирать с самого начала, то есть ли смысл останавливаться? Тем более сейчас, когда он так влюбленно смотрит на меня, когда он звонит три раза в день, когда он наконец запомнил, какой сорт вина я предпочитаю, и когда с его губ наконец слетело обращенное ко мне – «Сашуля»?! Может быть, куда проще подстроиться под созданный самой же образ? Попробовать измениться?

Да и разве это так уж сложно – изобразить из себя девчонку-сорвиголова? Тем более мне, которой за тридцать лет жизни пришлось претерпеть миллион неприятных самоограничений, – от ношения джинсов на два размера меньше до белковой диеты доктора Аткинса. А тут всего и надо-то – притвориться, что я без ума от парашютного спорта. Что высота меня отнюдь не страшит, а наоборот – подогревает и завораживает.

На словах все было проще простого. Язык у меня подвешен хорошо, что тут говорить. Да и журналистское образование помогло – я ведь профессионально умею подбирать красивые слова.

– Я влюбилась в небо с первого взгляда, – закатив глаза, вещала я, – сразу поняла, что это моя стихия. А чувство падения… Это было похоже на чудо! Самое настоящее чудо!

Якобы в порыве страсти я схватила Калинина за руку.

А он принимал мои слова за чистую монету.

– Чудо – это ты, – ответил он.

Я расцвела. Он смотрел на меня, как коллекционер антиквариата на скрипку восемнадцатого века. Я расслабилась, приготовившись выслушать сотню искренних комплиментов. Ну что там обычно говорят влюбленные мужчины – про красивые глаза, про нежные руки и сексапильное тело…

– В первый раз встречаю такую чудесную девушку, – тем временем продолжил Кирилл, – сначала, признаюсь, ты показалась мне совсем неинтересной. Ведь тебе столько лет…

Моя улыбка медленно погасла, как лампочка в кинотеатре перед началом сеанса. Да я всего лишь на шесть лет старше. Он что, не слышал о том, что Деми Мур, которой за сорок, встречается с молоденьким актером Эштоном Катчером?! И ничего. Да что так далеко ходить – возьмем хотя бы Аллу Пугачеву. В наше время возраст – это не приговор, а всего лишь незначительный атрибут.

– … К тому же ты совсем не в моем вкусе. Я люблю худеньких.

Что он несет?! Я, конечно, не Кейт Мосс. Но с каких это пор носительницы сорок шестого размера не относятся к худышкам?

– … и потом, мне показалось, что ты трусиха. Тогда, на аэродроме. У тебя поджилки тряслись.

Вот в этом он прав на все сто. Как вспомню кошмар под названием «аэродром», до сих пор плохо становится. Мне даже пару раз снился жуткий сон: вот я выпрыгиваю из самолета и вдруг обнаруживаю, что парашюта нет за спиной!

– Но я ошибся! – сжимая мою руку, воскликнул Калинин. – Когда ты приземлилась, у тебя было такое вдохновенное лицо! Не знаю уж, о чем ты думала, но я сразу понял, что ты тоже из наших.

Кажется, тогда я думала о том, как бы скорее завалиться в аэродромный бар и потребовать полный стакан коньяку.

– Ты была такая румяная, и у тебя так красиво блестели глаза. И я понял, что твой возраст на самом деле не имеет значения. И твоя внешность. Потому что в тебе есть что-то большее, – он взволнованно замолчал, подбирая слова. – Ты ведь знаешь, я два года встречался с Ингой. Она классная девчонка. Красивая и смелая. Но слишком… холодная.

Я вспомнила, как экзотическая красотка Инга вертелась вокруг шеста в стрип-клубе… Уж какой-какой, а холодной ее точно не назовешь. Впрочем, переубеждать Калинина я, естественно, не стала. У мужчин своя логика, подчас совершенно необъяснимая.

– Она при мне пришла на аэродром. И я видел ее первые прыжки. Она была такая спокойная… Как каменная. Даже я волнуюсь иногда перед прыжком, а эта – нет. Настоящая снежная королева. Такое впечатление, что ей все по фигу. А в тебе, Саша, есть огонь!

Я гордо выпрямила спину. В тот момент мне казалось, что его слова и правда имеют отношение лично ко мне. А не к той выдуманной отчаянной девчонке, роль которой я решила играть в его присутствии.

– Просто раньше я не испытывала ничего подобного, – скромно улыбнулась я, – зато теперь у меня появился смысл жизни. – Я сказала это, а сама подумала: «Уж не перегибаю ли я палку?»