Вверяю тебе свою жизнь - Ребекка Уинтерз

Британи Лангфорд! Как, ты можешь так жалеть себя, когда он только что сказал, что этот маньяк больше никогда не будет досаждать тебе, когда он рисковал жизнью ради тебя, не думая о себе…

Благодаря Роману тебе нечего бояться, ты просто неблагодарная!

Твои слезы должны быть слезами благодарности! Ты дура! Ты не заслуживаешь этого великого блага! Легкий стук в дверь заставил ее вскочить. Она молила Бога, чтобы ее слезы были не очень заметны.

— Да?

— Брит? — услышала она глубокий голос, который так любила. Любила.

— Да, Роман?

— Ты уже позвонила родителям?

— Я… я как раз собиралась.

— Скажи, что я отвезу тебя к ним. Мне все равно нужно съездить в центр и встретиться там с Эриком. Возможно, это на всю ночь. По дороге нам нужно кое-что обсудить. Хорошо?

Нет. Не хорошо. Я боюсь, ты поймешь то, что я пытаюсь скрыть от тебя.

— Брит… Что с тобой?

— Н-ничего. Все в порядке, — солгала она, почувствовав, как больно сжалось сердце. — Думаю, что я еще не оправилась от шока.

Помолчав, он сказал:

— Тебе не надо притворяться со мной. Я знаю, что ты нервничаешь, но для этого нет причин. Я не собираюсь устраивать тебе очную ставку с Бэрдом. Ты обо всем рассказала полиции. Теперь ты можешь просто забыть про это.

Она крепко зажмурила глаза. Он всегда заботился о ней, всегда ставил ее спокойствие на первое место.

— Спасибо, Роман. Я очень ценю твою заботу. Дай мне десять минут, и я буду готова.

Ей потребовалось полчаса. Дозвонившись до родных, которые, конечно, очень обрадовались, что ее мучитель пойман, она начала паковать вещи.

Ну и ну… Ее вещи оказались разбросаны по всему дому, как если бы это бил ее родной дом!

— Я что-то не видела Жанну и Юрия, — сказала она, чтобы поддержать разговор, когда они отъехали от дома. Ей было неловко перебрасываться с ними этими отрывочными фразами. Возникла натянутость, которой не было раньше.

— Узнав, что я, возможно, не вернусь домой до утра, они решили пообедать где-нибудь одни, — сказал Роман потухшим голосом.

— Мне очень жаль, что из-за меня у тебя осложнения с твоей семьей. Я знаю, как тебе хотелось бы побыть с братом. — Она смотрела в окно, боясь даже взглянуть в его сторону.

— Не извиняйся за то, в чем не виновата. Мы с Юрием видимся часто. Для них этот приезд — неплохой повод отдохнуть без детей, хотя они их очень любят.

— Они замечательные люди, Роман.

— Я знаю. Давай поговорим о тебе. Утром я позвоню твоему домовладельцу и скажу, что ты готова снова вселиться. Затем свяжусь с агентством по перевозкам, почтой и коммунальными службами.

— Спасибо, — прошептала она, чувствуя, как что-то в ней умирает с каждым его словом, потому что каждое его слово все больше и больше отдаляло ее от него.

Слишком скоро они подъехали к дому ее родителей. Он еще не выключил зажигание, когда она сняла с пальца его кольцо.

Чувствуя, что задыхается, Брит пробормотала:

— Оно очень дорогое. Возьми, пока я не забыла.

Роман пристально посмотрел на кольцо, которое лежало на ее ладони. Она не поняла, почему он заколебался, прежде чем взял его, подержал в руке, а потом опустил в карман.

Прикосновение пальцев Романа заставило каждую клеточку ее тела трепетать.

Подавленная, она открыла дверцу машины и вышла, чтобы избежать его проницательного взгляда.

Он не мог не видеть, что она чувствовала. Но он, вероятно, привык к тому, что женщины влюблялись в него, и не позволял себе поддаваться им. Джентльмен с головы до пят…

Когда они поднялись по ступенькам подъезда, Брит поставила чемодан и повернулась к Роману.

— Спасибо. Дальше я сама доберусь. В тусклом свете подъезда его глаза казались черными.

— Нет, пока не откроешь дверь и я не увижу, что ты вошла в квартиру.

Поискав ключ, она наконец нашла его, вставила в замок, открыла дверь. Роман внес ее вещи.

Брит услышала голос матери, которая приглашала Романа зайти. . Нет! Больше нет!

— Он не может, мам, — ответила Брит за него. — Ему надо вернуться в полицию!

На виске у Романа забилась крохотная жилка. Брит знала, что это признак какого-то глубокого переживания. Она уже забыла Глена Бэрда, а Роману предстояло работать всю ночь. Она подумала, что ему не терпится приступить к допросу извращенца.

Что ж. Брит была далека от мысли удерживать его.

Не глядя ему в глаза, она нашла в себе силы сказать:

— У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя за все, что ты сделал. Пришли мне счет, как только подсчитаешь все расходы. Если даже на это потребуется вся моя оставшаяся жизнь, я выплачу тебе свой долг. Но этого все равно будет недостаточно. — Ее голос задрожал. — Храни тебя Господь, Роман.

И прежде чем дверь захлопнулась, она еще раз увидела любимое лицо, словно выточенное из благородного камня.

Солнце выглянуло из-за горных вершин и жгло Роману глаза, когда на рассвете он наконец въехал на подъездную аллею своего дома. Ночь была кошмарной.

Все, что было обнаружено в фургоне Бэрда, — фотографии, карты, туристические буклеты — давало основание для раскрытия полудюжины преступлений в разных штатах.

Сам Бэрд вызвал у Романа неприязненное чувство. Он определенно был психически ненормален. Роман предоставил Эрику вести допрос.

Они посовещались несколько часов кряду и выработали стратегию — как им казалось, наилучшую — для сбора показаний. Но все это время Роман мысленно проигрывал последние события — то полное напряжения расставание с Брит, которое так мучило его, наполняя душу невыразимой болью.

Боже милостивый! Он чувствовал себя так, как будто умерла часть его самого. За все свои тридцать восемь лет он ничего подобного не испытывал.

Ты ошибся с самого начала, когда решил играть роль ее мужа.

Твоя проблема, Луфкилович, в том, что ты не умеешь вовремя остановиться. Ты так вошел в роль, что не знаешь, кто ты и что реально, а что нет…

— Доброе утро.

— Юрий! — Роман застыл на пороге кухни, куда направлялся с намерением выпить крепкого виски, чтобы притупить боль. — Еще нет семи. Почему ты не спишь?

— жду тебя, чтобы наконец поговорить. Роман подошел к шкафчику над микроволновкой и достал бутылку «Джека Даниэля».

— О чем?

— О том, зачем тебе это нужно. Когда Юрий говорил так спокойно, Роман знал, что братец готовится прочитать ему лекцию.

— У меня была трудная ночь.

— С каких пор тебя это беспокоит?

— Большое дело закончено, я устал. Роман поставил стакан и бутылку на стол. Они сели друг против друга.